Попрощавшись с комиссией, Эмиль вышел из кабинета. Он чувствовал опустошение. Еще одна цель достигнута. Пятый класс пройден. Впереди новые задачи. Но сейчас мальчику хотелось просто идти, бесцельно, куда глаза глядят. «Новые достижения подождут, – убеждал себя Эмиль. – Полчасика или даже часик. В качестве награды – призовое безделье. Решено». Не останавливаясь и не думая ни о чем, Времянкин неспешно брел по пустым коридорам второго этажа в сторону лестницы. Он проходил мимо кабинетов, в которых шли занятия. Из-за дверей доносились голоса учителей и шорохи их сонных слушателей. Дойдя до лестницы, Эмиль уловил гулкие звуки фортепиано, доносившиеся откуда-то снизу. Спустившись на первый этаж, мальчик последовал за растущим звуком. Музыка завела его в темный коридор, в конце которого обнаружилась дверь. Времянкин стоял во мраке, смотрел на полоску света, подпирающую дверь снизу, и слушал музыку. «Старое фоно. Ля западает. Исполнение не формальное. Неплохо для ученика. И для учителя неплохо. Знакомая вещь. Чья она?» – не успел Эмиль додумать свою мысль, как дверь кабинета распахнулась.
XXII
В дверном проеме застыл силуэт крупной шестиклассницы. Дневной свет, очертивший девочку, ударил в уже привыкшие к темноте глаза Времянкина. Он прищурился.
– Тебе чего? – спросила девочка.
– Ничего, – ответил Эмиль.
Музыка, звучавшая в классе, смолкла. Из глубины кабинета послышался голос учительницы.
– Ирина, что там происходит?
– Тут мальчик какой-то. Заблудился, наверное, – ответила ученица.
Через мгновение в дверях показалась Татьяна.
– Эмиль?! – удивилась она.
Сердце мальчика гремело как литавры во время кульминации. Дрожь пробежалась по телу. Татьяна была восхитительна в солнечном сиянии. Слепящий луч отсекал все лишнее от ее изящного стана. Черное боб-каре пружинило от легких движений. Приветливая улыбка и внимательный взгляд. Татьяна пальцем отвела прядь волос за ушко.
– Вот это да! Неужели, молодой человек, вы и правда будете ходить на мои занятия?
– Почему бы и нет? По-моему, это отличная идея. Рад любой возможности узнать что-то новое. Искал вас в темноте. Шел на звуки музыки как на свет.
– Прошу прощения, Эмиль, – прервала его Татьяна и посмотрела на Ирину.
Та, сложив руки на груди, внимательно следила за разговором.
– Госпожа Рыкова, вы, кажется, куда-то направлялись? – с улыбкой поинтересовалась Таня.
– Да, – ответила Ирина.
Девочка ушла по темному коридору в неизвестном направлении. Татьяна жестом пригласила Эмиля войти в класс.
– Проходи, – бодро произнесла она.
– Прямо сейчас? Может, в другой раз? – начал сдавать назад Времянкин. – Приду к началу урока, как полагается. Неудобно прерывать ваше занятие.
– Все в порядке. До конца урока осталось пятнадцать минут. Хочу познакомить тебя с ребятами. И ребят с тобой, разумеется.
– Ну, что я, как почетный гость какой-то?
– Почему бы и нет? Это класс музыки, здесь почитают музыкантов.
– Хорошо, как скажете, – уступил Эмиль.
Времянкин сунул руки в карманы брюк и, поджав губы, вошел в класс. Татьяна закрыла за мальчиком дверь, прошла между рядами парт в противоположную часть кабинета и встала лицом к классу. За ее спиной, на серой доске, черным маркером было выведено: «Тема урока – «Джаз». Там же, у стены, стояло пианино кофейного цвета. Татьяна улыбнулась и поманила рукой застывшего у порога Эмиля.
– Проходи, не стесняйся.
В тишине класса заскрипели стулья, дети разворачивались, чтобы увидеть, кто стал причиной паузы в уроке. Все внимание двадцати трех шестиклассников было приковано к Времянкину. И это не доставляло ему никакого удовольствия. Он понимал, что его оценивали не безобидные первоклашки, а первоклассные циники, скорые на суждения. Эмиль выглядел как растерянный жеребенок, который остановился у ручья, не решаясь перейти через него. Татьяна звала будто с другого берега. Эмиль сдул челку со лба и зашагал по ее следам, опустив глаза в пол. Он добрался до Татьяны и встал рядом с ней. «Они считают меня чудаком. Все правильно. Выскочка. Кажется, я превращаюсь в социопата. Так не пойдет. Кого волнует, что они думают? Я взрослый самодостаточный мужчина! Они не могут смутить меня. Я здесь альфа», – рассудил Эмиль и решительно поднял глаза навстречу испытующим взглядам.
– Я уверена, что для каждого человека найдется занятие, которое он сможет по-настоящему полюбить, – начала Татьяна. – Иногда оно находится само, иногда его нужно искать. Кто-то быстро обнаруживает свое призвание, кто-то ищет его годами, а кто-то не находит никогда. В этом случае люди часто вынуждены заниматься работой, которая им совсем неинтересна. Почему так важно заниматься именно любимым делом? Если вам что-то интересно делать, вы делаете это с удовольствием, правильно?
– Да.
Ответили одновременно несколько учеников.
– Если дело делается с удовольствием, вы готовы потратить на него больше времени. Чем на скуку. Появляется желание поглубже вникнуть в процесс, так ведь?
– Да.
Согласились все те же ученики.
– А теперь скажите сами. Если сравнивать интересную работу и скучную работу, на какой из них вы сможете добиться наилучших результатов?
– На интересной.
Ответил тот же нестройный хор.
– Полностью с вами согласна. И речь не только о материальном успехе. Мы знаем, что существует множество примеров, когда выдающиеся личности не были признаны при жизни. Многие жили в нищете. Я предлагаю вам подумать о другом: почему, не будучи успешными, в общепризнанном понимании, они продолжали самосовершенствоваться, исследовать, созидать? Что значит – раскрыть свой потенциал? Задайте себе вопрос: «Что мне нравится делать?» И постарайтесь честно на него ответить. Ответы вроде: лежать дома и в потолок плевать – не подходят.
Класс отреагировал коротким смешком.
– Думайте о том, что может принести пользу обществу. Нравится складывать цифры, конструировать роботов, общаться с животными, петь, бегать – что угодно. Вопросов немало, но выбор профессии требует серьезного отношения.
– А если мне нравится играть в компьютерные игры? – спросил один из учеников.
– И это можно превратить в профессию. Слышал про киберспорт? А можно самому разрабатывать игры. Это тоже интересно.
Эмиль слушал Татьяну и водил взглядом по аудитории, изучая зрителей. Он иногда делал так на концертах. Когда освещение позволяло. Таким образом Времянкин преодолевал волнение, смотрел страху в лицо. Эмиль обнаружил, что знает некоторых ребят в классе. Точнее, троих. Они были из тех завсегдатаев околошкольных стояний. Один из них смотрел полусонным взглядом на Эмиля. Его лицо утяжеляла глубокая усталость. Он был, очевидно, настолько утомлен, что ему даже не хватало сил удерживать свой рот прикрытым. Другой вяло водил ручкой по тетради. Третий, поняв, что не происходит ничего интересного, положил голову на раскрытый учебник и закрыл глаза. Сравнив типажи, Эмиль быстро сообразил, кто из этих троих – Сопливчик, а кто – Лось. Футболера он определил методом исключения. Начав издалека, Татьяна добралась до Эмиля.
