– Я понимаю.
– Тебе придется многое объяснить.
– Да.
– Тебе что-то угрожает сейчас? Эти люди… Ты их знаешь?
– Не переживайте за меня. Меня они не тронут.
– Может, мне стоит проводить тебя?
– Нет! Я дойду.
– Что ж… Послушай, Эмиль… Хотя… Поговорим позже. Пойду проведаю пострадавшего.
– Да, конечно.
Татьяна развернулась и направилась ко входу в школу. После пары шагов она обернулась и, не сбавляя ход, помахала Эмилю рукой.
– Пока.
Прочитал он по ее губам. Времянкин медленно поднял руку и обреченно помахал Татьяне в ответ. Но она уже не видела этого.
– Пока, – негромко произнес мальчик.
Он смотрел ей вслед, как щенок, расстающийся с хозяйкой. Ему хотелось скулить. Эмиль развернулся и вышел за территорию школы. За воротами его дожидались Двое. Они стояли, замерев, у старого дерева в своих привычных позах и смотрели в никуда. В результате их неподвижности на головах и плечах у них образовались холмики снега. Времянкин молча, свесив голову, прошел мимо Двоих в сторону дома. Те выдержали дистанцию в пять шагов и последовали за ним.
«Позор! Моей репутации нанесен непоправимый урон. Смогу ли я восстановить ее после такого? Смогу ли я вернуть доброе отношение Татьяны? Я разочаровал ее. Ты просто идиот! Вот что происходит, когда решения принимаешь ты. Полный хаос. Хотел увидеть ее сегодня? Хотел выяснить отношения с Алексеем? Это твои идеи. Они привели нас к провалу. Если бы послушал меня и пошел домой, ничего бы этого не случилось. У тебя склонность к саморазрушению. Такую кашу заварил!» – подумал Эмиль, и по щекам его покатились горячие слезы.
Вернувшись домой, Времянкин не стал приглашать Двоих войти. Он оставил их ждать на лестничной клетке. Он злился на них. И на Яна. Но больше на себя. До репетиции было еще несколько часов. Эмиль не находил себе места и просто слонялся по всей квартире, переходя из комнаты в комнату. Он не мог думать об уроках или о чем-то еще, кроме событий, случившихся у здания школы. Он зашел в комнату Родиона и приблизился к балконной двери. Провел пальцами по шершавым рейкам обшивки. Поднес руку к щели, из которой струился холодок, и задержал ладонь на пути сквозняка, пропуская ветерок сквозь пальцы.
За окном уже темнело, а свет в квартире был выключен. Застывший во мраке Эмиль слушал шум улицы и отзвуки жизнедеятельности соседей. Люди в смежных квартирах общались, наслаждались музыкой, с грохотом переставляли предметы, громко перемещались сами, не подозревая о том, что где-то на шестом этаже их слушает сбитый с толку мальчик. Темнота делала его слух острее. Времянкин подслушивал чужую жизнь и вспоминал свою. Детство, родителей. Вспомнил, как в компании младшей сестры бросал с этого самого балкона воздушные шары, наполненные водой. Вспомнил, как строгий отец заставлял его застилать постель и вытирать капельки воды с плитки ванной после приема душа. Вспомнил маму, которая любила петь различные арии из известных опер, не имея музыкального слуха. Он думал о близких и постепенно ему становилось лучше.
Спустя почти два часа Эмиль убрал руку от сквозняка и направился в кухню. Наполнив прозрачный графин водой, он пошел в свою комнату оживлять конька. Времянкин включил ночник и поставил графин на стол. Из нижнего ящика серванта он вытащил небольшой кофр, из которого вынул стетоскоп. Усевшись за стол, Эмиль вставил оливы в уши и аккуратно опустил акустическую головку стетоскопа прямо в графин. Затем он снял с рубашки конька и утопил его в воде. Конек обернулся вокруг себя три раза и ожил.
– Привет, – уставшим голосом произнес Эмиль и вяло улыбнулся. – Рад тебя видеть, – добавил он.
– Здравствуй. Решил усовершенствовать нашу связь?
– Ну да. Слышно хорошо. И я могу тебя видеть. Это удобно.
– Неплохо придумано. Только стетоскоп может испортиться. Он для этого не предназначен.
– Куплю новый. Я сейчас неплохо зарабатываю. И у меня появились сильные покровители. Дали нам дом и машину.
– Ты в полном порядке, как я погляжу?
– Ну, так… Не то чтобы очень. Мы с тобой не виделись почти две недели. Они были насыщенными.
– Мне все известно. Отличный был концерт. И поздравляю с переходом в шестой класс. И что еще? Ах да, Татьяна. Знаю, знаю.
– Что ты знаешь?
– Что видел, то и знаю.
– Я уж подумал, ты знаешь что-то сверх того.
– Нет.
– И что ты думаешь обо всем этом? Раз уж ты о ней заговорил.
Эмиль спрашивал так, словно ему было не очень интересно мнение Вергилия на сей счет. На самом же деле только о Татьяне и о своих чувствах к ней он и хотел говорить.
– Что тут скажешь… Ситуация сложная. Я не совсем понимаю, чего ты хочешь. Если бы ты решил, что хочешь быть с ней, я бы подумал, как тебе помочь.
– Это возможно?
– Думаю, устроить можно. Существуют различные способы.
– Привороты, что ли?
– Не только. Есть снадобья, есть заклинания, есть волшебные плоды, магические существа. В общем, варианты есть. Другое дело, как это будет выглядеть в глазах окружающих. Ты и она. Это преступление. Правда, только с ее стороны. Ты несовершеннолетний.
– Принуждать Татьяну я не собираюсь. Я пока еще в своем уме. Не стоит и обсуждать.
– Ну, тогда. Тогда что?
– Это все, что ты можешь предложить?
– Если скажешь, чего ты хочешь, я скажу, как это получить. Я так устроен.
– Понятно. Хочу быть счастливым. Постоянно.
– Хочешь пребывать в эйфории? Есть средства.
– Да нет. Я так уж. Ничего я не хочу.
– Не спеши. Я рядом, если надумаешь. А как насчет ворона?
– Я почти забыл о нем. Ты вроде все знаешь?
– Знаю. Но мне интересно, что ты думаешь?
– Я отправил послание. Там был вопрос: «Как тебя найти?» Ответа пока не было.
– Тебя это не беспокоит?
– Я не знаю. Думаешь, мне следует беспокоиться?
– Нууууу. Это должно происходить естественно. Если ты спрашиваешь, значит, беспокоиться не следует.
– Странно. Не похоже на тебя, Мефисто. Ты будто злишься и осуждаешь меня?
– Нет.
– Но хоботок скривил.
– Что?
– Ай, не важно. Ты прав, мой друг Вергилий. Я лажаю по всем фронтам.
– Я этого не говорил.
– Отношения с Яном напряженные. С Татьяной вот опозорился. Этот случай с Алексеем еще неизвестно чем аукнется, но проблемы точно будут. Ох. Дочь… Я запутался. Дом этот и машину придется долго отрабатывать, видимо. Все казалось таким ясным. Но обстоятельства и люди постоянно вмешиваются в ход событий. Я не вижу будущего. Не представляю, как действовать, чтобы все сложилось лучшим образом. Руки опускаются. А еще у меня, кажется, расслоение личности. Я в растерянности, скажу честно.
