– Я чувствую себя клоуном, – сообщила Глория.
– Не смей сравнивать этот великолепный образец техники, это произведение инженерного искусства с каким-то цирковым фургончиком, – ответила Элис. Она повернула ключ, и мотор ожил с низким рычанием. Элис добавила, стараясь перекричать этот звук: – Вы только послушайте! Симфония!
– Громко, – проворчала Терри. Однако даже она не могла не признать, что пахнет в машине приятно. Аромат чего-то нового.
– Еще увидишь, – пообещала Элис. Она резко врубила первую передачу, потом переключила ее, хоть и слишком быстро, на взгляд Терри. Так продолжалось всю дорогу.
Элис явно не было никакого дела, что их могут оштрафовать за превышение скорости, так что Терри волновалась за нее. Они промчались по шоссе так, словно сожрали эти километры. Элис по-прежнему улыбалась за рулем, а стекла слегка трещали от встречного ветра, когда «Файерберд» обгонял все впереди идущие автомобили. И пришлось Терри – ладно уж – признать, что ей все-таки становится весело.
Однако к ней тут же пришло чувство вины и наступило на душу тяжелыми каблуками. Терри запихнула его обратно. Никто не должен винить себя за то, что жив. За то, что счастлив. И за то, что есть такие моменты, когда можно притвориться, что каких угодно дерьмовых ситуаций просто не существует, ведь сейчас у тебя все хорошо.
Главное – не притворяться вечно.
Терри протянула руку и легонько тронула руль, чтобы привлечь внимание Элис, а потом произнесла одними губами: «Спасибо».
Улыбка Элис стала шире. Она выкрикнула:
– На здоровье!
Глория и Кен смеялись на заднем сиденье, что звучало как музыка. Терри сделала бы что угодно, чтобы защитить тех людей, которые сидели сейчас с ней в машине.
Что угодно.
Глава девятая
За стенами
Март 1970 года
г. Блумингтон, штат Индиана
1.
Едва Глория вошла в столовую в родительском доме, она сразу поняла – что-то происходит.
Первая странность – мама приготовила ее любимый салат-желе с зефирками и кусочками клюквы
[45]. Обычно она делала его как гарнир на День благодарения, а не как самостоятельное блюдо вечером обычного выходного дня.
Вторая странность – папа положил целую стопку комиксов на обеденный стол рядом с тарелкой Глории. Он почти никогда не приносил их домой и предпочитал, чтобы дочь сама приходила в магазин и заодно критиковала ассортимент. Так отец убеждался, что закупил все правильно: Глория обожала только «Людей-Икс», которые плохо продавались.
– Что случилось? – спросила она. – С бабушкой все хорошо?
– Да, все в порядке, – отозвалась мама с дальнего конца стола. – Проходи и садись.
– Нам звонили из твоего университета, – объяснил папа. – Они настаивают на том, чтобы ты оставалась у них и никуда не переводилась. Даже пообещали стипендию. А еще доктор, который руководит тем научным экспериментом, сегодня придет на ужин. Лично. Похоже, ты его очень впечатлила.
Бреннер на ужине за одним столом с ее родителями? И это после того, как он отправил Терри поставить жучок у них в магазине? А Глория-то уже начала надеяться, что покинуть эксперимент будет не так трудно, как ей поначалу казалось. Она представляла, как он может отреагировать, но не думала, что он придет прямо к ней домой.
– Я сейчас вернусь, – сказала она и забрала комиксы. – Отнесу их в комнату.
Отец подмигнул ей:
– Не хочешь, чтобы доктор спрашивал о твоих веселых картинках?
– Именно так, – ответила Глория и вышла в коридор. Только там она позволила себе шумно выдохнуть.
А потом кто-то постучался в дверь. Глория не хотела знать кто.
– Милая, можешь подойти, – спросила ее мать безо всякой вопросительной интонации.
Глория запихнула свои драгоценные комиксы под лежавшую поблизости газету, разгладила юбку и натянула на лицо любезную улыбку. Только после этого она открыла дверь.
И удивленно уставилась на гостью, которая стояла на крыльце.
– Элис?
– Извини, что без звонка. У меня не было твоего домашнего номера, так что я позвонила в магазин. Там сказали, что ты уже дома, вот я и…
– Все в порядке, – перебила Глория и втащила Элис внутрь. – Не считая того, что я только что узнала. Доктор Бреннер сегодня придет на ужин.
Элис выглядела шокированной, и Глория прекрасно ее понимала.
– Вот она, ответная реакция на мой маленький эксперимент. Теперь понятно, на что готов Бреннер. Наверное, тебе стоит уйти прежде, чем он появится, – Глория нахмурилась. – Кстати, а зачем ты пришла?
– Мне нужно поговорить с тобой кое о чем, – ответила Элис. – Но ты права, сейчас мне лучше уйти.
– Поздно, – сказала Глория. За волнистым дверным стеклом показалась чья-то тень, и раздался стук в дверь. – Он здесь.
– Ма-ам! А можно устроить еще одно место за столом? Моя подруга Элис будет ужинать с нами.
Мать Глории выглянула в коридор, оглядела одежду Элис, которую сложно было назвать нарядной, и ответила:
– Конечно.
По ее голосу никто бы не заподозрил, что она не одобряет брюки на женщинах за ужином. Глория обожала своих родителей. И ей было очень неприятно представлять, что они будут любезничать с Бреннером.
В дверь снова постучали. Глории ничего не оставалось делать, кроме как открыть.
– Здравствуйте, доктор Бреннер, – произнесла она и постаралась как можно крепче приклеить к лицу улыбку. – Добро пожаловать в наше скромное жилище. С Элис вы уже знакомы, разумеется. Она пришла, чтобы…
Придумать объяснение Глория не успела, но тут сама Элис пришла на помощь.
– …чтобы поужинать, – закончила она. – Я слышала, миссис Флауэрс готовит просто незабываемо. Жилище у них, кстати, не такое уж и скромное.
Глория непонимающе приподняла брови, и Элис поспешно добавила:
– У них красивый дом, вот что я хотела сказать.
При любых других обстоятельствах Глория сейчас рассмеялась бы. Но тут заговорил доктор Бреннер:
– Какой приятный сюрприз. Не один многообещающий объект исследований, а сразу два.
– Проходите сюда, – сказала Глория и взяла Элис под руку, чтобы той не пришлось идти рядом с Бреннером.
Ее отец поднялся навстречу гостю. За этим последовало обычное для мужчин рукопожатие и дружелюбное похлопывание по спине. Вернулась мать Глории с посудой и столовыми приборами для Элис.
– Мы очень рады вам, доктор Бреннер.
