Терри не захотела ждать лифт и побежала по ступенькам. Когда она очутилась в вестибюле общежития, Эндрю как раз поднялся на крыльцо. Терри кинулась вперед, налету распахнула двери и бросилась ему в объятия.
Эндрю рассмеялся и поймал ее.
– Милая!
Он прижимал ее к себе, и они раскачивались туда-сюда.
– Похоже, мне не нужно волноваться. Ты явно рада меня видеть.
«Уезжай в Канаду. Не уходи в армию. Останься со мной навсегда».
– Не хочу, чтобы ты много о себе возомнил. Наверное, нужно вести себя хладнокровнее, – сказала Терри, при этом не выпуская его из объятий.
– Даже не вздумай.
– Вряд ли я вообще могу.
Она немного отстранилась, чтобы взглянуть на него. По-настоящему.
Эндрю сейчас выглядел таким застенчивым, обеспокоенным. Он выдержал ее взгляд, но явно чувствовал себя не в своей тарелке. Волосы у него были острижены так коротко, что почти виднелась кожа. «Круглые скобки» по бокам головы исчезли, но даже без них Эндрю по-прежнему выглядел опасно.
Ведь он украл сердце Терри.
– Мне нравится, – она протянула руку и погладила его по голове. Короткий ежик волос оказался мягким на ощупь. – О-о-очень нравится. Такое приятное ощущение, успокаивающее.
– Перестань, я чувствую себя куском мяса, – сказал Эндрю, но все равно расслабленно улыбался.
– Кстати, об этом… Нам есть где уединиться? – спросила она, слегка приподняв брови.
– Есть. Дейв отдал всю квартиру в наше распоряжение. Около пяти он зайдет выпить пива.
Терри схватила Эндрю за руку и повела за собой.
– Тогда пойдем, нет времени ждать.
– Ты даже не погуляешь в своей любимой блузочке, – запротестовал он.
– Это твоя любимая, а не моя, – ответила Терри и подмигнула ему. – Поэтому я ее сегодня и надела.
– О, ну если так…
Никто из них двоих и словом не упоминал скорый отъезд Эндрю, но в этом не было необходимости: несказанное и так повисло между ними, словно готовясь в любой момент все разрушить.
Эндрю обнял Терри со спины, и они уютно прижались друг к другу, почти как на обычном свидании.
Но постельное белье было другим. Не мягкое хлопковое, как раньше у Эндрю, а красное атласное, которое принадлежало Дейву. И хотя по запаху оно было свежевыстиранным, Терри все равно не могла избавиться от ощущения неправильности.
Комната Эндрю теперь принадлежала Майклу – тому самому другу, который вместе с ними в масках для Хэллоуина протестовал против речи Никсона. Однако Майкл не уедет во Вьетнам на следующей неделе, как и Дейв. У них обоих сохранялась студенческая отсрочка, но даже после выпуска из университета они не подлежали немедленному призыву, потому что их даты рождения были выбраны в числе последних. Все так несправедливо.
Постельное белье было другим. И комната тоже. Все изменилось, кроме них самих.
Но даже они чувствовали себя по-другому. Теперь.
– Терри, – произнес Эндрю. Она напряглась. Обычно он обращался к ней «милая», а по имени называл только в разговорах с другими людьми.
– Эндрю, – откликнулась она. Ей не хотелось так легко сдаваться. Она повернулась на другой бок, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Ты знаешь, что я тебя люблю, – сказал он.
– А ты знаешь, что я люблю тебя.
Терри смотрела на него и старалась все запомнить. Как он взмахивает ресницами. Как выглядит его лицо с этой новой стрижкой и с разных ракурсов. Мало времени. Очень мало…
– Я хочу, чтобы ты оставалась собой. Чтобы я не был как груз, который тянет тебя вниз, – выпалил Эндрю.
Терри сразу поняла, что это были отрепетированные слова.
– Эндрю Рич, – произнесла Терри и приподнялась на локте. Она притворялась, будто ей не больно от его слов. – Не смей приказывать мне, что делать.
– Я не приказываю. Но…
– Но? – переспросила Терри. Она не шевелилась. Нелегкий же им предстоит разговор. Нелегкий для них обоих.
– Но я не уверен, что смогу исполнять свой долг, зная, что ты ждешь меня. Я просто не смогу думать ни о чем другом.
Терри даже не понимала, что он имеет в виду.
– Это же хорошо. Ты сможешь думать о том, как вернешься домой, ко мне. О нашем будущем.
Эндрю вздохнул и перекатился на спину.
– Я знал, что ты так отреагируешь.
– А как ты хотел? – спросила Терри. Она смотрела на постер группы The Who
[47], который висел у Дейва на стене.
Эндрю натянул покрывало на голову.
– Сам не знаю. Но ты не слушай меня. Я просто пытаюсь сделать вид, что не схожу с ума от беспокойства. Однако это не так.
А вот это уже был ее Эндрю. Такие слова она понимала. Честные.
– Сэм, все в порядке, – сказала она и стянула атласную ткань у него с головы. – Ты отправляешься к Роковой горе. Никто не знает, что может с тобой там случиться.
– Но зато во мне не живет Враг, – сказал Эндрю. Он наконец-то повернул к ней голову.
Терри кивнула.
– Верно. Мы все это знаем. Ты едешь туда как хороший человек.
– Правда?
– Ты хороший человек, – повторила Терри.
Она не заплачет. Она будет сильной. Даже сильнее, чем может себе представить. Кен это предсказал.
– Я не позволю тебе расстаться со мной. Это… я во всем виновата. Доктор Бреннер каким-то образом устроил твой отъезд. Я не хотела говорить тебе, но…
– Что ты имеешь в виду?
– То, что сказала. Это моя вина. Я думаю, это его рук дело.
– Это неважно, – ответил Эндрю. На некоторое время он замолчал. Потом придвинулся к Терри и нежно, почти невесомо поцеловал в губы и продолжил: – Ты ни в чем не виновата. Он это сделал или нет – кто может знать? Такое все равно могло со мной произойти.
Она была не в состоянии говорить и просто кивнула. Эндрю продолжил:
– Мы не расстаемся. Это свобода для тебя. Я просто не хочу, чтобы ты сидела и ждала меня, особенно если в твоей жизни появится что-то новое. Я не смогу исполнять свой долг с мыслью о том, что как-то ограничиваю тебя. Мне этого не хочется. Поэтому на время моего отсутствия у нас будет перерыв в отношениях… Но это не значит, что я перестану тебя любить. Я надеюсь, что вернусь домой и мы будем вместе.
Терри хотелось сказать: «Конечно, вернешься. И конечно, будем. Не нужно надеяться, ведь все так и будет».
Однако она не могла такого пообещать, потому что не умела видеть будущее. А для солдат его никто не видел. Если кто-то и способен на это, то все равно не расскажет. Чаще всего это будущее было таким, что никто не хотел его видеть. Очевидно, Эндрю заранее практиковал свою маленькую речь.
