Кива смотрела вслед превратившемуся в крошечное пятнышко челноку, думая, не стоит ли просто приказать оборонительной системе «Да, сэр» запустить в него ракету. Да, пришлось бы объясняться. Да, формально это считалось бы убийством. Да, вероятно, началась бы война между домом Лагос и домом Нохамапитан, которую дом Лагос, несмотря на все свое могущество, в конечном счете проиграл бы.
С другой стороны, прямо сейчас это доставило бы Киве немалое удовольствие.
Неохотно отложив планшет, Кива решила заняться чем-нибудь другим – о чем, по ее собственному мнению, ей впоследствии предстояло пожалеть.
Глава 6
Одеяние для коронации давило на плечи, елей вонял так, словно протух сто лет назад, корона врезалась в лоб и давила. Кардения обливалась потом – коронационная литургия затянулась почти на час, к тому же прошлой ночью у нее начались месячные, и теперь утробу будто сжимала чья-то рука в железной перчатке.
Да уж, день коронации прошел для имперо Грейланд Второй просто здорово, ничего не скажешь.
Собор в Сиане – фактически ее собор, поскольку, став имперо, она стала и главой Взаимозависимой церкви, кардиналом Сианя и Ядра и ей полагался собственный собор, – представлял собой просторное сооружение из камня и стекла в стиле ранней Взаимозависимости. Кардении показалось неуместным массивное каменное здание внутри космической станции, но еще более неуместным выглядел сам Сиань с его холмами, реками и лесами, административными зданиями, жилыми коридорами и искусно спрятанной подальше, чтобы не создавать впечатления хаоса, торговлей, так что Кардения не удержалась от безумного смеха.
На скамьях собора Сианя могли поместиться тысячи людей, и сегодня скамьи были заполнены до отказа. Представители всех взаимозависимых государств, главы семей гильдий, знаменитости и принцы Взаимозависимой церкви с видимым благоговением слушали литургию, которую заунывно читала архиепископ Гунда Корбейн. Через какое-то время Кардения заметила в левом ухе Корбейн наушник: как видно, даже архиепископ не могла полагаться на свое знание всей церемонии. Отчего-то это слегка успокоило Кардению, и все происходящее приобрело более человеческий вид.
У самой Кардении наушника в ухе не было, но ее роль ограничивалась простейшими действиями – ходить и сидеть. Прошествовав по нефу собора Сианя в относительно простом имперском зеленом костюме, она остановилась у трансепта, ожидая, когда Корбейн начнет проповедь и пригласит Кардению – вернее, Грейланд Вторую – занять место рядом с ней в алтаре. В центре его, на мозаичном изображении имперской печати, стояла скамья для коленопреклонения. Кардения опустилась на колени, склонив голову, и стала ждать, когда Корбейн с помощниками совершат над ней священнодействие.
Сперва Кардению помазали вышеупомянутым елеем, и ее чуть не стошнило от вони. Затем на нее надели церемониальную пурпурную мантию и золотой шнурок с медальоном: шнурок символизировал Взаимозависимую церковь, а медальон нес изображение феникса, личного символа пророчицы. После этого Кардению объявили кардиналом Сианя и Ядра и, таким образом, главой Взаимозависимой церкви.
Далее последовал ключ на золотой цепочке поменьше, символизировавший доступ в залы парламента, находившиеся в противоположном от имперского дворца конце Сианя – что, в свою очередь, символизировало (в теории, но не всегда на практике) независимость парламента от имперо. Независимость эту отчасти подрывал тот факт, что имперо всегда являлся членом парламента от Сианя: пост, обычно считавшийся почетным и церемониальным, но при этом дававший то же право голоса, что и у остальных. По традиции имперо воздерживались от голосования по любым законам, включая те, которые они одобряли (на те, которые им не нравились, они просто накладывали вето). Но случалось, что имперо высказывал свою позицию, к возмущению рядовых парламентариев.
За ключом последовал перстень с печаткой – по размеру близкий к небольшому булыжнику, он символизировал переход роли главы дома Ву к Кардении. Роль эта официально была отделена от ее роли как имперо; хотя дом Ву являлся имперской династией, он был также и семейной гильдией, имевшей монополию на строительство космических кораблей, а также вооружение и обслуживание армии. Можно было с уверенностью утверждать, что дом Ву стал имперской династией именно благодаря этой монополии. Как имперо, Кардении не пришлось бы участвовать в повседневном управлении монополиями дома – этим занимался совет из числа ее родственников, и те не потерпели бы вмешательства с ее стороны. Но именно она владела перстнем дома Ву, который носили на левой руке, чтобы надевать на правую имперский перстень.
Последний оказался еще больше, чем перстень дома Ву. К нему прилагались церемониальный скипетр, увенчанный алмазом величиной с кулак, и корона с рубинами, алмазами и изумрудами, символизировавшими церковь, парламент и имперский дом. Корона оказалась чертовски тяжелой и почти сразу же стала давить на голову. Скипетр, корона и перстень также являлись атрибутами менее важного титула – королевы Ядра и Ассоциированных наций. Еще Кардения получила герцогства, графства и несколько баронств в различных взаимозависимых государствах, с которыми ей почти не предстояло иметь дела напрямую.
На каждом этапе Корбейн произносила церемониальные слова, потом еще что-нибудь, возлагая на Кардению очередной предмет; за этим следовала небольшая молитва, проповедь или то и другое. В какой-то момент Кардения, обливаясь потом и страдая от спазмов, начала жалеть, что ей не разрешают просто заполнить бланк.
Повернувшись, Корбейн посмотрела на Кардению в упор, и от той наконец потребовалось нечто иное, кроме как просто стоять на коленях.
– Встань, Грейланд Вторая, имперо Священной империи Взаимозависимых государств и Торговых гильдий, королева Ядра и Ассоциированных наций, глава Взаимозависимой церкви, наследница Земли и Мать всего сущего, восемьдесят восьмая имперо из дома Ву, и провозгласи свое царствование, – сказала Корбейн и отошла в сторону.
Набрав в грудь воздуха, Кардения встала, на мгновение опершись на скипетр – в первый и, вероятно, последний раз от него была хоть какая-то польза. По завершении церемонии с нее (к счастью) должны были снять все атрибуты коронации и отправить их назад в сокровищницу – дожидаться коронации следующего имперо, кем бы тот ни был. Но пока что они лежали на ней тяжким грузом.
«Никакие они не символические», – подумала Кардения.
Она повернулась к собравшимся аристократам, знаменитостям и представителям. В первом ряду расположился исполнительный комитет, не считая Корбейн. За ними – представители дома Ву, среди которых, что показалось Кардении совершенно неуместным, был ее дядя Брендан Патрик со своими детьми Мойрой и Джастином: эти трое представляли ее мать. Ханне Патрик предстояло услышать о восхождении дочери на престол лишь спустя несколько недель, одновременно с известием о том, что сама она стала обладательницей почетного титула баронессы Такуарембо, по названию одного из владений имперо. Кардения подумала, что мать вряд ли сильно обрадуется, но ей наверняка будет приятно.
