– Знаете, а ведь он прав. Этот парень болтать не станет. Их учат противостоять агрессивному допросу.
– Агрессивному допросу?
– Это эвфемизм, которым на имперской службе называют пытки, мэм.
– Ну так и называй их пытками, мать твою.
– Я имею в виду, его учили сопротивляться всему, что только способны сотворить с ним люди.
– Значит, мы покруче людей, – ответила Кива.
– Он приходит в себя, – через некоторое время сказал Пинтон.
– Включи громкоговоритель, – велела Кива. Пинтон нажал на кнопку громкой связи. – Доброе утро, долбаная рожа, – обратилась она к Чату.
– Где я? – спросил Чат, озираясь по сторонам.
– Ты в служебном шлюзе, в выходном скафандре, – ответила Кива. – Вернее, не совсем. Ты ведь заметил, что у тебя нет шлема?
– Заметил, – сказал Чат.
– Вот и хорошо. Значит, уговор такой: ты рассказываешь нам обо всем, о чем мы станем спрашивать, без вранья, и тогда я не вышвырну тебя из шлюза без долбаного шлема.
На лице Чата отразилась смесь раздражения, замешательства и усталости.
– Послушайте, я даже не знаю, о чем…
Кива нажала кнопку «Экстренная очистка». Люк шлюза распахнулся, и Чата высосало в космос.
– Быстро же вы, – заметил Пинтон.
– Я же говорила, со мной шутки плохи, – ответила Кива, нажимая кнопку «Экстренный возврат». Врубилась лебедка, на которую был намотан закрепленный на скафандре трос, и скафандр потащило назад с большой скоростью. – Сколько может прожить человек в полном вакууме?
– Может, с минуту, если не станет задерживать дыхание.
– Он что-то говорил, – заметила Кива. – Вряд ли у него было время задержать дыхание.
Меньше чем через минуту Чат снова оказался внутри шлюза, который затем заполнился обогащенной кислородом смесью. Еще через минуту Чат очнулся, кашляя и блюя. Он поднял к камере взгляд налитых кровью глаз, и Пинтон снова включил связь.
– Значит, уговор такой, – повторила Кива. – Ты рассказываешь нам обо всем, о чем мы станем спрашивать, без вранья, и тогда я не вышвырну тебя из шлюза без долбаного шлема. Повторять больше не буду. Будешь трахать мне мозги – умрешь. Понял?
Чат что-то проквакал и кивнул.
– Говорить можешь?
Чат поднял палец в перчатке, словно говоря: «Дайте секунду».
– Ну как? – спросила Кива десять секунд спустя.
Чат посмотрел на нее покрасневшими глазами с таким выражением, будто хотел сказать: «Да ты что, издеваешься, мать твою?», но лишь молча кивнул.
– Ты Чат Убдал?
Кивок.
– Ты появился на корабле под чужой личиной?
Кивок.
– Ты работаешь на Грени Нохамапитана?
Кивок.
– Который послал тебя на этот корабль?
Кивок.
– Чтобы убить Марса Клермонта?
Чат поднял руку и пошевелил пальцами. «Вроде того».
– И что это значит, мать твою?
Чат попытался что-то сказать, запнулся, сглотнул и попробовал снова.
– Не главная цель, – сумел прохрипеть он.
– Какой была твоя главная цель?
– Взять его живым.
– Как, мать твою, ты собирался взять его живым? Корабль покинуть невозможно!
Чат посмотрел на люк шлюза, потом снова на камеру, словно говоря: «Ну да, конечно».
– Корабль невозможно покинуть живым, кретин ты этакий!
– Пираты, – прохрипел Чат.
– Вот черт. – Кива посмотрела на Пинтона.
– Пиратам нужен не наш груз, – сказал Пинтон. – Они работают извозчиками.
– Но от пиратов мы смогли бы отбиться. – Кива снова повернулась к Чату. – Может быть.
Чат покачал головой.
– Бомба, – сказал он.
– Бомба? – недоверчиво переспросила Кива. – Ты собирался подложить на корабль долбаную бомбу? – Чат кивнул. – Но если долбаный корабль взорвется, что это тебе даст?
Чат попытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле.
– Дай я попробую, – сказал Пинтон и наклонился к микрофону, чтобы Чат мог его слышать. – Ты ведь не собирался взрывать корабль? Просто хотел повредить его системы настолько, чтобы он не смог войти в Поток?
Чат кивнул и показал на камеру, словно говоря: «Именно так».
– Вот почему он болтался в тех коридорах, – сказал Пинтон Киве. – Искал подходящее место, чтобы заложить взрывчатку.
– И он думал, мы не заметим? Да Блиникка вышвырнул бы его в космос в ту же секунду.
– Сперва пришлось бы иметь дело с последствиями взрыва, потом с пиратами, и нам временно стало бы не до него. Подозреваю, он намеревался уйти на пиратском корабле вместе с Клермонтом.
– Как он вообще мог пронести бомбу на долбаный корабль? Мать вашу, мы же всех проверяли!
– Видимо, это небольшая бомба, – сказал Пинтон. – И он мог изготовить ее на корабле. – Пинтон снова наклонился к микрофону. – Если порыться в твоих личных вещах, там ведь найдутся компоненты бомбы под видом туалетных принадлежностей и прочих мелочей?
Чат кивнул.
– Ну вот, – кивнул Пинтон.
– Долбаный засранец, – проговорила Кива. – Хочется вышвырнуть его в космос просто из принципа.
– Микрофон, – напомнил Пинтон, показав на него рукой.
Кива поняла, что Чат слышал ее последнюю фразу. Взглянув на экран, она увидела его полное ужаса лицо и, закатив глаза, снова наклонилась к микрофону:
– Я не собираюсь тебя убивать, жалкий кусок дерьма. Если, конечно, ты будешь и дальше говорить, или хрипеть, или что ты сейчас делаешь, черт бы тебя побрал. Просто продолжай. – Чат кивнул, и Кива повернулась к Пинтону. – Выключи на секунду эту штуку.
Пинтон хлопнул по кнопке отключения связи:
– В чем дело?
– Что-то тут не так, – сказала Кива.
– Тут все не так, – заметил Пинтон. – Хреновее некуда, мэм.
– Нет, я в смысле… – Кива показала на Чата, который ждал, не сводя взгляда с камеры. – Он хочет доставить Клермонта обратно на планету и готов ради этого повредить корабль. А Грени готов связаться с долбаными пиратами.
– Вы говорили, что лорд Грени пытался взять Клермонта в заложники, чтобы добиться выделения имперских средств. Может, он действительно настолько в них нуждается?
– Угу, ладно, но этот кусок дерьма, – Кива снова махнула рукой в сторону Чата, – пытался убить Клермонта, как только понял, что его обнаружили и загнали в ловушку. Если бы он не смог доставить Клермонта назад, то должен был его убить. Но, убив Клермонта, он не смог бы использовать его как долбаного заложника. Так в чем смысл, мать твою? Зачем Грени приложил столько усилий? Какова причина?
