Эдмар вынул руки из лохани, глядя на стекающую между пальцами воду.
— А если замок не будет сдан?
Непременно хочешь услышать ответ? При Пиа, стоящей с охапкой одежды в руках, при оруженосцах и певце? Что ж, пусть и они послушают — мне-то что. Джейме заставил себя улыбнуться.
— Ты видел, сколько нас, Эдмар. Видел лестницы, требушеты, осадные башни, тараны. Если я отдам приказ, мой кузен перекинет мост через ров и взломает ваши ворота. Погибнут сотни людей, в основном ваших. Первыми пойдут ваши бывшие знаменосцы, поэтому день ты начнешь с избиения отцов и братьев тех, кто умирал за тебя в Близнецах. Следом двинутся Фреи — у меня их хоть отбавляй. Мои западники вступят последними, когда у ваших лучников кончатся стрелы, а ваши рыцари от усталости не смогут поднять оружия. Когда замок падет, все его обитатели будут преданы мечу. Ваш скот зарежут, богорощу срубят под корень, башни и другие строения сожгут. Я поверну Камнегонку, чтобы она затопила руины, и вскоре от прежнего замка не останется и следа. — Джейме встал. — Может быть, твоя жена к тому времени уже разродится. Ты ведь хочешь взглянуть на свое дитя, правда? Я заряжу им требушет и отправлю тебе.
Наступило молчание. Эдмар оцепенел в своей ванне. Пиа прижимала к груди одежду, певец подтягивал на лютне струну. Малыш Лью выскабливал миску из краюхи черствого хлеба, делая вид, будто ничего не слышит. Заряжу им требушет… Будь тетушка Дженна здесь, продолжала бы она настаивать на том, что сын Тайвина — это Тирион? Эдмар Талли обрел дар речи.
— Я сейчас вылезу и убью тебя на месте, Цареубийца.
— Что ж, попытайся. — Эдмар не шелохнулся, и Джейме сказал: — Я оставлю тебя, чтобы ты мог спокойно поесть, — а ты, певец, развлекай нашего гостя. Ты ведь знаешь, что ему спеть, верно?
— Про дожди-то, милорд? Как же, знаю.
Эдмар, казалось, только теперь заметил человека с лютней.
— Нет, только не это. Пусть он уйдет.
— Неужто его голос до того уж противен? — удивился Джейме.
СЕРСЕЯ
Великий мейстер Пицель был стар с тех пор, как она его помнила, но за последние три ночи состарился еще лет на сто. Он целую вечность сгибал перед ней свое скрипучее колено, а после не мог подняться, пока сир Осмунд ему не помог.
Серсея смотрела на него с неприязнью.
— Лорд Квиберн сказал мне, что лорд Джайлс наконец докашлялся до конца.
— Да, ваше величество. Я сделал все, чтобы облегчить его кончину.
— В самом деле? Я, помнится, говорила, что Росби мне нужен живым?
— Говорили, ваше величество, — подтвердила леди Мерривезер.
— Вы тоже помните тот разговор, сир Осмунд?
— Ваше величество приказали великому мейстеру вылечить недужного. Мы все слышали.
Пицель беззвучно открыл рот — раз и другой.
— Ваше величество должны знать: я сделал для больного все, что было в моих силах.
— И для Джоффри тоже? И для его отца, моего возлюбленного супруга? Роберт, самый сильный мужчина в Семи Королевствах, так и не сумел оправиться после нападения какого-то жалкого вепря. Не забудем и Джона Аррена. Неда Старка вы тоже бы уморили, если бы пользовали его чуть подольше. Чему вас учили в Цитадели — заламывать руки и оправдываться?
— Ни один человек не сделал бы больше, чем я, ваше величество, — съежился старец. — Я всегда верно служил престолу…
— Ваш совет королю Эйерису открыть ворота перед войском моего отца тоже следует понимать как верность престолу?
— Я, быть может, неверно…
— Вы считаете этот совет хорошим?
— Но ваше величество должны знать…
— Я знаю одно: когда моего сына отравили, от вас было меньше пользы, чем от Лунатика. Знаю, что наш лорд-казначей умер в то самое время, когда казна особенно нуждается в золоте.
Старый дурак тут же ухватился за это.
— Я представлю совету список людей, способных заменить лорда Джайлса.
— Список? — Королеву это позабавило. — Воображаю себе. Дряхлые старцы, воры, глупцы и Гарт Тучный. — Она сжала губы. — Последнее время вас часто видят в обществе леди Маргери.
— Да… Королева Маргери очень опечалена судьбой сира Лораса. Я даю ей снотворное… и другие снадобья.
— Не сомневаюсь. Скажите, это маленькая королева приказала вам умертвить лорда Джайлса?
— Умертвить?! — Глаза Пицеля выкатились, как вареные яйца. — Но не думает же ваше величество… это была легочная болезнь, боги свидетели… и ее величество не желала лорду Джайлсу никакого вреда. Зачем было королеве Маргери…
— Желать его смерти? Да чтобы воткнуть в совет Томмена еще один розан. Вы слепы или куплены кем-то? Росби мешал ей, и она уложила его в могилу… с вашей помощью.
— Клянусь, ваше величество, лорд Джайлс умер от болезни легких, — дрожащими губами забормотал Пицель. — Я всегда был верен престолу, государству… д-домуЛаннистеров.
Именно в этом порядке? Страх Пицеля был почти осязаем. Теперь он созрел — пора выжимать сок.
— Если ваша преданность действительно такова, почему вы мне лжете? Не трудитесь отрицать. Вы начали выплясывать перед девой Маргери задолго до того, как сир Лорас отплыл на Драконий Камень, поэтому не потчуйте меня баснями о том, как вы утешаете нашу дочь в ее горе. Что вас так привлекает в Девичьем Склепе — ведь не глупое же чириканье Маргери? Вы строите куры ее рябой септе? Нянчитесь с маленькой леди Бульвер? Или шпионите на нее, передавая ей все, что слышите здесь?
— М-мейстер дает обет послушания…
— Великий мейстер дает обет служить государству.
— Но ведь она королева, ваше величество.
— Королева здесь я.
— Я хотел сказать, что она жена короля и…
— Я знаю, кто она. Мне любопытно другое: зачем ей вы? Нашей дочери нездоровится?
— Нездоровится? — Пицель подергал за жидкие волосенки, которые у него сходили за бороду. — Не сказал бы, ваше величество. Моя клятва запрещает мне открывать…
— В темнице от клятв мало проку. Говорите правду, или быть вам в цепях.
Пицель упал на оба колена.
— Молю вас… я был человеком вашего лорда-отца, поддерживал вас во времена лорда Аррена. Я не переживу еще одного заключения…
— Зачем Маргери посылает за вами?
— Она… она хочет…
— Да говорите же!
— Лунный чай, — пролепетал Пицель.
— Ах вот оно что. Прекрасно. Вставайте со своих распухших колен и попытайтесь вспомнить, что значит быть мужчиной. — Пицель делал это так долго, что она велела Осмунду Кеттлблэку помочь ему еще раз. — Что до лорда Джайлса, Отец наш небесный рассудит его по справедливости. У него, кажется, не осталось детей?
