— Звать ее я стараюсь как можно реже. Она на меня страх нагоняет. Который час? — Лорд Родрик взглянул в окно на освещенное луной море. — Смотри-ка, стемнело уже, а я не заметил. Что-то ты припоздала. Мы тебя высматриваем уже несколько дней.
— Ветер был неблагоприятный, и мне приходилось думать о пленниках — жене и детях Роберта Гловера. Младшая девочка еще грудная, а молоко у леди Гловер пропало в пути. Пришлось мне причалить на Каменном Берегу и послать людей за кормилицей. Вместо нее они притащили козу. Ребенок чахнет. Нет ли в твоей деревне кормящей матери? Темнолесье — важная часть моих планов.
— Твои планы могут перемениться. Слишком ты задержалась в пути.
— Задержалась и проголодалась. — Аша, вытянув под столом длинные ноги, перелистала лежавшую рядом книгу — записки какого-то септона о войне Мейегора Жестокого с Честными Бедняками. — Пить тоже хочется. Рог эля был бы мне в самый раз, дядюшка.
— Ты же знаешь, что в библиотеке я не разрешаю ни пить, ни есть, — поджал губы лорд Родрик. — Книги…
— Могут пострадать, — засмеялась Аша.
— Любишь ты меня подразнить, — нахмурился дядя.
— Не огорчайся так. Тебе должно быть известно, что моих дразнилок ни один мужчина не избежал. Но довольно обо мне. Как твое здоровье?
— Неплохо, — пожал плечами лорд. — Глаза стали слабеть. Я послал в Мир за стеклами в помощь чтению.
— А тетушка как поживает?
— Она по-прежнему на семь лет меня старше, — вздохнул Родрик, — и убеждена, что Десять Башен должны быть ее владением. С памятью у Гвинессы худо, но об этом она помнит всегда. Мужа она оплакивает столь же безутешно, как и в день его смерти, хотя порой забывает, как его звали.
— Не уверена, что она это и раньше знала. — Аша с шумом захлопнула книгу. — Отца убили?
— Так думает твоя мать.
Было время, когда она охотно бы разделалась с ним сама, подумала Аша.
— А как полагает мой дядя?
— Бейлон упал, когда под ним обрушился подвесной мост. Надвигался шторм, и мост раскачивался при каждом порыве ветра. Так нас, во всяком случае, известили. К твоей матери прилетела птица от мейстера Вендамира.
Аша вынула из ножен кинжал и принялась чистить ногти.
— Миновало три года, и Вороний Глаз возвращается в тот самый день, как умирает отец.
— На следующий день, так мы слышали. Утверждают, что «Молчаливый» был еще в море, когда Бейлон погиб. Однако я согласен, что Эурон вернулся… весьма своевременно, скажем так.
— Я бы сказала по-другому. — Аша вонзила кинжал в столешницу. — Где мои корабли? Я насчитала под замком сорок ладей — этого недостаточно, чтобы ссадить Вороний Глаз с отцовского места.
— Я разослал письма — от твоего имени. Это сделано из любви, которую я питаю к тебе и к твоей матери. Дом Харло собрался весь, и Стонтри, и Вольмарки. Майры тоже, хотя и не все…
— И все они жители Харло, одного острова из семи. С Пайка только Ботли — я видела в чертоге его одинокое знамя. Где корабли с Солтклифа, с Оркмонта, с обоих Виков?
— Бейелор Блэкрид пришел с Блэкрида посоветоваться со мной и тут же отплыл обратно. — Лорд Родрик закрыл «Книгу о потерянных книгах». — Сейчас он на Старом Вике.
— На Старом Вике? — Аша боялась услышать, что все недостающие ушли на Пайк, присягать Вороньему Глазу. — Зачем?
— Я думал, ты уже слышала. Эйерон Мокроголовый созвал вече.
Аша расхохоталась, запрокинув голову.
— Должно быть, Утонувший Бог засунул ерша ему в зад. Вече! Он что, пошутить решил?
— Мокроголовый перестал шутить с тех пор, как утонул. Другие жрецы тоже откликнулись. Слепой Берон Блэкрид, Тарл Трижды Тонувший… даже Седой Буревестник слез со своего утеса и сзывает весь Харло на вече. Все капитаны идут к Старому Вику.
— А Вороний Глаз? Неужто и он согласен участвовать в этой священной комедии и подчиниться решению веча?
— Меня он не извещает. После вызова на Пайк, где я должен был ему присягнуть, я не получал от него ни слова.
Вече… Это нечто новое — вернее сказать, очень старое.
— Ну а мой дядя Виктарион? Что говорит он о замысле Мокроголового?
— Виктариона уведомили о смерти твоего отца. И о вече тоже, не сомневаюсь. Больше я ничего не знаю о нем.
Лучше уж вече, чем война.
— Придется мне, видно, облобызать благоуханные ноги Мокроголового и вытащить водоросли, застрявшие у него между пальцами. — Аша выдернула кинжал из стола и снова спрятала в ножны. — Вече! Ну надо же!
— На Старом Вике, — подтвердил лорд. — Молюсь, чтобы там не случилось кровопролития. Я перечитал Хейрегову «Историю Железных Людей». Когда короли соли и камня собрались на вече в последний раз, Уррон с Оркмонта отдал приказ своим топорщикам, и ребра Нагги обагрились кровью. С того черного дня короля больше не выбирали, и Грейароны правили островами тысячу лет, до самого пришествия андалов.
— Дай мне почитать эту книгу, дядя. — Надо узнать о вече все, что возможно, перед отплытием на Старый Вик.
— Читай здесь. Книга старая, может рассыпаться. — Дядя смотрел на нее хмуро. — Архимейстер Ригни сказал как-то, что история — это колесо, ибо натура человека неизменна по сути своей. То, что было раньше, случится опять. Я вспоминаю это всякий раз, думая о Вороньем Глазе. Для моих старых ушей «Эурон Грейджой» звучит очень похоже на «Уррон Грейарон». Сам я на Старый Вик не пойду и тебе не советую.
Аша улыбнулась.
— Пропустить первое вече со времен… как долго они не созывались, дядя?
— Четыре тысячелетия, если верить Хейрегу. Два, если принять сторону мейстера Денстана в его «Вопросах». То, что затевается на Старом Вике, бессмысленно. Мечта иметь короля — наше наследственное островное безумие. Я с самого начала говорил об этом твоему отцу, а теперь мои слова оправдались. Нам нужны земли, а не короны. Пока Станнис Баратеон и Тайвин Ланнистер сражаются за Железный Трон, нам представляется редкостный случай улучшить свою судьбу. Надо примкнуть к одному из них, помочь ему одержать победу, и благодарный король щедро одарит нас.
— Я подумаю над этим, когда взойду на Морской Трон.
— То, что скажу, тебе не понравится, Аша, — вздохнул лорд Родрик, — но изберут не тебя. Женщин-правительниц еще не бывало на островах. Гвинесса на самом деле старше меня, но когда наш отец умер, Десять Башен отошли ко мне. То же самое и с тобой будет. Ты дочь Бейлона, а не сын, и у тебя есть трое дядей.
— Четверо.
— Три дяди-кракена. Я не в счет.
— Очень даже в счет. Пока у меня есть дядя в Десяти Башнях, Харло мой. — Харло не самый большой из Железных островов, зато самый богатый и населенный, и власть лорда Родрика — не пустой звук. На Харло у него нет соперников. У Вольмарков и Стонтри на острове большие владения, на службе у них знаменитые капитаны и свирепые воины, но даже самые свирепые кланяются серпу. А Кеннинги и Майры, некогда заклятые враги дома Харло, давно смирились и стали его вассалами.
