– Витенька, ты откуда молитвы знаешь? Неужели под причастие ранее ходил?
Мальчик ему:
– Нас в интернате сестры Амвросия и Ольга каждое воскресенье на литургию водили. Меня отец Андрей очень любил, потому что я молитвы выучил. Каждый вечер их в кровати читаю, когда один остаюсь. Только у меня иконки нет, а папа с мамой неверующие.
Вот так и выяснилось, что в детдоме монашки персоналу помогали и мозг малышам зомбировали.
Геннадий в конце беседы у сына спросил:
– Кто у тебя крестные?
Витя ручонками развел.
– Не знаю! Крестик у меня на шее всегда висел, но его директор детдома сняла, когда меня домой собирали, сказала воспитательнице: «Еще разозлится его мать, что без ее согласия в купель сына окунули. Пусть ничего не знает.
Генерал потом в храме со священником поговорил. И Витю еще раз покрестили.
– Разве можно дважды крестить? – удивился Степан.
– Да, – неожиданно ответил Григорий, – так поступают с теми, кто не знает, крестили его в детстве или нет. Родители умерли, спросить не у кого. Там какие-то особые слова произносят в процессе и в воду окунают
[3].
– Геннадий Вите стал крестным отцом, – договорила Раиса, – очень мальчика полюбил. Мне иногда казалось, что Витька в сердце генерала занял центральное место. Костя оказался на втором.
Глава 34
– Странно, что ребенок, который с малолетства искренне верил в Бога, стал в школе воровать, – заметил Степан.
Раиса покраснела.
– Он был ни при чем!
– Да ну? – с фальшивым удивлением воскликнул Степа. – А кто крал?
Раиса молчала.
– Дело давнее, Константина теперь к ответственности не привлекут, – произнесла я, – да и не жаловались директора школ в милицию.
– Если знаете, зачем вопросы задаете? – огрызнулась Раиса.
– Мы не знаем, а только догадываемся, – уточнил Степан.
– Я долго не понимала, в чем дело, – поморщилась Раиса, – когда меня впервые в школу вызвали и огорошили: Витька признался в краже, я чуть не умерла. Вам меня не понять!
– Ну почему же, – возразила я, – вы испугались, что генетика Бориса начинает вылезать в его сыне. Никита Сергеевич знал, кто биологический отец мальчика?
– Нет, – нехотя призналась Раиса, – я объяснила, что у меня был муж, который умер вскоре после появления ребенка на свет. Витя несколько раз гимназии менял, я скандал с воровством деньгами купировала. Ругала сына, наказывала, а тот молчал. Он вообще не из породы говорунов. И учился не очень хорошо. Костя за ним кочевал. Всегда хотел быть рядом с Витей, говорил: «Нас нельзя разлучать». Я прямо радовалась, какой он верный друг. Ну а потом я устала в гимназиях объясняться и к Геннадию с просьбой пришла: «Устрой моего вора в простой медицинский колледж, туда, где народ бедный, переть нечего. Прямо не знаю, что с ним делать». Гена только спросил: «Никита знает про то, что с Витей?» Я ответила: «Нет. Пожалуйста, сохрани тайну. Не хочу скандалов дома». Носков мальчика с липкими руками отправил, куда я просила. И прямо чудо произошло. Витька стал пятерки носить. А Костя в Москве в гимназии остался. Он, правда, с Виктором хотел уйти, да ему отец не позволил. Потом Носков мне звонит: «Срочно приезжай». Я за сердце схватилась. Витька, мерзавец, опять принялся чужие сумки потрошить! Примчалась, вхожу в кабинет, там Виктор и Костя. Генерал сыну приказал:
– Говори. Только правду.
Тот и выложил все. Он воровал! Витя друга первый раз застал случайно на месте преступления. И взял вину на себя. Потом всякий раз Константина покрывал. У меня слезы хлынули из глаз.
– Зачем? Витька, ты дурак?
Он молчит, Геннадий вместо него ответил:
– Ты не поймешь. Виктор мал возрастом, да велик в вере. Он решил за друга пострадать из любви к нему.
Честное слово, я не знала, кому из мальчишек первому наподдать. Воришке, который приятелем прикрылся, или обезумевшему от любви Витьке. Генерал Костю отправил к психотерапевту от воровства лечиться. А я Виктора тоже к психологу отволокла. С Костей тот долго работал. Про Витю он мне сказал:
– Голову ему церковники крепко заморочили. Попытайтесь подростка в веселую компанию включить, его отвлечь надо.
Я велела Косте:
– Витька из-за тебя кучу неприятностей получил, теперь расплачивайся. Води его по своим адресам, найди другу девочку.
Костик послушался, но Витька не хотел ни с кем просто так время проводить, нудил про брак на всю жизнь.
– Вы в курсе, что Виктор освободился? – спросил Степан.
– Нет, – коротко ответила Раиса.
– Дусю знаете? – влезла я со своим вопросом.
– Кого? – заморгала мать Виктора.
– Михалеву, помощницу костюмера, уборщицу, гардеробщицу, – перечислила я.
– А-а-а. Да, но поверхностно. Ее Игорь привел, наш звуковик, – пояснила Горкина. – Она не поступила в театральный, искала работу.
– Девушка вам не показалась знакомой? – спросил Степан.
Рая махнула рукой:
– Они теперь все как яйца. Мы в молодости старались выглядеть особенно, сами шили платья, чтобы не как у всех. Сейчас все иначе, главное, чтобы туфли и сумка были как у подруги.
– Значит, вы не знали, кто такая Евдокия? – не утихал Степан.
– Сказала же, ее Игорь привел, – напомнила Горкина, – да и не рассматривала я девицу особенно. Зачем? Лицо простое, из толпы не выделишь.
– Как часто вы встречаетесь с Лидией Носковой? – спросила я.
– Мы не общаемся, – буркнула жена режиссера.
– Что случилось? – удивился Степа. – Из-за чего рухнула многолетняя дружба?
Раиса стала вертеть браслет на запястье.
– Лида всегда чуралась нашей компании. Мне быстро ясно стало: она не особенно довольна, что мы в гостевом доме часто живем. Не нравилось ей, что Геннадий Витю очень любил, к себе приблизил. Не по вкусу Лиде была дружба с нами. Но она ничего сказать не могла, в семье у них муж был главным, с ним спорить нельзя. Когда Гена умер, Лида неожиданно ко мне в город приехала, встала на пороге, в квартиру не вошла. Объявила, как глашатай на площади: «После всего, что произошло, убедительная просьба навсегда забыть дорогу в мой дом. Не желаю видеть ни вас, Раиса, ни Елену». Плюнула на пол и удалилась. Я, конечно, перестала с ней общаться. Но не рассердилась, поняла: она раздавлена стрессом. Лидия очень любила мужа.
– Значит, вы давно не видели Людмилу? – подвела я итог.
