Психолог Фриц Хайдер одним из первых начал изучать это явление. Он говорил, что мы изучаем наши результаты «как наивные ученые». Мы ищем правдоподобную причину происшедшего, но она должна соответствовать нашим пожеланиям. Как отметил Хайдер, «обычно она нам льстит, представляет нас в выгодном свете и обладает дополнительной силой благодаря атрибуции».
Способность человека к самообману безгранична. В качестве примеров ниже я привожу причины аварий, указанные в бланках страховок
{14}.
• Я столкнулся с неподвижным грузовиком, который двигался в противоположном направлении.
• Пешеход ударил по машине и улегся под нее.
• Парень не мог спокойно стоять на месте: мне пришлось несколько раз взять вправо и влево, прежде чем я его сбил.
• Невидимая машина взялась непонятно откуда, стукнула мою машину и исчезла.
• Пешеход не знал, в каком направлении бежать, поэтому я наехал на него.
• Приближался телефонный столб, я пытался свернуть с дороги, когда он ударил по моей машине.
Социальный психолог Роберт Маккун преподает право в Стэнфордском университете. Он изучал отчеты об авариях и обнаружил, что в 75 % случаев потерпевшие обвиняют кого-то в причинении ущерба. В авариях с участием нескольких транспортных средств 91 % водителей пытались переложить вину на других участников инцидента.
Самое удивительное, что даже в авариях с одним автомобилем 37 % водителей «находили виноватого».
Мы не можем объяснять это необъективностью горстки горе-водителей.
Джон фон Нейман
{15} был грозой принстонских трасс. Однажды, разбив в аварии автомобиль, он так объяснил случившееся: «Я ехал по дороге. Деревья справа от меня ехали с равномерной скоростью 60 миль в час. Внезапно одно из них оказалось на дороге. Бум!»
Ох, Джон… И ты туда же!
Похоже, предсказуемая ошибка атрибуции — самая серьезная проблема игроков в покер.
Первая известная мне жертва такого заблуждения — Ник Грек. Если он проигрывал с семеркой и двойкой, то объяснял это невезением. Если выигрывал, превозносил собственную «блестящую стратегию внезапности». Он упорно переоценивал вероятность победы с семеркой и двойкой и продолжал ставить на почти безнадежное будущее.
Конечно, в этом смысле Ник Грек — далеко не единственный пример.
Фил Хельмут, победитель главного турнира Мировой серии покера, обладатель рекордного числа браслетов (пятнадцать), тоже не избежал ошибки атрибуции. После вылета из телевизионного турнира по покеру Хельмут заявил журналистам: «Я бы всегда выигрывал, но удача против». Эта фраза стала легендарной и вошла в мюзикл All In: The Poker Musical, посвященный Филу Хельмуту. Однако она изумила покерное сообщество. По сути, Фил признал, что главная проблема покера — фактор удачи. Если его исключить (как в шахматах), Фил выиграет любой турнир «на классе». То есть все негативные результаты он связал с невезением, а все достижения — с собственным мастерством.
Игроки в покер, возможно, ахнули, но только потому, что Фил сообщил об этом вслух и по телевидению. Большинство из нас держат такие мысли при себе, особенно если рядом работают камеры и микрофоны. Но, поверьте, мыслим мы так же, как Фил.
И я не исключение. Я тоже объясняю свои победы мастерством и жалуюсь на невезение, если проигрываю.
Своекорыстное атрибутивное искажение оказывает непосредственное и очевидное воздействие на способность учиться на опыте
{16}.
Предсказуемая картина, где все плохое, что с нами случается, — чья-то вина, а все хорошее — наша заслуга, никоим образом не ограничивается игрой в покер или объяснением причин автомобильных аварий. Это происходит всегда и везде.
Как-то один адвокат рассказал мне о старшем партнере.
— Я помогал ему в нескольких делах. В конце каждого дня он анализировал показания свидетелей. Если свидетель был полезен делу, партнер гордился: «Видите, насколько хорошо я его подготовил? Когда умеешь работать со свидетелями, получаешь нужные результаты». Если же свидетель не поддерживал нашу стратегию, партнер говорил: «Этот парень отказался меня слушать». И так было всегда.
Я уверена, что любой родитель школьника знаком с этим явлением. Если мои дети получали нехорошие оценки, они почти никогда не объясняли это тем, что мало занимались. Как правило, я слышала что-то вроде: «Я учителю не нравлюсь». Или: «Все написали плохо». Или: «Учитель дал задания, которые мы не разбирали в классе. Спроси любого!»
Своекорыстное атрибутивное искажение — это глубоко укоренившийся образ мышления. Понимание этого механизма — первый шаг в развитии способности учиться на собственном опыте. Совершенствуя эти навыки, мы сможем более рационально объяснять результаты наших действий, без предубеждения анализировать все возможные причины исходов, а не только те, которые льстят нам.
Принцип «Всё или ничего» снова поднимает голову
Черно-белое мышление, лишенное красок неопределенности, лежит в основе мотивированной аргументации и атрибутивных искажений. И в том и в другом случае мы смотрим на результаты наших действий как на отражения в зеркалах комнаты смеха. Реальность искажена. Личные умения и фактор случайности могут выглядеть раздутыми до немыслимых размеров или, наоборот, сплюснутыми, трудноразличимыми. Это зависит от того, что мы пытаемся объяснить: победы или поражения.
Если на кону самооценка, мы становимся максималистами и полагаем, что наша правота (неправота) может быть или стопроцентной, или нулевой. Мы обходимся без промежуточных значений и полутонов. Если наш позитивный образ мы строим по принципу «всё или ничего», мы сами ограничиваем свою способность делать разумные ставки относительно динамики будущего. Чтобы извлекать уроки из опыта, нужно избегать предвзятости и сосредоточиться на подробном анализе. Под влиянием атрибутивного искажения нам кажется, что наши хорошие результаты отлично соотносятся с хорошими действиями, а плохие коррелируют с невезением
{17}.
