Мертон начал свою научную деятельность в 1930-е годы с исследования институциональных влияний на научное сообщество. Он был свидетелем войн: двух мировых и холодной. Это подтолкнуло его к изучению националистических движений. Работая в этом направлении, Мертон наблюдал, как люди пренебрегали научными интересами в угоду собственным политическим пристрастиям и при оценке знаний явно ориентировались на политические и национальные аспекты.
В 1942 году Мертон написал статью о нормативной структуре науки. Он дорабатывал материал более тридцати лет и опубликовал окончательную версию в 1973 году. Этот двенадцатистраничный документ — отличный свод правил для любой группы поиска истины. Я видела его практическое применение в покерном сообществе и в профессиональных объединениях. Каждый элемент стандарта CUDOS — коммунизм, универсализм, беспристрастность и организованный скептицизм — можно активно применять и адаптировать, продвигаясь к объективности.
Если же группа «дрейфует» от точного мышления к подтверждающему, в первую очередь нужно выяснить, какая из норм Мертона не соблюдается. При последовательной реализации стандарт CUDOS может стать отличным руководством для каждого, кто учится выигрывать в ставках или принимать работающие решения.
Мертоновский коммунизм: больше значит больше
[22]Коммунизм как один из императивов Мертона (очевидно, он не имел в виду общественный строй) предполагает всеобщую доступность данных. По Мертону, для развития науки необходимо, чтобы ученые делились результатами изысканий с научным сообществом: «Скрытность есть антитеза этой нормы; полная и открытая коммуникация способствует реализации нормы». Таким образом, в научных кругах должно быть принято правило: надлежащее рассмотрение результатов исследований предполагает обязательный доступ к данным и подробному описанию схемы и методов экспериментов. Автор имеет право не разглашать эти сведения до их публикации, но после обнародования результатов он обязан открыть доступ к информации, чтобы сообщество могло ее критически оценить. В противном случае любая попытка достижения точности окажется безрезультатной.
Примерно так же мыслил физик Ричард Фейнман. В лекции 1974 года он описал идеал передачи научных знаний как абсолютную честность, склонность видеть ситуацию с диаметрально противоположных позиций: «Например, если вы проводите эксперимент, сообщите обо всем, что может влиять на результаты, объясните, почему их можно признать недействительными».
Даже ученым нелегко достичь идеала Фейнмана.
В группе принятия решений нужно соблюдать правило: «больше значит больше». Пусть вся информация будет в открытом доступе.
Поощряйте других находить «скелеты в шкафах», то есть атрибутивные искажения в ваших рассуждениях. Сам факт нашего беспокойства и дискомфорта, как правило, указывает, что эту информацию следует включить в «отчет» для группового обсуждения. В большинстве случаев сомнение — это сигнал: «нужно получше разобраться в ситуации».
Самоуправление в Соединенных Штатах тоже можно рассматривать с точки зрения поисков истины. И в данном случае открытый обмен информацией — это краеугольный камень генерации и проверки решений управления.
Конституция гарантирует свободу слова и прессы, что говорит о важности самовыражения. Но это еще и механизмы, обеспечивающие доступность информации для общества. Правительство служит народу, поэтому общественность имеет право на доступ к данным. Закон о свободе информации служит той же цели. Без свободного доступа к информации невозможно обоснованно оценить деятельность правительства.
Обмен данными, как и другие принципы деятельности групп поиска истины, осуществляется с согласия сторон. Ученые делятся информацией с коллегами, правительство — с народом. Однако участники сообщества по выработке качественных решений не могут и не должны принуждать других открывать доступ к их личной информации. Закон охраняет неприкосновенность частной жизни, коммерческую тайну, интеллектуальную собственность.
В нашей группе мы договорились обмениваться информацией, чтобы искать истину. Бывает, обсуждая решение, мы располагаем не всеми данными. Так случается, если человек, предоставивший информацию, не осознает значимость некоторых сведений. Или участник группы, рассказывая историю, представляет более привлекательной какую-то ее часть (иногда даже неосознанно, автоматически). При этом, как указывает Джонатан Хайдт, каждый из нас — лучший агент по связям с общественностью для самого себя, ведь мы можем по-своему повернуть факты, чтобы предстать в выгодном свете.
Каждый из нас знает, что одно и то же событие можно описать по-разному. Версии сильно отличаются, потому что фокусируются на различных фактах и их восприятии. Это известный эффект Расёмона, названный в честь одноименного фильма Акиры Куросавы. Центральная идея произведения: неполная информация порождает предвзятость. В фильме четыре человека совершенно по-разному описывают ситуацию, свидетелями которой они стали: соблазнение (или изнасилование) женщины разбойником; дуэль разбойника с ее мужем (была ли дуэль?); гибель мужа (в результате дуэли, убийства или самоубийства).
Мы должны помнить об эффекте Расёмона, даже если при обсуждении не звучат противоречивые заявления. Все равно мы не можем считать одну версию истории точной или полной. Возможно, кто-то наблюдал историю с иного ракурса или чья-то версия будет полнее и объективнее.
Вот почему в рамках группы принятия решений всем участникам дискуссии стоит применять императив Мертона. Представляя свое решение, нужно не забывать о нюансах, которые мы могли упустить, и внимательно добавлять сведения, которые могут быть актуальными. Говоря об оценке чужих решений, мы должны выяснять друг у друга всю необходимую информацию.
Вспомним CEO, который объяснил проблемы в компании увольнением президента. Обмен данными помог по-настоящему разобраться в этом вопросе. После того как он описал ситуацию, я расспросила его о деталях. Он подробно рассказал о профессиональных проблемах президента, о стратегиях их преодоления. У меня появились новые вопросы, и я получила еще больше информации. В конце концов мы составили достаточно полное представление о случившемся и сделали вывод: решение об увольнении президента было разумным. Просто в итоге все обернулось не лучшим образом.
Обменивайтесь данными. Все эксперты делают это. В частности, поэтому они и становятся экспертами. Они понимают, что обмен данными — лучший способ придерживаться точности, так как в этом случае реакция аудитории — довольно надежный индикатор.
Если профессиональный игрок в покер описывает руку коллеге, количество подробностей зашкаливает. Дилетант подумает: «Зачем столько лишних сведений и несущественных мелочей? Зачем они обсуждают все это?» Описываются позиции каждого игрока; размер ставок и размер банка после каждого действия; что можно сказать об игре противника или противников в прошлом; как они играли в конкретной игре; как они играли в последних руках в этой игре (выигрывали или проигрывали); сколько фишек было у каждого человека; что вообще известно об оппонентах, что они знают о самом игроке и т. д. и т. п. Эксперты знают: чем больше подробностей, тем точнее оценка качества решений. В таких разговорах значительная часть описаний совпадает, ведь профессиональная игра предполагает реализацию стандартных решений. Вот почему так важны мельчайшие детали: если слушатель получает объективный отчет, его уже не так просто водить за нос, подталкивая к желаемому выводу о качестве реализованных решений.
