Ответом ей был увесистый шлепок по аппетитному заду.
– Не дразни меня, девчонка! И без твоих выкрутасов непросто уезжать после всего двух месяцев счастья. – Склонившись к ней, он завладел ее зовущими губами и то и дело повторял между жадными поцелуями: – О, Кэт! Сладкая Кэт! Нет, черт побери! Давай снова займемся этим. Меня ни к кому еще так не тянуло.
Она довольно засмеялась и выскользнула из его рук.
– Отправляйся по своим делам, вояка!
Он с нескрываемой тоской проводил ее взглядом и со вздохом попросил:
– Натяни хоть какую-нибудь одежонку, нимфа, и попрощайся с нами как положено!
Она появилась в холле как раз в тот момент, когда Конелл говорил:
– Я по-прежнему считаю, что нужно оставить часть отряда для охраны виллы!
– От чего нас охранять? – удивилась Катриона. – Бог ты мой, да более мирного места на земле не найдешь!
– Я даже не знаю… – задумчиво произнес лорд Ботвелл. – Конелл, возможно, и прав: вдоль побережья постоянно шныряют пираты.
– Здесь нет ничего такого, что могло бы их привлечь. Не говори глупости. У тебя же каждый человек на счету.
Мужчины обменялись взглядами и пожали плечами: Катриона права. Всадники уже были в седлах и ждали своих командиров, и те примкнули к отряду. Конелл сел в седло и сразу махнул рукой, давая знак двигаться передовой группе, но Ботвелл еще на несколько мгновений задержался, чтобы попрощаться с женой.
– Поверь, я бы очень хотел, чтобы ты отправилась со мной, дорогая, но чтобы разорить это осиное гнездо, которое не дает спокойно жить в Авеллино, не потребуется много времени. Спасибо, что предоставила в мое распоряжение гленкиркских воинов. Боже! Я счастлив, что опять оказался полезен! – Он прижал ее к себе. – Я люблю тебя, Катриона Стюарт-Хепберн!
Он с такой страстью впился в ее губы, что она почувствовала, как в ней опять зарождается желание. Ее губы трепетали под его поцелуем как нежные лепестки, и Ботвелл в эти минуты мечтал только об одном: чтобы все грабители, промышлявшие во владениях герцога Авеллино, благополучно провалились в ад.
– Так куда вы двигаетесь: в Авеллино или в постель, милорд? – раздался язвительный голос Конелла.
Ботвелл нехотя оторвался от жены и пробормотал сквозь стиснутые зубы:
– Если бы этот человек не был лучшим начальником охраны, я бы с удовольствием его повесил.
Он наконец поднялся в седло, а Катриона хихикнула и, похлопав мужа по ноге, улыбнулась.
– Я люблю тебя, Френсис. Возвращайся поскорее домой целым и невредимым. – Потом повернулась к Конеллу: – Позаботьтесь о нем: не забывайте прикрывать ему спину.
– Да-да! – буркнул капитан, теряя терпение.
Катриона стояла у ворот виллы до тех пор, пока последний всадник не пропал из виду и не улеглась пыль, поднятая копытами лошадей. Затем она отправилась в дом и позвала Паоло.
– Да, синьора графиня?
– Какие приглашения у нас запланированы на этой неделе?
– Только ужин в субботу на вилле графа ди Ликозы.
Катриона с облегчением вздохнула.
– Отмени это, Паоло. Поскольку лорд Ботвелл в отъезде, у меня есть прекрасный предлог уклониться от встречи с этой ужасной женщиной.
Дворецкий с улыбкой поклонился, явно довольный, поскольку относился к графине ди Ликоза ничуть не лучше своей хозяйки. Для него она была сущим дьяволом. На следующий день он выполнил поручение Катрионы: отправил на соседнюю виллу сообщение, что графиня Ботвелл не сможет присутствовать на ужине в связи с отсутствием мужа.
Анжела ди Ликоза, получив это известие, очень обрадовалась: все складывалось как нельзя удачнее, а ее алиби будет несомненным. Ей не составит труда на минуту оставить гостей и дать сигнал Хайр-ад-дину, а еще лучше – отправить на берег слугу, и тогда все приглашенные подтвердят, что она ни на минуту не отлучалась! А поскольку на вилле «Золотая рыбка» садовников не будет в воскресенье, никто ничего не узнает до следующего дня. К этому времени графиня Ботвелл проделает уже значительную часть пути к гарему Чикала-заде-паши. Дикий хохот графини был слышен по всему дому, и слуги, осеняя себя крестным знамением, шептались между собой: «Если Анжела дель Диаволо смеется – быть беде!»
Во время званого приема на своей вилле графиня ди Ликоза была, как никогда, очаровательна, гости без устали восхищались ею. Ужин тоже прошел весьма успешно и закончился только под утро, когда последние гости, сраженные обильной выпивкой, покачиваясь, расходились по отведенным им комнатам.
Над затянутыми предрассветной дымкой холмами у виллы «Золотая рыбка» тишину разорвал женский вопль. Катриона моментально проснулась, села в постели, прислушалась. Раздался еще один крик, а следом – топот бегущих ног. Она спрыгнула с постели и подбежала к окну. При виде происходящего во дворе у нее кровь застыла в жилах.
Во дворе виллы было полно людей в мешковатых штанах. Катрионе потребовалось не больше секунды, чтобы осознать, что это турецкие пираты. Марию, повариху, и двух ее юных помощниц насиловали в окружении остальных служанок, явно ожидавших своей очереди. Две шотландки сломя голову мчались через сад, пытаясь спастись от гнавшихся за ними четырех или пяти пиратов. Паоло лежал рядом с корзиной, полной свежей зелени, с головой, превращенной в кровавую массу.
– Да поможет нам Господь! – прошептала оказавшаяся рядом Сюзан и перекрестилась, а Катриона услышала, как всхлипывает от страха маленькая Мэй.
– Быстро обе в сундук с постельным бельем! – приказала она служанкам. – Меня не тронут – потребуют выкуп!
Сюзан проворно открыла сундук, выхватила охапку постельного белья и вместо него запихнула туда Мэй.
– Ни звука! Как только они уйдут, беги к садовнику Карло и оставайся там до возвращения его светлости!
– А как же Сюзан? – испуганно спросила девочка.
– Я должна остаться с миледи.
Сюзан быстро завалила Мэй постельным бельем и опустила крышку сундука.
Катриона с тревогой посмотрела на служанку.
– Они же изнасилуют тебя, Сюзан, и я не смогу их остановить.
Девушка спокойно улыбнулась хозяйке.
– Я уже не девственница, миледи, в отличие от Мэй. Вот ее это точно убьет. А вам я могу понадобиться.
Времени для разговоров уже не было, дверь распахнулась от сильного удара плечом, и в спальню ворвались не меньше дюжины матросов. Не в силах справиться со страхом, Кэт и Сюзан невольно вскрикнули и вцепились друг в друга. В дверь протиснулся неимоверно толстый мужчина и, бросив быстрый взгляд на женщин, спросил Катриону по-итальянски, гортанно выговаривая слова:
– Как тебя зовут, малышка?
– Я графиня Ботвелл, – ответила Катриона, удивившись, что не лишилась дара речи и способна соображать.
