– Ее звали Аиша-султан, она была дочерью Нилуфер, сестры твоего отца.
– Значит, мы дважды кузины! – воскликнула Катриона. – Почему ты мне никогда об этом не говорила? Тогда то, что я пытаюсь найти, по праву принадлежит тебе как правнучке Сиры Хафиз.
– Нет, кузина, на то, что ты ищешь, у тебя больше прав, поскольку ты родня по мужской линии, а я – по женской. К тому же мне почему-то кажется, что Сира предпочла бы подарить это тебе. Ты, безусловно, похожа на нее больше, чем я. Ну что, идем? Только прежде надо отделаться от этого слишком услужливого Османа.
Во дворе Эстер Кира комфортно устроилась в своем большом паланкине, а во втором паланкине Латифа отдавала приказания евнуху:
– Синьор Кира выделил нам дюжину охранников, чтобы мы с Эстер показали Инчили, где жила моя прабабка, так что нет необходимости идти с нами. Оставайся здесь и пообщайся пока со своим другом.
Разрываясь между долгом и приятным времяпрепровождением со старшим евнухом семейства Кира, Осман колебался. Не дожидаясь его решения, Катриона, опасно сверкая изумрудными глазами, видными даже из-под закрывавшей лицо вуали, выскользнула из своего паланкина и прошипела:
– Ты, насекомое! Как смеешь не подчиняться своей хозяйке Латифе-султан? Если сейчас же не вернешься в дом, я сообщу моему господину о твоем непослушании его первой жене, и он велит запороть тебя до смерти!
Повернувшись к нему спиной, она улыбнулась и лукаво подмигнула Латифе, которая изо всех сил старалась сдержать смех. Запуганный евнух, посерев лицом, поспешил скрыться в доме, а когда они устроились в своем паланкине, Латифа со смехом заметила:
– Пусть ты и родилась шотландкой, моя дорогая кузина, но в тебе все же есть оттоманская кровь.
– Если неприятель колеблется, не давай ему возможности собраться с мыслями или подтянуть силы. Это всего лишь старая горская тактика боя.
Носильщики быстро пронесли паланкины по шумным улицам города, и вскоре Катриона почувствовала, что они поднимаются по склону. Наконец, носильщики остановились, и, подавшись вперед, Латифа отдернула занавеску. Они прибыли на место. Покинув паланкин, все трое осмотрелись.
Перед ними лежали почерневшие руины некогда величественного дворца, который венчал один из семи холмов Константинополя. Внизу, под ними, во всей своей полуденной красе блестели воды залива Золотой Рог. С вершины холма они могли видеть целиком весь город, а также расположенный вдали новый гарем и голубую гладь Босфора. Несколько мгновений все три женщины стояли неподвижно, любуясь раскинувшейся перед ними картиной, а потом Эстер предложила:
– Пойдемте, я покажу вам Лесной двор, где некогда жила великая Сира Хафиз. – Знаком приказав охранникам следовать за ними, дама добавила со странной улыбкой: – Они немые, так что если даже что-то увидят или услышат, никому ничего не скажут.
Кузины последовали за старой дамой вдоль обвалившихся стен старого гарема, пока не оказались перед небольшой железной дверью едва заметной в бурьяне. Здесь Эстер остановилась и приказала охранникам:
– Уберите эту растительность, чтобы мы могли пройти, но так, чтобы потом не было заметно.
– А что, если дверь закрыта? – встревожилась Латифа.
– Наверняка, дорогая, но мне был доверен ключ… Если после стольких лет замок не совсем заржавел, значит, войдем.
Вставив древний ключ в затянутый паутиной замок, она попыталась его повернуть, и после некоторых усилий ей это удалось. С противным скрежетом дверь медленно открылась.
– Оставайтесь здесь, – приказала Эстер немым стражам и повела своих спутниц туда, где некогда был сад Сиры Хафиз.
Бурьян здесь поднимался в рост человека. Папоротники, травы и одичавшие цветы давно уже покинули отведенные для них газоны и клумбы и расползлись по выщербленным дорожкам. За садом тщательно ухащивали вплоть до пожара 1574 года, но теперь некогда аккуратно подрезанные живые изгороди стояли высокими зелеными стенами вдоль поросших травой дорожек. Несказанно удивили женщин работающие фонтаны, причем в бассейнах, куда падала вода, плавали не только огромные одичавшие лилии, но и довольно крупные рыбы.
– Откуда же сюда поступает вода? – спросила Катриона.
– Ее качают из-под земли из какого-нибудь старого римского или византийского акведука. До того как Мехмед Завоеватель завоевал город у византийцев, здесь располагался императорский дворец. А вот и Лесной двор Сиры Хафиз.
Катриона внезапно поежилась. Никогда, даже в самых своих дерзких мечтах, она и представить себе не могла, что окажется в Стамбуле, а уж тем более в том самом дворце, откуда ее прабабка – та самая величественная пожилая дама – втайне управляла всей империей. Это было одно из тех мест, где Сира, еще молодая и красивая, вскружила голову великому султану. Никогда раньше Катриона не думала о Сире подобным образом: уж слишком силен был в ее памяти образ той дамы с портрета. Она благоговейно последовала за Латифой, когда Эстер открыла дверь и шагнула в покрытую пылью и затянутую паутиной комнату.
Здесь царила такая тишина, что Катриона непроизвольно поежилась, словно увидела вокруг себя призраков прошлого. Рядом с ней молча стояла Эстер Кира, погруженная в воспоминания.
Когда глаза привыкли к полумраку, Катриона осмотрелась и быстро нашла облицованную плиткой стену с камином. Подойдя ближе и как следует вглядевшись в плитки, она вскоре обнаружила на одной из них цветок чертополоха, о котором говорил ей сын. Она осторожно нажала на эту плитку, и та упала ей в ладонь. Без малейшего колебания она просунула руку в открывшееся отверстие и улыбнулась, когда ее пальцы коснулись полусгнившего бархатного мешочка. С великими предосторожностями Кэт достала его и, открыв, вынула подвеску.
– Ваши глаза узнают эту вещь, Эстер Кира?
Кэт, пританцовывая, поднесла драгоценность старой даме, чтобы та рассмотрела ее.
Эстер Кира кивнула и улыбнулась от нахлынувших воспоминаний.
– Эту подвеску сделал сам Селим Первый в честь рождения своего первенца, султана Сулеймана! Взгляни на оборотную сторону: там есть его знак. Почему же она не взяла ее с собой, Инчили? Она ценила ее выше всех других своих драгоценностей.
– Из-за суеты юная Рут оплошала и случайно оставила ее в тайнике. Они обнаружили, что этой подвески нет в вещах, только когда добрались до Шотландии. Мой старший сын подарил мне копию этой подвески на Новый год. С тех пор как я попала сюда, меня не оставляла мысль найти оригинал. Я хотела бы просить вас сохранить эту вещь для меня, Эстер, или, еще лучше, отправить в банк Кира в Риме на мое имя. Когда придет время покинуть эту страну, мне не хотелось бы иметь при себе такую драгоценность.
– Это мудрое решение, дорогая Инчили. Если бы ее нашли среди твоих вещей, это было бы трудно объяснить. Ведь, готова поспорить, даже всех денег, которые дает тебе визирь на булавки, не хватит для приобретения такой безделушки!
– Позвольте и мне взглянуть, – негромко попросила Латифа и, почтительно взяв подвеску из искривленных пальцев старой дамы, воскликнула: – Она прекрасна! Должно быть, он сильно любил ее и ставил превыше всех остальных женщин. Как это чудесно – быть так любимой! Мало кому из нас выпадает такое счастье.
