Он поднялся, явно собираясь уйти, но она остановила его:
– Нет, не уходи, прошу тебя!
Он перехватил ее взгляд, в его глазах застыл немой вопрос, а потом услышал:
– Ты помнишь, как у нас все было в первый раз?
– Да, – сказал Френсис, не отрывая от нее взгляда. – Ты два дня не сходила с лошади, чтобы добраться до меня, тебя жестоко обидели, и ты явно испытала шок.
– Так вот милорд: я была жестоко обижена, и не раз, но все равно оставалась вашей женой, чего и хотела.
В комнате воцарилась тишина, а потом он негромко спросил:
– Так ты доверяешь мне, Кэт?
Она молча кивнула.
– Тогда встань, любовь моя.
Катриона выпрямилась в ванне, и ароматная вода с нее устремилась вниз. Френсис взял твердый кусок мыла с серебряной подставки и, намылив руки, принялся водить ими по ее телу. Она задрожала от этих прикосновений, но стояла не шевелясь, тогда как его руки, намылив плечи, двинулись вниз, покрывая мыльной пеной спину и ягодицы. Сменив мыло на губку, он повторил тот же путь и она едва устояла на подгибающихся ногах.
– Повернись.
Кэт подчинилась, потупившись. Его руки намыливали теперь груди, и ее розовые соски мгновенно затвердели. Френсис перешел на живот, и она задрожала от его прикосновений, а потом спустился ниже, коснувшись пальцем крошечной родинки. Она негромко вскрикнула и перехватила его руки, на несколько минут остановив его, не давая двигаться, но потом ее руки разжались и покорно вытянулись вдоль тела. Френсис, словно ничего не замечая, продолжал мыть ее, касаясь губкой атласной кожи внутренней поверхности бедер. Закончив, он вынул ее из ванны и поставил на коврик перед огнем камина. Сняв одно из нескольких больших турецких полотенец, которые согревались на дубовой стойке, он тщательно вытер ее, а потом, коснувшись двумя пальцами подбородка, улыбнулся и заговорил:
– Ну что, дорогая, все не так уж страшно, правда?
Нежно заключив ее в объятия, он несколько минут стоял, ничего не предпринимая, в то время как ее голова покоилась на его широкой груди. Затем он разжал объятия.
– От меня, наверное, несет лошадьми. Не поможешь вымыться?
Не дожидаясь ответа, Френсис сбросил одежду, забрался в ванну и даже попытался улечься. Глядя на эту гору мышц, пытавшуюся уместиться в ее белой фарфоровой ванне с золотой каемочкой, расписанной цветочками, на его колени, торчавшие из воды, Катриона не могла удержаться от смеха.
– И что это вас так рассмешило, мадам? – спросил он не особенно приветливо.
Хихиканье перешло в серебристый смех, да такой, что на глазах появились слезы. Не понимая причины ее веселья, но счастливый уже оттого, что она смеется после стольких месяцев молчания, Ботвелл тоже рассмеялся. Наконец, справившись с собой, Кэт выдавила:
– Френсис! Ты просто бесподобен: в моей маленькой ванночке, посреди этих цветочков!
– Да уж, это, конечно, не та огромная ванна из дуба, что была у нас в Эрмитаже.
Несколько мгновений они молчали, вспоминая те благостные дни, что провели в пограничном замке, до того как король изгнал их из Шотландии. Потом Ботвелл встал во весь рост и попросил:
– Может, вымоешь меня как раньше?
Катриона кивнула и неуверенно взяла мыло, но оно тут же выскользнуло из рук. Пошарив в воде, она нашла его и, наконец, трясущимися руками прикоснулась к его спине. Поначалу ее пальцы едва касались его тела, но потом пришло узнавание и движения стали сильнее, увереннее. Почувствовав струйки теплой воды у себя на спине, Ботвелл повернулся к Катрионе лицом. Он с откровенной ухмылкой принялся наблюдать, как она старательно намыливает ему грудь, плоский живот, а затем отважно спускается ниже.
Реакция на ее прикосновения последовала незамедлительно, и Кэт негромко ахнула, щеки у нее порозовели, а взгляд взметнулся вверх. Френсис старался сохранять спокойствие и даже едва дышал. Справившись с паникой, она смыла с него мыльную пену. Перешагнув через бортик ванны, Ботвелл взял полотенце, насухо вытерся и спросил:
– Что, если мы продолжим, Кэт?
Она кивнула и направилась к кровати, по дороге уронила свое полотенце, скользнула между простынями, откинув угол верхней для него. Следом за ней он оказался между полотнищами шелка и заключил жену в объятия. Тело ее было напряжено и неподатливо, но Френсис принялся ее поглаживать: нежно, едва касаясь, и через некоторое время она начала расслабляться.
– Мне так страшно, – услышал он ее шепот.
– Не надо бояться: я никогда не причинял тебе боль и не собираюсь начинать.
– Но ты хочешь меня?
– Да, милая, очень хочу.
– И все же не принуждаешь меня. Почему?
– Потому что люблю. Да, с тобой обходились жестоко, и неудивительно, что ты испытываешь страх, но, клянусь, я никогда не сделаю тебе больно.
Внезапно он почувствовал, как по ее телу прошла дрожь, и, заглянув в лицо, увидел слезы.
– Кэт!
Он произнес это с такой мольбой, с такой мукой! Его губы осушили слезы, и, прежде чем осознать это, она почувствовала, как ее тело сливается с ним.
Как только тепло его любви проникло в нее, Кэт почувствовала, как понемногу улетучиваются прежние страхи. Его поцелуи уносили прочь тяжкие воспоминания. Во всем мире остались только они одни, и остальное представлялось совершенно неважным. Он осторожно коснулся языком ее губ, и они раскрылись; его теплое дыхание проникло к ней в рот. Медленно, словно в первый раз он ощупывал ее тело, и чувствовал, как ее сотрясает дрожь.
– Посмотри на меня, Кэт! Открой глаза, любовь моя. Это я, Френсис, и никто другой!
Ее темные ресницы дрогнули, веки медленно поднялись, и она посмотрела ему в глаза. Его взгляд тоже не отрывался от ее лица, в то время как руки блуждали по телу, словно хотели ласками слой за слоем снять с нее напряжение.
Катриона вздрогнула, когда почувствовала, как он накрыл ее грудь рукой, как пальцы чуть сжали сосок. Его сердце колотилось как бешеное, словно хотело вырваться наружу. Огонь, охватывал ее и вливался в низ живота, по телу прокатывались одна за другой волны желания. Она с радостью осознала, что снова страстно жаждет его, и это после всего, что с ней произошло!
Опрокинув ее на спину, он встал на колени и принялся покрывать поцелуями все ее тело, каждую впадинку и каждый выступ, задержавшись на розовых сосках, а потом опускаясь ниже, ниже…
Она выгнулась всем телом навстречу его поцелуям, обхватив голову трясущимися руками, и он застонал, не в силах поверить, что наконец-то она вернулась к нему. Кэт извивалась всем телом под его руками и губами, и он услышал то, о чем мечтал месяцы, годы: голос возлюбленной, умоляющий его взять ее, прямо сейчас, сию минуту…
Он развел ее ноги в стороны и хриплым от желания голосом произнес:
