Джеймс Лесли чуть помедлил, колеблясь, но у него не было другого выхода, кроме как сказать правду.
– Мама уехала, отец.
– Уехала?
Патрик помолчал, потом, будто что-то вспомнив, сказал:
– Ах да, конечно. Король не стал долго ждать и опять затребовал ее к себе, не так ли? Она при дворе? Счастлива?
– Она живет в Италии, отец, с лордом Ботвеллом. Они поженились и вместе изгнаны из страны.
– Вот же сука! Предательница! И сколько же она выдержала, прежде чем сбежать с любовником и навлечь угрозу разорения на все семейство?
– Не смей больше так говорить о ней при мне! – услышал Патрик возмущенный голос сына и, в упор глядя на него, несколько опешил. – Она была совершенно опустошена, когда дядя Адам сообщил, что твое судно пропало, поскольку считала, что виновна в твоей смерти, и намеревалась здесь, в Гленкирке, носить по тебе траур до конца жизни, если бы не король. Ты прав – как только он услышал, что ты пропал без вести, тут же объявил тебя юридически мертвым, а меня – пятым графом. Мне было приказано немедленно жениться, чтобы обеспечить наследование титула, а маме – носить траур только до весны, а затем вернуться ко двору – и в постель короля.
Все именно так бы и случилось, если бы не я. Король ведь не знал, что я в курсе произошедшего между всеми вами, поэтому предполагалось, что мне ничего не известно и об угрозах разорить наши семьи. Я громогласно поддерживал короля при всем народе, делая вид, что счастлив видеть мать в его объятиях. Приехав на мою свадьбу, Джеймс все дни проводил на охоте, а ночи – в ее спальне.
Мне пришлось разыграть целый спектакль: сначала организовать ее побег, а потом притвориться крайне разгневанным и оскорбленным, когда она бежала от своего царственного любовника. Я даже написал ей письмо с требованием вернуться. Я воспользовался шансом, что у Джеймса не было повода мстить мне лично, поскольку я, как предполагалось, ничего не знал. И я выиграл, отец! Понимаешь? Все получилось.
– Боже мой, Джейми! – восхищенно воскликнул Патрик. – Лихо ты это прокрутил!
– Я тщательно продумал каждую деталь ее побега, – продолжил Джейми. – Вместе с ней отправилась Сюзан со своей младшей сестрой. Сопровождал их Конелл, во главе целого войска – человек пятьдесят, не меньше, все из Гленкирка, охотники до приключений.
– Она счастлива, Джейми?
На какое-то мгновение выражение глаз сына смягчилось, и он пожалел отца.
– Да, очень счастлива.
Патрик Лесли вздохнул.
– Я должен был сразу отпустить ее с Френсисом, когда тот отправился в изгнание, но король воспротивился: решил, если она не достанется ему, то не достанется никому, тем более самому опасному его сопернику – Ботвеллу. Это едва не разбило ей сердце, и если бы не ребенок, которого она тогда носила, ей бы не выжить.
С минуту он молчал, погруженный в воспоминания, затем спросил:
– Как дети?
Джеймс улыбнулся.
– Накануне своего отъезда мама позаботилась обо всех. Я женился на Изабелле Гордон, как вы вместе и спланировали. Бесс вышла замуж за ее брата, Генри. У меня двое мальчишек, а у Бесс – сын и дочь. У дядюшки Грейхейвена умер сын, и мама устроила так, что Колин женился на его старшей дочери и стал следующим владельцем поместья, а Робби станет мужем младшей дочери. Мама переписала на него доход и усадьбу, так что он будет финансово независим. Аманда в перспективе – графиня Сайтен, выходит замуж в декабре. Маленькая Мораг предназначена младшему сыну Хантли, Малькольму. У нее вполне приличное приданое, в том числе собственный дом.
Патрик кивнул.
– Со старшими все ясно, а как обстоит дело с младшими?
– Когда все утихло и Джеймс Стюарт решил, что лучше обо всем забыть, я отправил их к родителям.
Какое-то время Патрик Лесли молчал, затем все-таки уточнил:
– Ты думаешь, что Иэн и Джейн не мои дети? Что их отец тоже Ботвелл?
– Да, мать сказала. Я бы в любом случае вырастил их как Лесли, но когда они с лордом Ботвеллом устроились в Италии, то захотели, чтобы дети жили с ними.
Джейми посмотрел на опечаленное лицо Патрика.
– Ты ведь уже давно ее потерял, отец. В глубине души я не могу ее винить. Это ты отринул ее любовь, так что не можешь жаловаться, отец.
Четвертый граф Гленкирк несколько мгновений молчал, потом виновато проговорил:
– Ты все знаешь, да? Всю историю…
– Да, хотя, когда мне рассказывала, мама все время пыталась оправдать тебя.
Мужчины несколько минут сидели в полном молчании, затем Джеймс сказал:
– Тебя не было пять лет, отец. Неужели ты думал, что вернешься, а все осталось таким как было? Где ты пропадал все это время? Почему не приехал раньше?
Патрик покрутил в руках опустевший стакан и попросил:
– Плесни-ка еще виски, сынок. Это единственное, чего мне не хватало в Новом Свете.
Сын наполнил его стакан, Патрик благодарно кивнул, сделал глоток, оценив вкус, наконец заговорил:
– «Отважный Джеймс» вышел из Лита двадцать седьмого марта. Мы быстро пересекли Северное море, прошли Ла-Маншем и вышли в Атлантику. Следующую пару недель мы шли под парусами на запад и северо-запад при ясном небе, свежем ветре и лишь небольшом волнении. Потом внезапно, непонятно откуда, налетел шторм. Мне пришлось видеть в жизни немало штормов, но никогда ничего подобного этому! Каким-то образом – одному Богу известно как – нам еще удавалось удерживать судно на курсе, но тут океан обрушил на нас волну цвета зеленого льда величиной с небольшую гору. Мне повезло схватиться за какой-то трос, который был обмотан вокруг мачты, но половину палубной команды смыло за борт.
Когда шторм наконец утих, мы обнаружили, что нас отбросило далеко от курса, хотя несколько дней мы не могли понять насколько. Судно, или то, что от него осталось, было жестоко потрепано штормом. Мы вполне могли погибнуть, если бы нас не взял на буксир встречный испанский корабль.
Поначалу они приняли нас за англичан и хотели разделаться с нами как с еретиками. По счастью, мой испанский язык – чисто кастильский. Пусть это послужит тебе уроком, Джейми: если будешь поддерживать на должном уровне знание языков, то всегда сможешь выкрутиться в подобной ситуации!
После этого нравоучительного заключения Патрик помолчал, затем продолжил:
– Я объяснил Веласкесу, капитану спасшего нас судна, что мы не англичане, а шотландцы, и не протестанты, а католики. Я даже вроде бы упомянул дядю Чарлза, аббата, и моего дядюшку Френсиса, который служит секретарем у самого папы римского. Это произвело на него впечатление, а когда увидел наши медальоны, то поверил до конца.
– Но где ты был столько времени, отец?
– Шторм отогнал нас далеко на юг, на самый конец материка, к месту, которое испанцы называют «Флорида». Нас доставили в маленький городок Сан-Августин и несколько месяцев продержали там.
