Патрик придирчиво осмотрел образцы и презрительно обронил:
– И это все? А ничего получше у вас нет? Я все-таки покупаю кольцо для жены, а не для уличной девки.
Тут же появилась вторая паллета.
– Вот это уже что-то стоящее, – улыбнулся Патрик.
В углублениях на бледно-голубом бархате располагались четыре кольца: бриллиант, ограненный в форме капли, рубиновое сердце, круглый сапфир и четырехгранный изумруд. Все камни имели богатую оправу из золота. Тщательно осмотрев каждое из колец, Патрик осведомился о цене и остановил выбор на том, что с рубином в виде сердца.
– Я возьму вот это, но при условии, что вы пошлете одного из ваших помощников на Голдсмитс-лейн: пусть скажет господину Кира, что граф Гленкирк просит прислать специалиста для оценки.
Хозяин лавки кивнул и тут же отправил посыльного. Его цены были вполне честными, так что бояться было нечего. Заполучить такого клиента, как граф Гленкирк, значило поймать удачу за хвост. Посыльный вскоре вернулся, а вместе с ним в лавку вошел солидный господин.
Граф поднялся и тепло пожал руку новоприбывшему.
– Милорд, очень приятно вас видеть снова. Когда вы прибыли в Эдинбург?
– Только сегодня. Мне составил компанию дядя Чарлз. Мы остановились в доме моего брата неподалеку от Хай-стрит.
– Да, я знаю этот дом. Как раз накануне отъезда во Францию мы беседовали с лордом Адамом и его супругой.
Он улыбнулся графу.
– Итак, вы решили приобрести какое-то украшение?
– Да, для моей будущей жены леди Катрионы.
– Ах вот как! – воскликнул ювелир, сделав вид, как человек, хорошо воспитанный, что подробности бракосочетания Гленкирка ему неизвестны. – Прошу вас, покажите то кольцо, мастер.
Приложив к одному глазу небольшую лупу, он принялся тщательно изучать рубин.
– Мм! Да. Хм. Ну что же… Очень хорошо. Просто отлично.
Он передал кольцо Патрику и повернулся к хозяину.
– Что ж, мастер Эйди, прекрасный камень. Отличная огранка, чудесная оправа. Итак, ваша цена?
Ювелир назвал стоимость кольца, и консультант удовлетворенно кивнул.
– Вполне приемлемо. В сущности, милорд, вы совершаете весьма выгодную покупку. – Повернувшись к мистеру Эйди, ювелир попросил: – Не позволите взглянуть на другие кольца, которые вы предлагали графу?
Тщательно изучив бриллиант, сапфир и изумруд, поинтересовался их стоимостью и вынес вердикт:
– Слишком низкая цена, мастер Эйди. Поднимите на изумруд на двадцать процентов, а на бриллиант и сапфир – на десять.
Расплатившись с хозяином лавки и поблагодарив консультанта за оценку, Патрик распрощался с обоими джентльменами и отправился на Хай-стрит. Серо-синие сумерки затопили город, крупными хлопьями падал снег. Дверь открыла Салли и, приняв у него плащ и шляпу, пригласила в гостиную:
– Присядьте, согрейтесь у камина, милорд, а я принесу вам горячего вина с пряностями.
В гостиной он обнаружил Чарлза и Катриону, поглощенных игрой в шахматы. Молча он сел неподалеку и принялся наблюдать. Вошла Салли, поставила рядом с ним кубок, и он с удовольствием стал пить медленными глотками, наслаждаясь сладостью вина, остротой специй и нежным теплом, которое начало обволакивать тело.
– Шах и мат, – раздался голос Чарлза.
– Для аббата вы слишком хорошо играете в шахматы, – капризно отозвалась Кэт.
– Как правило, я выигрываю, если настроен на выигрыш.
– Это в вас говорит Лесли, – рассмеялась девушка. – Почему-то мне кажется, что в ваших словах есть какой-то подтекст.
– Совершенно верно, дитя мое. И вот что я хочу сказать. Каковы бы ни были ваши разногласия с Патриком, ребенок в них неповинен. Не лишайте его шанса появиться на свет законнорожденным.
Катриона пожала плечами и поднялась из-за стола.
– Спокойной ночи, дядюшка. Что-то я устала.
Присев в реверансе, она выплыла из комнаты, при этом ни разу даже не взглянув на Патрика, будто его здесь и не было.
– Так бы и отшлепал эту строптивицу, – буркнул аббат.
– Не поможет, – со вздохом отозвался граф.
Аббат фыркнул.
– Ладно, завтра еще раз попытаюсь ее урезонить. Ну а теперь ухожу спать. Тому, кто намерен тягаться с Катрионой Хей, нужно как следует есть и спать.
Патрик подошел к окну и стал смотреть на падающий снег. К этому времени снегопад усилился, и на пустынных улицах постепенно вырастали сугробы. Дверь в гостиную тихонько отворилась, и вошла Салли с подносом в руках.
– Вот, хозяйка прислала вам ужин: наверное, вы проголодались после прогулки. Они с сэром Чарлзом поужинали пораньше. Приятного аппетита.
Ужин оказался на славу: вареные креветки, холодная ветчина, поджаренный хлеб, масло и кувшин темного пива. Когда Салли вернулась, Патрик уже расправился с едой, и она с улыбкой поставила перед ним тарелку печенья и миску блестящих красных яблок. Все печенье было тут же съедено, а заодно с ним и пара яблок. Салли, унося поднос с посудой, заметила:
– Сплошное удовольствие смотреть, как вы едите, милорд! Прямо как мой брат Иэн. А теперь, сэр, если вы заглянете в этот шкаф, то найдете там отличное виски. Желаете еще что-нибудь, а то я собираюсь лечь спать?
– Нет-нет. Большое спасибо. Ступай к себе.
Оставшись в одиночестве, он налил себе виски и медленно выпил, наслаждаясь обжигающим дымным вкусом. И в этом Катриона оказалась на высоте: отыскала хорошую винокурню. Кэт! Ах, милая Кэт! Сколько боли он ей причинил! И как теперь искупить все это? Дядюшка, конечно, завтра пустит в ход все свои дипломатические уловки, но Патрик вдруг понял, что должен поговорить с ней сегодня, сейчас.
Поставив стакан на каминную полку, Патрик быстрым шагом вышел из гостиной. Салли оставила ему зажженную свечу у нижней ступени лестницы. Взяв ее, он стал медленно подниматься наверх, страшась того момента, когда предстанет перед Кэт. Остановившись перед ее дверью, он негромко постучал. Пару секунд ответа не было, и он решил, что она уже спит, но тут дверь открылась и она предстала перед ним все в том же зеленом бархатном халате, с распущенными по плечам густыми волосами цвета темного меда.
– Патрик? – произнесла она негромко и нежно. – Ты хочешь войти?
Она повернулась и пошла в глубь комнаты, предоставляя ему решать: входить или продолжить путь.
Он шагнул следом и плотно закрыл за собой дверь. В камине горел огонь, освещая комнату. Она уже вернулась в постель, облокотившись на две большие подушки. Он подтянул кресло поближе к кровати и опустился в него.
– Полагаю, сегодня мне можно не бояться, что вы наброситесь на меня и изнасилуете. Тогда что же вам угодно? – спросила Катриона холодно, сложив руки на своем огромном животе.
