– Еще нет, – не дожидаясь его вопроса, объявила Салли, впуская графа в дом и принимая у него плащ.
– Где сэр Чарлз?
– В библиотеке, ваша светлость.
Гленкирк быстро пересек холл и буквально ворвался в библиотеку.
– Смотри, дядюшка Чарлз, я наконец достал то, что ей нужно, чтобы выйти за меня замуж. Я сделал так, как хотела Катриона, и должен сказать ей об этом.
Не дав времени аббату даже открыть рот, он взбежал по лестнице, перескакивая через две ступени, и ворвался в спальню.
Длинный стол, покрытый сложенными в несколько слоев простынями и наклоненный к одному концу, стоял перед зажженным камином. На столе, опираясь спиной о подушки, полусидела Кэт. Граф обвел комнату удивленным взором, а миссис Керр заметила:
– Роды довольно кровавое дело, милорд. Я не хотела вконец испортить чудесный матрас и пуховое одеяло.
Патрик обошел стол и, не говоря ни слова, вложил в руки Кэт свернутые бумаги. Она сломала печать, развернула пергамент и быстро прочитала. Потом на секунду закрыла глаза, пережидая родовую схватку, а когда та прошла, подняла на него взгляд наполненных слезами глаз и негромко произнесла:
– Спасибо тебе, Патрик.
– Катриона Хей, мы с тобой были обещаны друг другу более двенадцати лет назад. В эти минуты рождается наш ребенок. Скажи, готова ли ты выйти за меня замуж? – Помолчав, он улыбнулся и продолжил: – Кроме того, этот документ выписан на Катриону Мэри Хей Лесли, графиню Гленкирк. Ты просто обязана выйти за меня замуж, чтобы получить свою собственность!
– Патрик, – произнесла Кэт, – ты выполнил обещание, но ведь это еще не все. Изменил ли ты свое отношение ко мне? Кто я для тебя?
Вопрос был непростой, и Патрик понимал, что их судьба – всех троих – зависит от его ответа.
– Ну, во-первых, Катриона Хей – умная, образованная леди и прекрасная женщина, – осторожно начал он. – Во-вторых, моя будущая жена, на что я очень надеюсь, моя хозяйка, мой друг, а также мать наших детей. В тебе заключена не одна-единственная женщина, моя милая, а много разных, и с некоторыми из них я уже познакомился.
– Патрик, – улыбнулась она сквозь приступ боли, – вот теперь я верю, что ты начинаешь меня понимать, хотя для тебя это было отнюдь не легко. Спасибо тебе.
Он был почти уверен, что теперь она согласится на брак, и почувствовал невероятное облегчение.
– Да, мой господин… моя любовь… мой дорогой друг и недавний враг! Я помню наше соглашение и выполню свое обещание: выйду за тебя замуж.
В этот момент, словно по условному знаку, в спальне появился аббат с переносным алтарем в руках.
– Прекрасно, племянница! И больше никаких глупостей! Если ты не в состоянии сама произнести брачные обеты, то это сделаю за тебя я! Не думаю, что сейчас ты сможешь встать.
– В этом нет никакой нужды, дядюшка. Если вы дадите мне пять минут и оба выйдете из комнаты, я подготовлюсь к бракосочетанию. – Она сморщилась от боли, потом выдохнула и обратилась к Салли: – Мое темно-красное бархатное платье. Ох, боже мой!
Мужчины быстро вышли, а Салли с сомнением заметила:
– Боли учащаются, миледи. Не уверена, что вам следует вставать.
– Это всего на несколько минут. Не могу же я выходить замуж лежа на родильном столе!
Новый приступ боли пронзил все ее тело.
Салли как раз помогала Катрионе сменить домашний халат на тяжелое бархатное парадное платье, когда в гостиную вошла миссис Керр.
– Милорд аббат, прошу вас, поспешите с церемонией. Схватки неожиданно участились. Новый Гленкирк может появиться на свет с минуты на минуту.
Чарлз кивнул, но в этот момент Салли высунула голову в приоткрытую дверь и оповестила:
– Миледи желает, чтобы церемония состоялась в парадном зале у камина.
Пока миссис Керр и аббат спорили, Патрик широкими шагами прошел в спальню. Дрожа от слабости, Катриона стояла, облаченная в вишнево-красное бархатное платье. Ее длинные тяжелые волосы были сколоты золотыми и жемчужными шпильками. Патрик, заметив выражение боли во взгляде, молча обнял ее. Никто не произнес ни слова. Подняв ее на руки, он осторожно вынес невесту из комнаты и быстро зашагал к парадному залу. Аббат, миссис Керр и Салли едва поспевали за ним.
Чарлз Лесли открыл молитвенник и начал церемонию. Патрик и Кэт стояли перед ним. Ее рука лежала на его руке, и всякий раз он чувствовал, как по ее телу проходит волна боли. Она ни разу не вскрикнула, и Патрик восхищался ее выдержкой.
Аббат, принимая во внимание состояние племянницы, провел церемонию очень быстро и прошипел:
– Кольцо!
Патрик подал аббату кольцо с рубином. Чарлз Лесли благословил его, вернул графу, и тот надел его на палец Катрионы. Глаза ее округлились при виде рубина в виде сердца, и она одарила Патрика благодарной улыбкой. Чарлз Лесли произнес заключительные слова и, наконец, провозгласил своих племянницу и племянника мужем и женой.
Патрик не стал ждать поздравлений, а подняв Кэт на руки, быстро понес обратно в спальню. Салли, опередив его, открыла дверь, а когда в комнату вошла и миссис Керр, закрыла ее. Обе женщины помогли Кэт снять тяжелое парадное платье и взобраться на родильный стол. Убедившись, что жене вполне удобно, Патрик подвинул кресло и сел рядом.
– Милорд, здесь мужчине не место, – недовольно произнесла миссис Керр.
– Если моя жена не возражает, я хотел бы видеть, как мой сын появится на свет.
Кэт положила ему на плечо руку и со слабой улыбкой сказала:
– Останься. Ты уже столько пропустил…
Приступы боли становились все чаще и сильнее. Все тело Кэт покрылось обильной испариной, дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы.
– Не сдерживайтесь, миледи, – посоветовала миссис Керр. – Кричите – так будет легче.
– Я не хочу, чтобы мой сын появился на свет под крики боли, – возразила Катриона.
– Ерунда! – бросила в ответ миссис Керр. – Он и сам закричит не хуже вас.
В ее глазах промелькнул озорной огонек.
– А почему бы вам не ругаться? По-гэльски, разумеется, чтобы он не понял.
Настоятель аббатства Гленкирк, ожидавший разрешения родов в гостиной, с удивлением услышал, как из покоев роженицы потоком полились цветистые гэльские выражения, одно забористее другого. Это продолжалось минут десять и закончилось триумфальным возгласом Гленкирка и отчаянным воплем новорожденного. Не в состоянии далее сидеть на месте, Чарлз Лесли буквально ворвался в спальню. Миссис Керр приводила в порядок Кэт, тогда как Салли обтирала кровь и слизь с вопящего младенца.
– У меня родился сын, дядя! Сын! Пятый граф Гленкирк! – кричал как сумасшедший Патрик. – Джеймс Патрик Чарлз Адам Лесли!
– Да, дядюшка, – раздался хоть и слабый, но не лишенный ехидства голос. – У него сын. Четвертый граф Гленкирк только что родил пятого. И что любопытно, совершенно самостоятельно!
