– Но я из рода Хей, Фиона, так что со мной все может быть иначе.
– А твоя мать? Она же Лесли, кузина. Дочери по телосложению повторяют своих матерей, так что я не завидую тебе.
Испугавшись, Катриона пересказала этот разговор Эллен, но та лишь рассмеялась:
– Ерунда все это! Эта Фиона Стюарт просто пытается тебя запугать. Боль будет, но буквально мгновение, в самом начале, зато потом – море блаженства. Твоя кузина сама жаждет заполучить графа, вот и плетет небылицы. Да ты только посмотри на своих родителей! Разве так ведет себя женщина, которая испытывает постоянную боль?
Раздосадованная на себя из-за того, что едва не поверила россказням Фионы, Катриона стала внимательнее приглядываться к ней и решила, что Эллен совершенно права. Кузина использовала любую возможность, чтобы попасть на глаза Патрику, носила платья с декольте на грани приличия, чтобы продемонстрировать свои внушительные прелести. «Вот же сука! – подумала Кэт. – Рыжая сука! Надо было побольше о ней разузнать».
Катриона отыскала брата и спросила:
– Джейми, тебе что-нибудь известно про кузину Фиону?
Брат сначала удивился, потом с усмешкой сказал:
– Говорят, что она очень добра: никому не может отказать, – но я еще не бывал в ее постели. Еще ходят слухи, что ребенок, которого она родила Стюарту, вовсе не от него. Тот был настолько слаб, что вряд ли мог исполнять супружеские обязанности. – Джейми помолчал и внимательно посмотрел на сестру. – Похоже, твое отношение к Гленкирку изменилось. Он тебе нравится?
– Да.
– Тогда опасайся кузины Фионы, поскольку она явно проявляет повышенное внимание к нему, хотя я сомневаюсь, что граф понимает это.
Джейми ошибался. Патрик все прекрасно видел, и, не будь Катрионы в замке, пожалуй, позабавился бы со своей рыжей кузиной, изнывающей от похоти без мужской ласки. До него тоже доходили слухи, и было бы забавно их проверить.
Одним из вечеров, вскоре после Рождества, Фиона попыталась ускорить события. Когда все гости и хозяева давно уже видели сны, граф решил обсудить со своим братом Адамом возможность его брака с наследницей Форбсов. Мужчины сидели у камина, и Адам пытался убедить Патрика, что их младший брат, семнадцатилетний Майкл, гораздо больше подойдет тринадцатилетней Изабелле Форбс.
– Я готов жениться, но отнюдь не на этой девчонке. Вот Майклу она в самый раз: года через три-четыре подрастет, тогда и устраивай союз между ними, тем более что он и так с ума сходит от ее кукольного личика.
Патрик рассмеялся:
– Ладно, я подумаю! Похоже, есть девушка, для которой ты себя бережешь?
Адам только улыбнулся.
Оба брата были высокие, как и их отец. Патрик унаследовал темные волосы матери и зеленовато-золотые глаза Лесли, а Адам – красно-рыжие волосы Лесли и янтарные глаза Стюартов. Посидев еще немного с кружками глинтвейна, они решили расходиться по своим комнатам. У подножия лестницы граф вспомнил:
– У меня припасено немного отличного виски из винокурни Макбинов. Давай зайдем ко мне, пропустим по глоточку на сон грядущий.
Распахнув дверь, он услышал удивленный возглас брата и только тогда поднял голову.
На его кровати, в неверном отблеске свечей возлежала Фиона Стюарт.
– Клянусь, брат, это самое чудесное зрелище, которое мне приходилось когда-нибудь видеть! – воскликнул Адам.
– Какого черта ты здесь делаешь? – зарычал граф, мгновенно протрезвев.
– Ты не захотел прийти ко мне, Патрик, – промурлыкала нагая красотка, – поэтому я пришла сама.
Ноздри его раздулись, уловив теплый аромат благовоний.
– Я плачу шлюхам за услуги. Сколько запросишь ты?
– О, дорогой! – хрипло рассмеялась Фиона, вставая в постели на колени. – Какие деньги! Я схожу по тебе с ума! Женись на этой глупой девственнице, если должен, но только возьми меня! Будем любовниками! Обещаю: не пожалеешь!
– Боже мой! – облизнул пересохшие губы Адам. – Как бы я хотел получить такой чудесный подарок. Везет же тебе, братишка!
– Хочешь ее? – Патрик повернулся к младшему брату.
– Не стану врать – да, и прямо сейчас.
– Что ж, забирай. Я переночую в твоей комнате.
– Нет! – запротестовала Фиона. – Я хочу тебя, а не этого самодовольного хлыща!
– Моя дорогая кузина, – холодно произнес граф, – судя по слухам, ты обладаешь изрядным опытом, поэтому должна знать: что заниматься любовью с тем, кого не хочешь – сплошная скука. Я тебя не хочу и более того, ты мне совсем несимпатична.
Повернувшись к ней спиной, граф направился к выходу. Адам закрыл за ним дверь и с подчеркнутой медлительностью лениво произнес:
– Что ж, Фиона, малышка, я очень хочу, чтобы ты не меняла положения еще некоторое время.
– Пошел к черту! – яростно бросила она в ответ и, вскочив с кровати, направилась было к двери, но Адам, не сходя с места, потянул ее обратно.
– Ну уж нет, крошка! – Он схватил ее за грудь с вмиг напрягшимся соском. – Сегодня ночью ты раскинешь свои ножки только для меня.
С этими словами он швырнул ее в постель, и Фиону внезапно охватил страх.
С тех пор как ею, тринадцатилетней, на куче соломы овладел старший конюх ее отца, она всегда верховодила в подобных ситуациях. Сейчас же бессильно лежала и наблюдала, как двоюродный брат, повернувшись к ней спиной, медленно раздевается. Высокий, стройный, широкоплечий, с узкими бедрами и мускулистыми ягодицами. Адам Лесли обернулся, и Фиона чуть не ахнула от изумления. Однажды ей довелось наблюдать за случкой лучшего отцовского жеребца с кобылой. Она тогда подумала: вот бы ей найти мужчину с таким же достоинством! Теперь он стоял перед ней и ухмылялся:
– Ну что, милая? Пять лет ты бегала именно от того, чего хотела.
– Боже мой! – прошептала Фиона. – Да ты разорвешь меня этой штукой!
Только влажная ненасытная пещерка у нее между ног жила своей жизнью и уже трепетала от предчувствия. Задыхаясь от похоти, с хриплым криком Фиона протянула руки к мужчине. Его тело через мгновение скрыло под собой ее фигуру, и он почувствовал, как жадная теплая рука направила его. Он вошел в нее мощным толчком и, убедившись, что она легко приняла его, начал медленно двигаться. Ее тело извивалось под ним, ногти впивались в кожу, из горла вырывались то стоны, то хрипы, а через несколько минут все звуки сменились воплем чистого восторга.
Адам скатился с нее, перевел дыхание, затем, опершись на локоть, с усмешкой заметил:
– Для шлюхи ты чертовски неумелая. Но сама виновата, что ограничивала себя никчемными любителями.
Склонив голову, он принялся сосать и покусывать затвердевший сосок, потом второй, одновременно играя пальцами со складками у нее между ног.
Подняв голову, Адам заявил:
