Она повторяла это снова и снова, и по лицу ее текли слезы счастья. Поднявшись, но не выпуская детей из объятий, она благодарно посмотрела на Ботвелла, и он понял, что поступил правильно.
Он тоже, но медленно, спустился по ступеням.
– Добро пожаловать в Эрмитаж, – сказал он юным Лесли.
– Благодарим вас, милорд, – ответил за всех четырнадцатилетний наследник Гленкирка, – за предоставленную возможность повидаться с мамой.
– В прошлый раз, когда мы виделись, Джейми, ты называл меня «дядя Френсис». Или, может, сейчас, когда ты стал почти взрослым, тебе предпочтительнее звать меня просто по имени?
Подросток перевел взгляд с графа на мать, явно испытывая смущение, и вдруг выпалил:
– Моя мама ваша любовница?
– Джейми!
– Нет, дорогая, он имеет право спросить, – сказал граф, поворачиваясь к юному Джеймсу Лесли. – Да, пока это так, но была бы женой, если бы не король, который зол на меня и не позволяет ей развод.
– Мама, а ты больше не любишь нашего папу? – спросила девятилетняя Бесс.
– Я люблю лорда Ботвелла, а с вашим отцом мы остаемся друзьями. Но хватит расспросов, пойдемте же в дом! Здесь, на улице, довольно холодно.
Они провели детей в уютную комнату с большим камином, и слуги поспешили подать разбавленное водой вино и сладкие пирожки.
– Дайте же мне насмотреться на вас! – не веря своему счастью, произнесла Катриона. – Ох, Джейми! Как же ты вырос! Когда мы с тобой виделись, ты был не выше меня!
– Следующей осенью собираюсь поступать в Абердинский университет, – с гордостью сказал сын. – Весной мое место пажа у кузена Роутса займет Роберт.
– Я так горжусь тобой! – произнесла Кэт так радостно, что он на время забыл про всю свою гордость и прижался к ней.
Затем взгляд графини перешел на двух младших сыновей: семилетнего Колина и шестилетнего Робби. Колин тоже служил у графа Роутса и уже начал приобретать повадки придворного, а самый младший сын все еще жил в замке Гленкирк и пока что оставался неотесанным горцем.
– А почему не приехали Аманда и Мораг? – всполошилась Катриона. – Они здоровы?
– Малы еще, – заявил Робби с видом изрядного превосходства.
Бесс послала ему такой презрительный взгляд, что Катриона сразу вспомнила бабушку Мег и рассмеялась.
– Боже, моя дорогая! Ты такая хорошенькая! Пройдет совсем немного лет, и станешь настоящей красавицей!
Личико Бесс покрылось очаровательным румянцем.
– Бабушка Мег сказала, что не переживет, если мы все уедем на Рождество, поэтому оставила Аманду и Мораг дома. Говорит – вы поймете.
– Я понимаю, моя хорошая, и очень рада видеть всех вас! Как долго вы сможете пробыть здесь?
– Мы с Колином должны вернуться в Эдинбург к Роутсам не позже чем через неделю после Двенадцатой ночи, – сказал Джейми. – Бесс и Робби могут оставаться хоть на всю зиму.
– Ботвелл, ну как ты мог? Почему ничего не сказал? Мы наняли бы для них учителя! Не могут же они провести без занятий всю зиму!
Френсис рассмеялся.
– Тогда не получилось бы сюрприза. А что касается занятий, то чем я не учитель?
Присутствие в Эрмитаже детей раскрыло новую грань характера Хепберна. Он сразу их полюбил и баловал тайком от Кэт. После неловкости первых дней, вызванной ситуацией с их родителями, юные Лесли-Гленкирки расслабились и освоились в Эрмитаже, с удовольствием общаясь с графом. Как досадно, думала Катриона, что Маргарет Дуглас не воспитала в своих детях любовь к их отцу.
Френсис так мечтал об их общих детях, что однажды ночью, глубоко войдя в нее, воскликнул:
– О, моя любовь! Подари мне таких же сыновей и дочерей! Мы будем их любить и вместе воспитывать уже в новом веке.
Катриона тоже страстно хотела ощутить новую жизнь в своем чреве. Если бы она была уверена, что ее беременность смягчит короля и он оставит их в покое, то непременно пошла бы на это, но, слишком хорошо зная вероломство Джеймса, не могла рисковать. Если сейчас король против Ботвелла использовал ее, то потом самой ценной фигурой в его играх станет их ребенок. Но ей так хотелось подарить ребенка Френсису Хепберну, что сердце сжималось.
Глава 30
В рождественский вечер, когда все обитатели Эрмитажа сидели за праздничным столом, в замке появились два посланника с гербами герцога Леннокса, и Ботвелл уединился с ними почти на час, а вернувшись, тихо сказал Катрионе:
– Рано утром мне предстоит отправиться в Эдинбург. Не говори детям, чтобы не портить праздник.
После ужина он предложил мальчишкам выйти на улицу сыграть в керлинг, а Кэт попросил проследить, чтобы новоприбывших накормили и устроили на ночлег.
Катриона распорядилась подать посланцам герцога праздничное угощение и приготовить теплые постели, а также разместить в конюшне их лошадей и дать им овса. Когда все было сделано, она оделась и отправилась к небольшому пруду в рощице неподалеку от замка, где граф и ее сыновья увлеченно играли в керлинг. Даже маленькая Бесс получила щетку и ловко орудовала ею. Ее темно-русые волосы растрепались, щеки раскраснелись, а карие глаза блестели от восторга. Катриона Лесли не смогла бы сказать, кто получал большее удовольствие от игры, Ботвелл или дети. Облаченный в килт, возбужденный игрой, он был великолепен. Катриона вдохновляла игроков возгласами восхищения, сердце ее было полно счастья. Именно так она и хотела жить: вместе с детьми и Френсисом Хепберном, – и на краткий миг ее мечта исполнилась.
После того как им удалось наконец уложить разыгравшихся детей спать, Катриона и Френсис еще долго сидели в своей спальне перед горящим камином и некоторое время просто молчали. С отсутствующим выражением лица он гладил ее чудесные волосы цвета темного меда, потом наконец заговорил:
– Леннокс сообщил, что Мейтленд пытается внушить Джеймсу, чтобы установил цену за мою голову. Канцлер проводит рождественские праздники в Холируде с их величествами. Вот же мразь! Высоко метит этот господин Мейтленд. Я должен завтра отправиться в Эдинбург и уладить этот вопрос раз и навсегда. Если мне удастся встретиться с нашим королевским кузеном, то, возможно, я сумею убедить его сменить гнев на милость.
– Постарайся, Френсис, чтобы при вашей встрече присутствовала и королева. Он не осмелится при ней даже намекнуть на истинную причину своей немилости к нам. Королева молода и мягкосердечна. Думаю, она вступится за нас, потому что симпатизирует и тебе, и мне. Если бы только заполучить подпись короля на моем прошении о разводе! По словам дяди Чарлза, в Эдинбурге сейчас находится представитель кардинала, который мог бы завершить все это дело. Достаточно мгновения слабости Джейми, и мы успели бы пожениться до того, как он изменит свое мнение.
Ботвелл ухмыльнулся.
– Ты уверена, что вы, Лесли, не приходитесь родней Медичи? Комбинаторы из вас превосходные!
