Его руки пустились в путешествие по ее телу, и она издала сладострастный вздох.
– Но ты вернешься к Новому году?
Его губы продолжили дорожку по спине, поднялись к затылку.
– Пока не знаю, Кэт, но если не успею, подарки для детей в моем гардеробе, а твой… – он замолчал, потом продолжил: – Нет, не буду говорить, – хочу вручить его сам. – Он повернул ее лицом к себе, нежно поцеловал и прошептал: – Давай-ка пойдем в постель, дорогая.
Спустив тонкие бретельки с плеч, Кэт позволила ночной рубашке соскользнуть на пол.
– Ты уезжаешь надолго, Ботвелл?
Она скользнула в пуховую постель, он тоже, сбросив халат, улегся рядом и притянул ее к себе.
– Не могу сказать с уверенностью…
Голос его был хриплым от нараставшего желания соединиться с ней. У нее на глазах выступили слезы, но он своими поцелуями осушил их. Тела их слились и задвигались в едином ритме, она опять расплакалась в его объятиях.
– Что ты делаешь со мной, Френсис? Почему мое тело так жаждет тебя?
– Тебе удается и кричать, и рыдать одновременно? Я думаю, все дело в том, что мы любим друг друга.
Он завладел ее губами, потом выдохнул:
– Черт возьми, я не хочу уезжать от тебя даже на несколько дней!
И все же он уехал, когда солнце еще не поднялось над горизонтом. Она в одиночестве стояла у окна спальни, кутаясь в шаль и глотая слезы. На губах все еще чувствовался крепкий прощальный поцелуй его жестких губ.
Провожая взглядом удалявшегося от замка всадника, она молила Бога, чтобы Джеймс смягчился. Не мог же он быть настолько твердолобым, чтобы ожидать от нее разрыва с Френсисом Хепберном. Возможно, он уже устал от этой вражды.
Вечером 27 декабря Ботвелл и Александр Хоум в сопровождении трех дюжин вождей пограничных кланов и их приверженцев проникли через конюшни герцога Леннокса в Холирудский дворец. Их первой целью был Джон Мейтленд, но когда они заворачивали за угол скудно освещенного коридора, их заметил юный паж и завопил что есть мочи.
Мейтленд успел укрыться в одном из внутренних помещений. Леннокс приказал выломать дверь, но граф Ботвелл, лорд Хоум и большинство их людей устремились в королевские апартаменты.
Мейтленд спустил по веревке из окна слугу и приказал звонить в колокол. Когда звон поплыл над Эдинбургом, множество жителей выбежали из своих домов и поспешили к дворцу.
Лорд Хоум дернул Хепберна за руку.
– Надо уходить! Все сорвалось!
– Нет! Я должен добраться до Джейми! – возразил в отчаянии Ботвелл. – Черт побери, Сэнди! Я ведь обещал Кэт!
Пришлось вмешаться Геркулесу и приложить всю свою исполинскую силу, чтобы развернуть сводного брата к выходу.
– Послушай, ты, идиот! Кому будет лучше, если я притащу домой твой труп? Давай сматываться! Попробуем в следующий раз.
И он потащил упиравшегося по коридору.
Катриона страшно обрадовалась, что Френсис вернулся домой невредимым, и ее разочарование оказалось куда меньшим, чем он ожидал, хотя сам не находил себе места от ярости.
– Мне так хотелось в начале нового года назначить наконец дату свадьбы!
– Не отчаивайся, любимый: надеюсь, все это как-нибудь уладится, – попыталась утешить его Катриона и, притянув к себе, принялась страстно целовать.
– Они никогда не смогут разлучить нас! Никогда! Мы принадлежим друг другу.
В первый день нового года, как обычно, граф Ботвелл раздавал подарки прислуге, арендаторам и вассалам, и только ближе к вечеру ему удалось уделить время Катрионе и детям. Хоть юные Лесли и старались скрыть нетерпение, подарков они ждали, как и любые другие дети.
Джейми едва смог поверить, что молодой гнедой жеребец, который появился этим утром во дворе замка, принадлежит теперь ему.
– Это жеребенок от Валентайна, – с улыбкой сказал граф. – Я назвал его Купидоном.
Малышке Бесс достался чудесный плащ бордового цвета, отороченный мягким светло-серым заячьим мехом, с золотой пряжкой, усыпанной рубинами. Колин Лесли, как начинающий придворный, стал обладателем золотого герба клана, который следовало носить вместе с пледом цветов клана. Грифон на гербе поблескивал сапфировыми глазами. Роберт Лесли получил в подарок щенка терьера, отпрыска любимой суки Ботвелла по кличке Скай.
Дети не ожидали столь щедрых подарков и очень обрадовались. Бесс тут же облачилась в новый плащ, Колин приколол эмблему клана себе на плечо, Роберт прижал к груди щенка, и все побежали во двор посмотреть, как Джейми объезжает жеребца. Ботвелл и Катриона из окна наблюдали за детьми, а потом он увлек ее в глубь комнаты и молча протянул плоскую коробочку. Катриона тут же ее открыла и увидела на подложке из белого атласа тяжелую золотую цепь с подвеской в виде льва, стоявшего на задних лапах, перевитого королевской лентой, усыпанной бриллиантами. Изумруды заменяли льву глаза, в гриве тоже сверкали бриллианты.
– Надеюсь, ты не станешь возражать, если этот зверь теперь будет с тобой?
– Для меня огромная честь носить символ твоего рода, – ответила Катриона и, вынув украшение из коробочки, подала ему. – Застегнешь?
Оглядев себя в высоком зеркале, она подошла к столу, взяла остававшуюся там коробочку и протянула Френсису. Когда он открыл ее и увидел массивный перстень-печатку с круглым изумрудом, на котором была выгравирована его печать, Кэт пояснила:
– Изумруд – символ верности и постоянства. Но это еще не все, милорд.
Пошарив в висевшей у нее на поясе сумочке, она извлекла простое золотое колечко и протянула ему, но Френсис почему-то рассмеялся. Поймав ее удивленный взгляд, он достал кошелек и вынул оттуда почти такое же кольцо.
– Черт возьми, Ботвелл! – со слезами на глазах воскликнула Кэт. – Я так хотела выйти за тебя замуж! Проклятый Джеймс Стюарт! Я так его ненавижу!
– Бедная моя любовь! – заключив ее в объятия, прошептал Френсис. – Тебе куда труднее, чем мне. Мне так жаль, что у нас ничего не вышло. Если бы Джеймс не был таким скрягой и коридор освещался лучше, этот чертов паж не издал бы ни звука.
Катриона рассмеялась. Думать, что в их несчастьях повинно скряжничество короля, было забавно. Быстро поняв ход ее мыслей, рассмеялся и Френсис, однако вскоре им стало не до смеха…
Ранним утром 11 января во двор Эрмитажа галопом влетел посыльный. Король лично подписал указ о награде за голову графа Ботвелла.
Потрясенные обитатели замка поверить не могли, что король может пойти на такую меру, но гонец сообщил, что после событий 27 декабря Мейтленд сумел убедить короля, что его кузен Хепберн намеревался свергнуть законного короля и править вместо него. В конце концов, разве не называли Ботвелла некоронованным королем? Правящему королю надлежит проявить решимость и покончить с кузеном, пока не случилось непоправимое.
