– В большом зале вас ждет завтрак, джентльмены, мясо и вино. Приятного аппетита!
Возбужденно переговариваясь, знатные гости спешились и толпой направились в замок. Уже выпив по кубку золотого сладкого вина, закусив его хлебом и мясом, они обратили внимание, что короля среди них нет.
– Похоже, Джейми решил продолжить сегодняшнюю скачку, – заметил один из гостей.
– Ага, – подхватил другой, – но, я уверен, предпочел другое седло и скачет сейчас на золотоволосой кобыле, а не на своем вороном жеребце.
Слова эти были встречены общим смехом, и еще один из гостей заметил:
– Готов спорить, что кобыла куда шустрее его жеребца.
– И куда нежнее, – раздалось из толпы.
В зале гремел смех, и каждый из знатных гостей старался высказаться по поводу прекрасной графини Гленкирк, но так, чтобы это не прозвучало слишком явно или оскорбительно.
Джеймс Стюарт, перескакивая через ступеньку, взлетел по лестнице и гневно ворвался в апартаменты Катрионы. На графине к этому моменту оставалась белая шелковая рубашка, но она не выказала ни малейшего удивления в отличие от перепуганной насмерть горничной.
– Ступай, Сюзан, дорогая. Я позову, если понадобишься, – сказала хозяйка, и девушка поспешила выскользнуть из комнаты.
Графиня повернулась к Джеймсу и надменно спросила:
– Итак, ваше величество?
– Ну, ты и лиса! – прорычал король с темным от гнева лицом. – Распутная лиса! Притащила за собой целую толпу мужиков, как сука – кобелей. Ты принадлежишь мне, Кэт! И я не позволю никому даже представить, что он может оказаться у тебя между ног!
Король, вне себя от ярости, рывком разорвал на ней шелковую рубашку, толкнул на кровать и тут же оказался сверху, с силой раздвинув коленями ей ноги. Ошеломленная не меньше его и рассерженная, Катриона отбивалась как могла, царапалась, но он схватил ее за руки и, удерживая их над головой, вонзил свою восставшую плоть в ее нежелающее и неготовое тело. Она взвизгнула от боли и, яростно извиваясь под ним, стала сопротивляться с еще большей силой. Тогда он укусил ее за сосок, и Катриона закричала от боли. Только ее сопротивление, похоже, еще больше распалило его.
Испуганная яростным выражением его лица, Катриона изменила тактику: прекратила сопротивление и начала ритмично двигать бедрами, что всегда приводило его в неописуемый восторг. Когда он чуть ослабил хватку, она, получив больше свободы, обхватила его голову руками, притянула к своему лицу и хрипло прошептала, выгибаясь, чтобы прижать свои нежные груди к его вспотевшему телу:
– Не причиняй мне боли, Джейми. Люби меня, милорд! Люби прямо сейчас!
Ее нежные губы завладели его ртом, остренький язычок требовательно, подобно пламени пожара, проник в его глубины.
Жестокость короля тут же сменилась страстным желанием, и он, изголодавшийся, перехватил инициативу. Пробормотал, утопая лицом в густой гриве ее золотых волос:
– Ведьма! Маленькая ведьма! Ах, моя сладкая любовь!
Быстро достигнув разрядки, Джеймс затих, лежа на ней, прижимаясь к ее груди.
Ослабевшая от всех этих перипетий Катриона испытала облегчение. Джеймс и сегодня ничего не заметил: спектакль удался, – он даже пришел в восторг от ее мастерства.
– О боже, любовь моя! Ты меня сегодня опять удивила!
Он поцеловал ее грудь и покаянно добавил:
– Прости меня, Кэт! Я не хотел причинять тебе боль, но ты заставила меня ревновать, любовь моя! Они все так смотрят на тебя! Мне это невыносимо. Ты моя, и только моя. Стоит взглянуть на тебя, и я уже схожу с ума! Поедем во дворец со мной сразу же после венчания! Я не могу долго ждать тебя, милая!
У Катрионы перехватило дыхание – этого она боялась больше всего, – и, протянув руку, она коснулась его лица.
– Увы, это невозможно, Джейми, милый. Прошло всего лишь чуть больше трех месяцев с тех пор, как Патрик был объявлен погибшим. Если тебя не заботит моя репутация, то я обязана о ней думать. После свадьбы сына мне предстоит заниматься подготовкой венчания Бесс, а там и до весны недалеко, так что расставание будет недолгим, милорд, а встреча еще слаще после небольшого воздержания. И не давай сплетникам повод говорить, что ты так низко меня ценишь, что даже не даешь времени оплакать законного мужа. Пройдет время, и никто уже не посмеет сказать, что я не выдержала траура и обесчестила Гленкирка, бросившись к тебе в объятия.
– Что ж, ты, как всегда, предусмотрительна и благоразумна, – промурлыкал король. – К тому же прекрасная любовница! На будущий год, глядишь, к этому времени понесешь и родишь мне сына! Так и быть, я подожду!
Кэт натянула на лицо самую нежную улыбку и подумала: «Скорее ты сгоришь в аду, чем я выношу твоего ублюдка, Джеймс Стюарт!»
Теперь ей уже ничто не угрожало: после того как король уедет из Гленкирка, они никогда больше не увидятся. От этой мысли Кэт испытала к его величеству едва ли не нежность.
В эту ночь ей удалось избежать его домогательств, а что касается следующей, она сумела его убедить, что должна хорошенько отдохнуть и выспаться, чтобы выглядеть свежей на церемонии.
Бракосочетание Джеймса Лесли и Изабеллы Гордон прошло с триумфом. Все было продумано до мелочей, и погода стояла великолепная. Прелестная невеста сияла красотой и юностью, жених – мужественностью и элегантностью. Во время праздничного ужина изысканные яства сменяли одно другое, гостям не давали скучать артисты и музыканты. Наконец, Катриона, Бесс и Генриетта увели Изабеллу от свежеиспеченного супруга и, сопровождаемые шумной толпой молодых людей, скрылись в апартаментах графа. Служанка помогла новобрачной снять пышное свадебное платье, затем Изабеллу омыли теплой надушенной водой и облачили в бледно-розовый ночной пеньюар, и мать, расчесывая ей длинные темные волосы, негромко напомнила:
– Не забудь, о чем я тебе говорила.
Девушка кивнула, а Катриона весело полюбопытствовала:
– И о чем же?
– Она должна повиноваться Джейми во всем, чего бы ни пожелал, – просто ответила Генриетта.
– И все? – ужаснулась Кэт. – Это никуда не годится!
Миниатюрная графиня Хантли едва не расплакалась.
– Кэт, я пыталась! Еще вчера она была моей малышкой, а теперь вот уже чья-то жена. Я пыталась поговорить с ней о том, что происходит между мужчиной и женщиной, но она выглядела такой всезнайкой… что мне стало неловко.
– Налейте графине Хантли вина, – велела Катриона девушке-служанке. – А ты, Бесс, смотри за дверью.
Повернувшись к Изабелле, она спросила:
– Итак, моя девочка, ты знаешь, что именно происходит между мужчиной и женщиной?
– Нет, ваша светлость, – прошептала девушка, покраснев до корней волос и потупившись.
– О господи!
Больше новоиспеченная свекровь не успела произнести ни слова. Дверь распахнулась, в комнату ввалилась целая толпа мужчин, со смехом толкая Джейми. Чаша с пряным вином пошла по кругу, и в эти несколько секунд Катрионе удалось перемолвиться с сыном несколькими словами.
