– Парализовало его!
Аня аж рот открыла.
– Как?
– Ни руки не держат, ни ноги… голова – и та плохо.
– Да с головой у него и раньше паршиво было.
– И дружки его такие же…
– Может, вирус какой? – предположила Аня.
Любовь Михайловна задумалась. Эта версия ей пока в голову не приходила.
– Вирус?
– Ну… алкоголь, наркота, а где наркота, там шприцы, или что-то некачественное им подсунули, или они друг другу какую-нибудь заразу передали через шприц…
– Почему так?
– Если бы воздушно-капельным или еще как, мы тоже могли бы заразиться. Двор-то один. Значит, или через кровь, или половым путем…
Судя по лицу дамы, об этой версии уже через полчаса узнает весь двор, и хулиганам, а заодно и их родителям придется солоно. Любопытство – хуже чесотки, особенно для тех, на кого оно направлено.
Не жалко поганцев?
Ничуть не жалко. Раньше надо бы, и кот не страдал бы. Да, для Ани хороший кот был предпочтительнее плохого человека, и без дискуссий. Так что выбирая между Мишкой Курбашом и котом…
Кису жалко.
Дома Аня принялась допрашивать Эреша, но долго воевать не пришлось, змей раскололся мгновенно, в ответ на вопрос: «Эреш, это ты разобрался с хулиганами?»
– Я это. И что?
– А что ты с ними сделал?
– Жизненную силу откачал. Фактически истощил им энергетическую оболочку.
– И что теперь?
– Да ничего. Восстановятся, не помрут. Убивать – это перебор, а вот так, авось чему и научатся.
Аня подумала пару минут и решительно одобрила.
– И силы тебе нужны, да?
– И это тоже.
Совесть молчала. Ругать василиска совершенно не хотелось. Не убил же действительно… наказание больше проступка?
А вас бы, господа правозащитники, попинать, как того кота! Мигом бы переоценили ситуацию.
– Тебя никто не видел?
– Нет.
– Ну и отлично. Давай поужинаем, да мне к клиенту ехать…
Эреш кивнул и направился на кухню. Хорошо, что ему попалась такая спокойная самка, другая бы сейчас хвостом била… а незачем. Он ведь все сделал правильно. Проступок – наказание.
Звездочки силы приятно грели кожу. Этого, конечно, мало, но наверняка подвернется и кто-то еще. Дайте только время.
Глава 8
Татьяна Никаноровна жила в получастном доме. Есть такие, на несколько владельцев. Длиннющий дом барачного типа, разделенный на шесть-восемь квартир, туалет во дворе, рядом с сараями, вода из колонки, разве что отопление не от печки…
Во дворе на тачке храпел несчастный Витька. Или – счастливый?
Судя по улыбке, снилось ему что-то хорошее.
Сама хозяйка встретила дорогих гостей у ворот и пригласила в дом. Войти?
Что Аня, что Эреш только ругнулись. Мало того что дом просел за годы службы и надо было спускаться вниз на пару ступенек, так еще и согнувшись. Иначе можно было вписаться лбом в притолоку. С их ростом было особенно неуютно, Эреш едва не чертил макушкой по потолку. Казалось, сейчас стропила окончательно просядут – и придется играть в атлантов.
Брр…
Внутри тоже было неуютно. Длиннющий кишкообразный коридор, в которым двоим уже не разминуться, и крохотная комнатушка в конце. Кухня не предусмотрена. Советский человек может и на костре готовить. Или в столовой питаться, комбижиром…
Комнатка же…
Сразу видно человека верующего. Одна стена была полностью увешана иконами. От пола и до потолка. Ну… у каждого – свое. Кто-то и фотографии из «Плейбоя» на стену лепит.
Хозяйка привычно перекрестилась на угол, неодобрительно покосилась на гостей, которые не повторили ее жест, и показала на крохотный столик перед диваном.
– Присаживайтесь…
Аня с Эрешем уговаривать себя не заставили. На стол перед ними, подняв облако пыли, опустилась толстая папка из дерматина, с тряпичными завязочками.
– Это что? – поинтересовалась Аня.
– Тут все Витькины документы. И что от родственников досталось…
– Апчхи!
– Давайте смотреть, – согласился Эреш.
Аня высморкалась и кивнула. Давайте…
Следующие два часа не порадовали. Дед Михей действительно имел сестру. У сестры была дочь. У дочери – сын. И результат эволюции – Витенька. Внучек…
Для деда Михея – двоюродный правнук.
И все.
Аня копалась в папке, читая все бумаги с остервенением землеройки. Все подряд, от надписей на фотографиях до личной переписки. За древностью лет это уже исторические документы, а не личная переписка, вот…
Эреш разглядывал фотографии, сортируя по годам.
Да не так их много и было, десятка два. Ни Михея, ни его сестры, одна фотография Витькиной бабки, с десяток Витькиной матери, ну и самого Витьки.
– А это кто?
Эреш держал в руке фотографию из школы. Класса так восьмого? Куча детей стоит рядом с учительницей…
– Это Витькин выпускной…
– Это – Виктор, – согласился Эреш, – а это кто?
Палец его уткнулся в лицо на фотографии. Аня пригляделась.
М-да, копия Витьки. Просто сразу не заметишь, потому как девушка. Девочка еще, но овал лица тот же, губы, нос, лоб… разница в подбородке. У Витьки его, считай, и нет, а у девчонки он даже тяжеловат. Она бы и не заметила, но у Эреша зрение было не сто процентов – триста. Василиск же…
– Не знаю… это важно?
– Какую школу он заканчивал?
– Третью. Это точно.
– А год?
– Не помню, сейчас аттестат его найду, там написано.
Аня с Эрешем переглянулись поверх головы тетки, рывшейся в папке.
– Думаешь, это оно?
– Хвост его знает… смотреть надо.
Вслух ничего не было сказано, но взаимопонимание у друзей развивалось быстро. Сшипелись…
А что удивительного? У Витьки был отец, а мужчины – существа такие, непринужденные. Плох тот кот, который по кошкам не гуляет…
Аттестат нашелся достаточно быстро.
Аня сфотографировала его на телефон, отсняла туда же фото и отдельно – девочку, покрупнее, просмотрела оставшиеся документы и попрощалась.
Татьяна Никаноровна, морща лоб, поведала, что вроде как Витькин отец от жены уходил… Кажется. Но в советские времена это было чревато. Парткомы, месткомы и прочие «комы».
