– Так драконы ведь тоже потомки Змея, только очень, очень дальние… – вздохнул я. – Нам досталась только тяга к золоту, способность отыскать его, отличить фальшивку, ну и… желание скопить побольше.
– И возможность летать, – добавила змеедева, с тоской взглянув вверх.
– Интересно, с кем же скрещивались ваши предки, чтобы получить такую способность? – тут же выдала Фергия, и я чуть сквозь землю не провалился. – Но ладно, это мы обсудим позже. Выходит, рашади, ты дочь великого Золотого Змея, и ты умеешь все то же самое, что и он? Еще ручейки эти… Это ты их вызвала или они всегда тут были?
– Они всегда со мной, куда бы я ни отправилась, – ответила та. – И всегда меняются. Я ведь говорила, что испытываю людей, как и мой отец, для этого и служит вода. Кто-то другой пожелает и разглядит совсем не то же, что вы двое. Может быть, захочет стать красивее, или умнее, или удачливее… Если выберет правильно – его счастье.
– С этим понятно, – потерла руки Фергия. – А как быть с золотом? Ты вот моешь косу в ручье, а в него падают самородки. Наверно, ради этого тебя и похитили?
Змеедева коротко рассмеялась.
– Если бы – похитили! Я пошла своей волей…
– Так расскажи же, наконец, рашади, что случилось! Мы не сможем помочь тебе, если не будем знать правды! – выпалила Фергия.
Воцарилась тишина, и только ящерки, с тихим шорохом бегавшие по стенам, нарушали ее. Одна такая забралась мне на запястье, обвилась вокруг него роскошным медным браслетом со сверкающими темными глазками, да так и осталась. Я осторожно погладил ее пальцем по хребту – не убежала. Ну, пускай сидит…
– Жизнь моя текла и текла, как этот ручей, – сказала наконец змеедева, – без забот и тягот. Я могла отправиться в чертоги отца, могла гулять на поверхности, притворившись обычной девушкой, но чаще всего разведывала подземелья: там часто попадаются всякие диковины. И в тот раз мне повезло – я нашла… зеркало.
– Как так? Откуда оно в подземелье? Или ты имеешь в виду клад?
– Нет же, нет! Так бывает иногда – пласт породы отслоился и оставил гладкую поверхность, – объяснила змеедева. – Если зажечь огонек вроде твоего, то можно рассмотреть свое отражение. Я приказала слугам отполировать зеркало и часто приходила полюбоваться собой. Почему-то в отражении я казалась еще красивее, чем на самом деле.
– А отцу не сказала, конечно, – пробормотала Фергия.
– Он был занят совсем иными делами, – пожала плечами наша собеседница, – и у него хватало диковин получше этой. Да и я уже была достаточно взрослая, для того чтобы не спрашивать разрешения на такую ерунду.
– Когда ты его обнаружила? – спросил я. – Я имею в виду, сколько лет прошло?
– Не знаю, – покачала она головой. – Ваши годы для меня – что минуты, а здесь за ними вовсе не уследишь. Но я могу сказать тебе, скольких крылатых убил мой тюремщик с тех пор, как завлек меня в эту пещеру. Может, тогда ты сумеешь понять?
– Да, перечисли, – попросил я, хотя голос предательски сорвался, и змеедева принялась считать по пальцам.
Я отмечал одну дату за другой: двоюродная (или троюродная) бабушка Гирришья – больше тридцати лет назад, потом еще несколько… А затем я вспомнил слова Аю, она следила за этим куда пристальнее, чем должен был я: «Бабушка Арташья разбилась семнадцать лет назад. Тетя Оннаришья – девять с небольшим. Сестра Дарришья – семь». Все сходилось.
– А почему пострадали только женщины? Ну, за исключением Эйша? – спросила вдруг Фергия.
– Они сильнее, потому что каждая женщина может породить десятки воинов, – ожидаемо ответила змеедева. – Зачем начали охоту именно за этим драконом… Возможно, он узнал что-то такое, чего ему знать не полагается, а может, отмечен судьбой. Я не знаю, шади. Могу поклясться, раз тебе так нравится принимать клятвы.
– Я тебе верю, рашади, потому что сложно узнать нечто, сидя в этой норе и не имея возможности связаться с внешним миром, – в тон ей ответила Фергия. – А теперь объясни, как тебя пленили?
Та снова замолчала, и ящерки сбежались к ней, окружили, словно пытаясь утешить…
– Я сама пошла в ловушку, – сказала наконец змеедева. – Это зеркало… Его все начищали и начищали, и однажды мне показалось, будто я вижу в нем не только свое отражение.
– Ну же, говори! – подалась вперед Фергия.
– Мне показалось, это был мужчина. Красивый, статный, только одетый как-то странно, ну да что мне за дело до людской одежды? И не таких встречала… – Змеедева помолчала. – Он раз за разом являлся мне, становился все ярче и ярче, покуда однажды не заговорил со мной.
– А слуги? – не выдержал я. – Они не донесли твоему отцу?
– Я больше не брала с собой слуг. Что могло угрожать мне в недрах горы? – улыбнулась она тонкими губами. – Я заговорила с незнакомцем, я признала в нем нашу кровь. Он рассказал мне, как был заточен и сделался пленником зеркала. Я почувствовала в нем натуру яркую и яростную, горячую… Великолепный ум, невероятные колдовские способности, которые не снились вам обоим, – он был великолепен! Великолепен и навечно обречен на жалкое существование в зазеркалье…
– Постой, рашади, – перебила Фергия. – Если его кто-то сумел заточить, значит, не был этот человек таким уж… непревзойденным!
– Теперь я это понимаю, а тогда заслушалась сладкими речами, как кобра слушает дудочку заклинателя, – сказала змеедева, и ее огромные золотистые глаза словно подернулись мутной пленкой.
– Ты хотела вытащить его оттуда? – спросил я.
– Да, – обронила она. – Мне почудился в нем родственный дух. Я ведь тоже способна на многое, но обречена годами бродить по земле и мыть волосы в проточной воде, чтобы смертные смогли найти там самородки.
– Почему это? – удивилась Фергия.
– Кто-то должен это делать. Отцу недосуг, у него хватает важных дел… А заменить его я не смогу, потому что сперва мне придется его убить, а на это я не пойду никогда. – Глаза змеедевы вспыхнули золотым огнем. – Этот… пытался уговорить меня, но я стояла на своем – никогда и ни за что я не подниму руку на отца!
– Извини, если вопрос неуместен… а кто твоя мать? – не удержался я.
– Текучая вода, – улыбнулась она. – И не смотри так, крылатый. Я появилась на свет, когда твоих прародителей еще и на свете не было, а великие духи…
– Сношали все, что шевелится, а что не шевелилось – то шевелили и тоже сношали, – любезно дополнила Фергия, и я едва не треснул ее по затылку, чтобы помалкивала. Увы, не дотянулся. – Почему же ты не можешь утечь отсюда с водой, рашади? Она же куда-то девается?
– Погоди, объясню еще… – Змеедева опустила голову. – Я не договорила. Когда тот человек – нет, не совсем человек! – понял, что я не коснусь отца… но и не выдам тому своего тайного друга, он попросил меня помочь ему выйти в наш мир. Но у меня не вышло.
– Зеркало все-таки одностороннее… – пробормотал я, и Фергия сочувственно похлопала меня по спине. Чуть дух не вышибла.
