Несмотря на разногласия относительно «Кабаре» Нории казался удовлетворенным моими аранжировками, и запись в Decca получила зеленый свет. Однако была небольшая загвоздка. Мы получили письмо от компании Technicolor, которая требовала убрать их имя из названия мюзикла, так как мы нарушаем права на товарный знак
[19]. Я ответил им, что мы согласны, так как только что заключили сделку с Eastmancolor, чьи представители заинтересованы в том, чтобы их ассоциировали с успешной современной постановкой. Практически сразу же мы получили ответ, что можем использовать слово «technicolor», если будем писать его правильно: обычно британцы пишут это слово с «u».
Написание инструментовки чем-то похоже на создание картины: у вас в голове тоже есть бесконечная палитра с музыкальными цветами. Но различие в том, что художник сам рисует картину, а замысел композитора исполняют другие. Как и другие композиторы, которые занимаются инструментовками, я слышу законченное произведение в своей голове именно так, как я хочу, чтобы оно звучало. К сожалению, в реальности не все получается, как хочешь.
Во время записи «Иосифа» на фоне бывалых музыкантов из оркестра, которых Норри нанял для работы в давно исчезнувшей студии Decca Records в Северном Лондоне, наши чудесные, но совсем не опытные звезды из Поттерс Бара были полностью разоблачены. Алан Доггетт, дирижер-любитель, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. И сольные номера теперь казались мне очень слабыми. Одним словом, я был не самым счастливым человеком в рубке.
Я довел себя до такого состояния, что не смог остаться до конца записи. Еще хуже стало, когда я услышал готовые миксы. Некоторые из композиций были настолько рваными, что я задавал себе вопрос, будет ли запись вообще когда-нибудь выпущена. Преимущества студии, на которые я рассчитывал, были ничтожны. Я был в ужасе. На следующий день Тим должен был отнести записи Норри. Я сказал, что мы не можем дать ему послушать такую непрофессиональную вещь.
Как я был неправ. Норри все понравилось, равно как и представителям Decca. Примитивное звучание поп-группы из-за соседнего угла в сочетании с детским хором, для которого и был написан «Иосиф», точно передавало радостное настроение, которое появляется, когда люди делают музыку исключительно ради удовольствия. Но в качестве соперника «Sgt. Pepper» или «MacArthur Park» у «Иосифа» не было никаких шансов. Вокальные партии были приятными, но недостаточно харизматичными, чтобы стать хитами. Песне «Any Dream Will Do» пришлось ждать 20 лет, пока в исполнении Джейсона Донована она не заняла первое место в британских чартах.
Между прочим, в 2002 году «Any Dream Will Do» подверглась нападкам, откуда не ждали. Архиепископ Кентерберийский, доктор Роуэн Уильямс, выбрал ежегодное наставление Димлеби, чтобы поставить под сомнение слова песни, утверждая, что «Выдвинутые личные цели лишь активируют ваш потенциал в любой сфере, к которой лежит ваше сердце». Он вызвал достаточной ажиотаж, и Тим был совсем этому не рад.
Моя единственная придирка к словам – их излишний пессимизм: «May I return to the beginning / The light is dimming / And the dream is too. / The world and I / We are still waiting / Still hesitating / Any dream will do»
[20]. Интересно, что в самой первой школьной версии слова были «My dream is dimming»
[21]. И я думаю, сколько из школьников, год за годом певших под мою веселенькую музыку, понимали, что в песне говорится об усталости от жизни, что совсем не весело.
Оглядываясь назад, я понимаю, что моя нервозность во время записи была одним из первых психозов, которые начинались, когда я сталкивался с менее чем на сто процентов идеальными результатами. Плохой звук – то, что вызывает у меня самую большую неприязнь. И даже сейчас я наблюдаю слишком много мюзиклов, у создателей которых, кажется, вовсе нет ушей. Пефекционизм всегда был и до сих пор остается моей проблемой. Любое некачественное исполнение выводит меня из себя. Но сейчас, на старости лет, я вроде стал немного лучше контролировать себя. Но только немного.
Так или иначе, вскоре после анонса Decca, нам предложили выступить с мюзиклом в соборе Святого Павла. Но это должно было состояться не раньше ноября. Кроме того, Decca решили, что они выпустят «Иосифа» только в январе 1969 года. Шишки звукозаписывающей компании полагали, что релиз могут не заметить в насыщенных осеннем и рождественском сезонах. Так что летом у меня образовалась небольшая дыра. Которая, впрочем, была заполнена незначительной массой моей дорогой тетушки Ви.
ВОЗМОЖНО, ВЫ ПОМНИТЕ, как ранее я рассказывал о тетушке Ви и куче петухов, которые портят воздух. Эта тема была близка к тому, чтобы проникнуть в мою жизнь. Все началось с телеграммы, в которой говорилось следующее:
Господи блин точка прибываю в больницу завтра точка извините не звоню точка ви точка
Даже почтмейстер в итальянской деревне и то понятнее изъясняется по-английски, думал я, звоня тете с дядей, чтобы понять, какого черта у них случилось.
Суть заключалась в двух вещах. Для начала дядя Джордж объяснил, что бедная Ви очень неудачно сломала ногу в трех местах. Ее самолетом скорой помощи отправили обратно в Англию и положили в клинику при Университетском колледже Лондона. Так как я был ее любимым родственником, предполагалось, что я не ударю в грязь лицом. Это еще куда ни шло. Посещения Ви в больнице без сомнения будут колоритными, и Джордж, будучи доктором, удостоверится, что о ней хорошо заботятся.
Вторая часть вопроса показалась мне более хлопотной. Ви начала писать новую кулинарную книгу и хотела, чтобы я помог с ней в час нужды. Рукопись была отправлена мне по почте заказным отправлением. Получил ли я ее? Нет. Неважно, сперва нужно позаботиться о ее ноге, но Джордж уверен, что после хирургических манипуляций Ви довольно быстро придет в себя. И вот тогда ее нужно будет подбодрить, и помощь с книгой была как раз тем, что доктор прописал. Все звучало довольно логично. Я любил трепаться с Ви о еде. Вскоре нашлась и посылка с рукописью. Название книги на титульном листе говорило само за себя:
КУЛИНАРНАЯ КНИГА ДЛЯ «КОРОЛЕВ»
[22]
Полевая кухня для городских жителей
Родни Спок
Тетушка, без сомнения вдохновившаяся своими многочисленными театральными друзьями и, возможно, передачами Кеннета Уильямса на Би-би-си, писала кулинарную книгу для гомосексуалистов.
Перед тем как вы спросите: «Ну и что такого?» – вспомните, что это было больше пятидесяти лет назад. Лондон, может, и жил полной жизнью, и рецепты вроде «Члены вверх» и ее версии пудинга с изюмом забавляли меня, но за пределами Кингс-Роуд дела обстояли совсем не так, и едва ли ведущие издатели приняли бы книгу с распростертыми объятиями. Я процитирую введение:
