Для начала я попытался вновь привлечь к записи нашу аккомпанирующую группу из «Суперзвезды», но все куда-то подевались. В любом случае, по мере работы я понял, что далеко ушел от тяжелого рока, который они играли. В общем, я собрал новую группу вокруг гениального молодого барабанщика Саймона Филлипса. Саймон был гораздо более лоялен к современному джазу, чем любой из старых рокеров, и этот факт сильно повлиял на выбор других музыкантов. Моя одержимость парагвайской арфой столкнула меня с потрясающим джазовым арфистом Дэвидом Снеллом. Арфа, возможно, не имела вообще никакого отношения к Аргентине. Но, используя ее как неотъемлемый элемент аккомпанирующей группы, мы сразу же получили ту самую динамику «Эвиты». Джо Моретти и Рей Рассел играли на гитарах. Генри Маккалау теперь выступал с группой Пола Маккартни Wings, но был готов поучаствовать в записи нескольких треков, как и Крис Мерсер, наш саксофонист из «Суперзвезды». Правда, в «Эвите» было очень мало композиций, где требовался саксофон. Наконец, мне порекомендовали молодую клавишницу Анн О’Делл, которая уже успела поработать с Blue Mink и Roxy Music.
Студия «Олимпик» вновь стала нашей штаб-квартирой. К сожалению, Алан О’Даффи теперь был фрилансером, и MCA Records отказались нанимать его для записи, так как это вылетело бы им в копеечку. Так что нам пришлось работать с не менее профессиональным штатным звукорежиссером Дэвидом Гамильтоном-Смитом. Энтони Боулс присоединился к нам в качестве дирижера, а Алан Доггет отвечал за работу хора.
Теперь в нашем с Тимом портфолио был громкий вест-эндовский хит, так что артисты отвечали на наши звонки, и сильно удивлялись, после того как мы называли тему нашего готовящегося проекта. В то время на телевидении шла передача «Rock Follies» о трех рок-исполнительницах. Каждая из девушек – Шарлотта Корнвэлл, Рула Ленска и Джули Ковингтон – обладала внушительным опытом. Но в качестве потенциальной Эвы мы видели именно Джули. Она участвовала в оригинальной лондонской постановке «Godspell», где начинали многие молодые актеры, перекочевавшие потом в мир поп-музыки. Самым известным из них был Дэвид Эссекс, который вскоре дебютировал в театре в роли Че. Джули была очень популярной самопровозглашенной пацанкой. Она одевалась так, будто была одной из жительниц лагеря Greenham Common peace. Я достаточно знал об этом движении, так как военная база Greenham Common располагалась в непосредственной близости от Сидмонтона. Женщины разбивали лагеря по периметру ограды, протестуя против размещения на базе американских ядерных боеголовок. Так как альтернативой служили бомбардировщики B11, которые страшно шумели, пролетая над нашим домом, мы с Сарой были скорее за боеголовки, которые не издавали ни звука. Сара всегда была спокойной и мирной женщиной.
Джули придерживалась крайне левых взглядов. Так что, возможно, именно некоммерческий характер проекта перевесил все ее сомнения относительно игры в роли жены фашистского диктатора. Мы встретились в моей квартире, и как только она запела, мы с Тимом поняли, что она – особенная. Мы записали пару демо-версий песен «Buenos Aires», «I’d Be Surprisingly Good for You» и «Don’t Cry for Me», в которых я аккомпанировал на фортепиано. Ранимость Джули потрясающим образом сочеталась с ее серьезным рок-вокалом. Демо-записи брали за душу. С момента, когда Рой Фезерстоун и команда MCA Records прослушали их, они беспрекословно стали поддерживать проект. На самом деле, мы попросили Мюррея Хеда попробовать спеть несколько песен Че, но в этот раз материал совершенно точно не подходил ему, да и в любом случае, он был на пути к славе во Франции.
Мы с Тимом оба были впечатлены игрой Колма Уилкинсона в роли Иуды в лондонской постановке «Суперзвезды». Колм был великолепным ирландским рок-тенором, который впоследствии сыграл роль Жана Вальжана в «Отверженных» и дебютировал в роли Призрака на Сидмонтонском Фестивале в 1985 году. Энтони Боулс горячо поддержал его кандидатуру, и Колм стал нашим Че. У Тима была гениальная идея насчет Перона – Пол Джонс. В шестидесятых Пол был солистом группы Manfred Mann, но уже давно оставил поп-сцену. Теперь он был хорошо известным вест-эндовским актером и незамедлительно принял наше предложение. Таким образом, у нас осталось три небольших свободных роли: юной любовницы Перона; Агустина Магальди, второсортного певца танго, с которым у Эвы была интрижка по пути в Буэнос-Айрес; и эпизодическая роль руководителя фонда Эвы Перон.
Роберт Стигвуд недавно подписал контракт с юной фолк-исполнительницей Барбарой Дикинсон. Она уже успела сыграть в Вест-Энде в мюзикле ливерпульского драматурга Вилли Рассела «John, Paul, George, Ringo… and Bert», сопродюсером которого был Роберт. Впервые я услышал ее в клубе Ронни Скотта и сразу подумал, что ее ласковое простое обаяние – как раз то, что нужно для песни любовницы «Another Suitcase in Another Hall». Эпизодическая роль руководителя фонда досталась Крису Нилу, другому участнику «Суперзвезды», который сменил Пола Николаса в роли Иисуса. Он спел «And the Money Came Rolling In», песню, которую в театральной постановке исполнил персонаж Че. И я до сих пор не понимаю, почему она не принадлежала ему с самого начала.
Последней задачей было найти артиста на роль Магальди. Кому-то в голову пришла блестящая идея. Тони Кристи. Тони Кристи был главной звездой рабочих мужских клубов, который добился больших успехов с такими песнями как «I Did What I Did for Maria» и «Is This the Way to Amarillo». Мы решили проскочить обычное минное поле из агентов и менеджеров и напрямую обратиться к Тони. Для этого нам понадобилось нанести визит в Клиторпс, приморский курорт в Линкольншире, где Тони давал свои летние концерты. После чрезвычайно медленного и сложного путешествия на поезде, мы, сопровождаемые проливным дождем, в конце концов добрались до захолустного театра на пристани. Мы расположились рядом со служебным входом, ожидая появления звезды. Когда завыл ветер, и волны обрушились на шаткую стальную конструкцию, казалось, ничто не отделяет нас от сердитого Северного моря. Тим повернулся ко мне и сказал: «Эндрю, если бы в 1965 году кто-нибудь показал нам снимок того, где мы сейчас находимся, написали бы мы ”Иисуса Христа – суперзвезду?“. За очень приятным ужином с Тони в ресторане, где подавали такие блюда как жареный грейпфрут с коричневым сахаром и хересом, мы убедили его присоединиться к нашей авантюре.
1 марта я встретился с музыкантами, чтобы разработать дальнейший план репетиций. Я хотел, чтобы арфа была неотъемлемой частью группы. Однако до этого я никогда не встречал арфиста, который играл бы без партитуры. Я боялся, что, если напишу традиционную аранжировку, музыканты перестанут импровизировать и чувствовать музыку. Так что я не брал в расчет арфиста Дэвида Снелла. Мы разработали систему, где нужно строго придерживаться партитуры, а где можно играть свободно. Запись была запланирована на четвертое апреля.
Перед тем как начать работу, мне нужно было уладить один очень важный деловой вопрос. Я не забыл о «Паровозике Томасе» и 15 января основал компанию Really Useful, которая должна была стать отправным пунктом моего телепроекта. Акции я разделил напополам с Сарой. Тогда я и представить не мог, что однажды маленькая компания разрастется до всемирного гиганта. Но пока «Томасу» нужно было подождать.
