– Семьдесят три процента торпедоносцев первой волны потеряны, – мрачно доложил Баррингтон. – До рубежа пуска торпед две минуты.
– Перенацелить торпеды! – приказал я, вызвав недоумение на лицах офицеров штаба. – Крепости, принимавшие участие в ударе по нашим торпедоносцам, атаковать запрещаю. Это оружие нужно мне целым и с живыми жаберами, готовыми к сотрудничеству. Атаковать планету будем с противоположной стороны.
Торпедоносцы изменили курс. Теперь их целями стали орбитальные объекты противника, находившиеся ближе к экватору, но эти крепости еще не стреляли и были полностью готовы к встрече с остатками первой волны кораблей Баррингтона. По мере входа в зону поражения все новых коллапсарных орудий противника потери торпедоносцев росли, и к рубежу пуска торпед их прорвалось меньше пятисот. Но почти десять тысяч торпед, распределенных между двумя сотнями целей это тоже весьма немало. Тем не менее, плотность заградительного огня и уровень средств РЭБ в столичной системе жаберов оказались выше, чем те, с которыми мы встретились на окраине освоенной лягушками зоны космоса.
– Девяноста два процента торпед сбиты заградительным и зенитным огнем противника, – в голосе адмирала Фултона слышалось разочарование. Похоже, начальник штаба флота ожидал от торпедной атаки более внятных результатов, – Зафиксировано четыреста сорок штатных срабатываний плазменных боеголовок. Ни одна цель не уничтожена. Судить о наличии повреждений невозможно из-за работы маскировочных полей.
Вернуться к основным силам флота удалось менее чем трем сотням торпедоносцев. В этой атаке, а точнее, разведке боем, выжил лишь каждый десятый из этих небольших беспилотных кораблей. С точки зрения нанесенного врагу ущерба результат их действий оказался весьма скромным, если не сказать никаким. Но, на мой взгляд, добытая ценой их гибели информация о новом оружии жаберов, дальности его действия и способе применения полностью окупала понесенные потери.
– Генерал армии Баррингтон, – вызвал я корабль командующего носителями дрон-торпед, – выделите пятьсот торпедоносцев в резерв и еще пятьсот для поддержки десанта при высадке. Остальные ваши силы должны взломать орбитальную оборону противника со стороны южного полюса. Примите координаты вектора атаки. Адмирал Лит-та, готовьте первую волну десанта. Ваша стая пойдет сразу за торпедоносцами. Основным силам флота обеспечить блокаду зоны высадки со стороны космоса. Наша задача – не допустить прорыва тяжелых кораблей противника к силам десанта, но до подавления орбитальных крепостей в зону действия их коллапсарных орудий линкорам входить запрещаю.
Флот изготовился к штурму. Меня немного беспокоило отсутствие данных о дислокации линкоров и крейсеров противника. Судя по всему, они прятались за спинами орбитальных крепостей, прикрываясь пологом их единого маскировочного поля. Видимо, жаберы рассчитывали на свои тяжелые корабли, как на последний резерв для оперативного затыкания прорывов в орбитальной обороне.
– Господин командующий, флот занял исходный рубеж, – доложил адмирал Фултон.
– Приступить к штурму! – отдал я приказ, ради которого уже почти семь лет вел войну в миллионах световых лет от места, где прошла моя прошлая жизнь. Когда-то, будучи еще кандидатом в курсанты, я сказал полковнику, руководившему приемной комиссией, что хочу организовать и возглавить штурм столичной планеты противника и поставить точку в этой многолетней войне. В тот раз мои слова всерьез не восприняли, хотя как знать, ведь высший балл за собеседование я все-таки получил. Тогда, правда, я говорил о столице кваргов, штурмовать которую мне так и не довелось, но кто ж знал? Ничего, жаберы мне в этом плане подойдут ничуть не хуже – к лягушкам у меня осталось много неоплаченных счетов еще из далекого прошлого.
Четыре тысячи торпедоносцев начали движение к планете. Почти сразу за их боевым порядком развернулся строй из почти пяти тысяч десантных носителей Лит-ты, практически неотличимых под маскировочными полями от кораблей Баррингтона. «Черные Драконы» и линкоры кваргов двигались чуть позади беспилотных кораблей, готовясь отразить возможную контратаку мобильных сил вражеского флота. В одном строю с линкорами держались двадцать четыре «Рапиры» – они первыми должны были ударить по кораблям врага в случае их появления. Думаю, жаберы на планете и в поясе орбитальной обороны сейчас испытывали не самые приятные эмоции, но сдаваться они явно не собирались.
– На этом расстоянии в прошлый раз противник начал перестроение для залпа, – произнес Слин-ат, внимательно следивший за перемещениями вражеских вымпелов на тактической проекции. Командир моего флагмана так и не смог усвоить принятые в Земной Федерации основы субординации. С его контр-адмиральским званием совершенно не следовало влезать в обсуждение тактической обстановки без прямого приказа командующего, но ящер был отличным командиром линкора, и к тому же одним из очень немногих самцов, добившихся в традиционном для их расы матриархате столь высокого положения, практически предельного для своего пола, так что я ему многое готов был простить.
Словно услышав слова Слин-ата, строй орбитальных крепостей дрогнул и начал формировать направленное в нашу сторону «параболическое зеркало».
– Отпустите немного вперед «пустышки», – приказал я, имея в виду, выжившие в прошлой атаке торпедоносцы, для которых не нашлось боеприпасов с плазменной боевой частью, и адмирал Фултон предложил зарядить их контактными торпедами старого образца и пустить в авангарде в качестве ложных целей. К сожалению, их набралось меньше трех сотен, но все же своей гибелью они давали шанс выжить гораздо более ценным кораблям, несущим современные торпеды.
В этот раз к удару по нашему флоту вновь изготовились семьдесят две крепости. Видимо, это число было фиксированным, иначе жаберы однозначно попытались бы задействовать максимальное число орудий.
– Противник готов к выстрелу. Крепости начали накачку энергоконцентраторов… Залп!
Я поморщился, наблюдая, как в боевом ордере наших торпедоносцев бушует огненный шторм.
– Потеряны все «пустышки» и сорок процентов носителей плазменных торпед, – доложил Баррингтон, – Три минуты до пуска.
Жаберы вновь, как и над северным полюсом, показали свои острые зубы, и движение к планете продолжили лишь немногим более половины наших ударных беспилотников. И это был только первый, пусть и самый опасный рубеж обороны противника. Перезарядка коллапсарных орудий длилась около двадцати минут, и в ближайшее время мы могли не опасаться главного оружия ближайших к нам орбитальных крепостей, но над южным полушарием висело еще около двухсот готовых к стрельбе бронированных гигантов. Вот только образовать пространственное «гиперболическое зеркало» они не могли – в самом центре их строя как раз находились уже стрелявшие крепости. В результате еще один встречный залп мы все-таки получили, но это были обычные выстрелы коллапсарных орудий, вырвавшие из нашего строя еще две сотни торпедоносцев, что не могло существенно повлиять на огневую мощь сил Баррингтона.
– Рубеж пуска торпед, – в голосе генерала армии звучало удовлетворение, – Залп произведен!
