Чтобы создать научное понимание коммунизма, надо четко различить то, что есть проявление всеобщих социальных законов, имеющих силу для любого типа общественного устройства, и то, что относится к действию специфических законов коммунизма. Например, государственно-бюрократический аппарат в западных странах был развит не менее сильно, чем в коммунистических, и обладал теми же пороками. А общей социологической теории, которая позволила бы справиться с этой задачей, просто не существует. Все известные мне социологические теории имели такую ориентацию и настолько были идеологизированы, что они являются скорее препятствием, чем подспорьем в этом отношении.
Но и с западнизмом дело обстоит не лучше. И о нем можно сказать нечто подобное тому, что я только что сказал о коммунизме. Хотя он начал заявлять о себе как об особом типе общественного устройства еще несколько столетий тому назад, качественный скачок тут произошел лишь в XX столетии, особенно отчетливо – после Второй мировой войны. Борьба против коммунистического мира сыграла в этом процессе далеко не последнюю роль. Так что западнизм есть сравнительно молодое социальное явление, еще не оформившееся полностью до сих пор.
Отношение развитого (современного) западнизма к предшествующей истории Запада сходно во многом с отношением коммунизма в России к ее дореволюционному состоянию. Но в России вследствие революционного пути возникновения коммунистического социального строя оказалась скрытой преемственность эволюционного процесса. На Западе же вследствие нереволюционного (реформистского) пути превращения общества в тотально-западнистское оказался скрытым качественный скачок развития, то есть тот факт, что со второй половины XX века произошел грандиозный социальный перелом, сопоставимый с эпохой коммунистических революций. Общая антидиалектичность западного идеологического способа мышления усилила трудность отграничения современного западнизма от западного общества предшествовавшего периода.
Я неслучайно упомянул о способе мышления. Дело в том, что все факторы, определяющие тип общественного устройства, действуют в реальности совместно, их действия многосторонни, зачастую – противоречивы, их роли в жизни общества меняются, порою на противоположные и т. д. Для научного понимания как западнизма, так и коммунизма абсолютно необходима та самая диалектика, которая была дискредитирована, извращена и опошлена общими усилиями социальных мыслителей как коммунистических, так и западных стран. Замечу кстати, что противодействие научной истине в понимании социальных феноменов на Западе не менее сильно, чем это было в коммунистической (да и посткоммунистической) России.
Я хочу здесь сопоставить коммунистическое и западнистское общества на трех уровнях их структуры – микроструктуры, макроструктуры и суперструктуры. В первом случае я имею в виду человеческий материал и клеточки общества, во втором – экономику, государственность и другие сферы общества в целом, в третьем – объединения однотипных стран в блоки и в глобальное общество, складывающееся под их эгидой.
Упомянутые выше аспекты общества оказывают различное влияние на качества людей. Устойчивое и длительное доминирование одного из них имеет неизбежным результатом формирование определенного типа человеческого материала, приспособленного к условиям этого аспекта. Так что нет ничего противоестественного в том, что как западнистское, так и коммунистическое общество создается и поддерживается человеческим материалом, адекватным ему. И в свою очередь они сами, всемерно развивая соответствующий аспект общества, порождают и воспроизводят адекватный им человеческий материал – тут зависимость взаимная. Тип общества развивается совместно с адекватным ему человеческим материалом.
Человеческий материал, адекватный западнизму, я назвал западоидами или западоидностью. Соответственно человеческий материал, адекватный коммунизму, можно назвать коммуноидами или коммуноидностью. Выше я довольно много говорил о качествах западоидов. Коммуноиды в этом отношении уступают им и во многом являются их антиподами. Хочу особо выделить два их различия, сыгравшие решающую роль в их эволюционной дивиргенции.
Каждый человек осознает себя в качестве индивида (в качестве «Я») и одновременно в качестве члена объединения многих индивидов (в качестве «Мы»). Но формы этого осознания, а также пропорции «Я» и «Мы» в менталитете людей различны. Характерным для коммуноидности является доминирование «Мы» над «Я» и даже гипертрофия «Мы». Это проявляется в склонности к психологическому коллективизму и коллективистскому образу жизни. Для западоидности же характерно преобладание «Я» над «Мы» и гипертрофия «Я». Это проявляется в склонности к психологическому индивидуализму, к личной независимости от других людей, к развитию средств индивидуальной самозащиты и даже к самоизоляции.
Вторая черта человеческого материала, на которую я хотел обратить здесь внимание, – способность людей к самоорганизации снизу и изнутри объединения и степень покорности организующей силе сверху и извне. У коммуноидов способность к самоорганизации является очень слабой, а степень покорности принудительной организации – высокой. У западоидов же наоборот: очень сильная способность к самоорганизации и сравнительно низкая степень покорности принудительной организующей силе.
Коммунизм принадлежит к такому типу объединения больших масс людей в единое целое, при котором доминирует не добровольная самоорганизация людей снизу и изнутри, как это имело место, например, в истории становления США, а принудительная организация сверху и извне, как это имело место, например, в истории России с первых дней ее существования. Организация общества сверху не имеет ничего общего с идеологическим утверждением, будто коммунизм сначала был выдуман кем-то и затем сверху навязан людям путем насилия и обмана. При такой форме организации решающую роль в объединении людей в единое целое принадлежит государству и вообще высшей власти, а не другим факторам, в том числе – не экономике.
Коммунистический тип организации общества для определенного человеческого материала и условий не менее естествен и адекватен, чем западнистский тип организации – для других. Я считаю, что одним из важнейших условий разрастания системы государственности в Российской империи и преобладания ее над прочими социальными силами был именно человеческий фактор, и прежде всего – качества русского народа, подобно тому, как общество западного типа было бы невозможно с иным человеческим материалом, чем тот, какой поставляли народы западных стран. И коммунизм имел успех в России в значительной мере благодаря национальному характеру русского народа, благодаря его слабой способности к самоорганизации и самодисциплине, склонности к коллективизму, холуйской покорности перед высшей властью, склонности смотреть на жизненные блага как на дар свыше, а не как на результат собственных усилий, творчества, инициативы, риска и т. п.
Всякое достаточно большое общество дифференцируется на различного рода объединения своих членов. Среди этих объединений имеются такие, которые образуют основу всего общества и существенным образом определяют его характерные черты. Это клеточки общества. Через них, в них и благодаря им большинство трудоспособных членов общества используют свои силы и способности, добывают средства существования, удовлетворяют жизненные потребности, добиваются успеха, делают карьеру, имеют социальные контакты.
