Коммунальный аспект (коммунальность) западнизма развился столь же грандиозно, как и деловой. Причем он имеет тенденцию к разрастанию и усилению. Должен заметить, что он доминировал не только в коммунистических странах. Нечто подобное имело место в Древнем Египте и Китае, в Византии, в дореволюционной России. Советский коммунизм явился результатом и завершением русской истории как истории по преимуществу государственной, то есть коммунальной.
И в эволюции общества в рамках одного и того же типа соотношение делового и коммунального аспектов со временем меняется. Возможно, что конечным результатом эволюции любого достаточно большого общественного организма так или иначе является разрастание и доминирование коммунальности. В таком случае не избежать этой участи и обществу западному. Тогда можно будет сказать, что Запад достиг потолка прогресса, и началось его внеисторическое бытие. Но это только предположение. Может случиться так, что по каким-то внешним причинам Запад просто не доживет до «такого естественного конца.
Сфера коммунальности включает в себя совокупность двоякого рода феноменов: 1) таких, благодаря которым данное множество людей живет как единое целое, воспроизводится и сохраняется как таковое во времени, поддерживает внутренний порядок во взаимоотношениях между различными частями целого, защищает себя от разрушительных внешних сил; 2) таких, благодаря которым указанные в первом пункте феномены сами воспроизводятся и заключаются в определенные рамки.
В число феноменов обеих групп включаются, конкретнее говоря, такие. Во-первых, это совокупность органов власти и управления страной в целом и ее территориальными подразделениями вплоть до минимальных, административно-бюрократический аппарат, полиция, суды, тюрьмы, армия, секретные службы и вообще все учреждения, подчиненные органам власти и служащие целям общественного порядка и охраны страны, короче говоря – государство в узком смысле слова или сфера государственности. Во-вторых, это совокупность правовых (юридических) норм, а также совокупность людей и учреждений, занятых в функционировании этих норм, – правовая сфера. И в-третьих, это различного рода феномены публичной (общественной, в отличие от предпринимательства) жизни населения страны вроде общественных организаций, партий, движений, добровольных действий граждан в интересах различных групп, слоев и классов населения, а также в интересах страны в целом – сфера публичности или гражданственности («гражданское общество»).
Коммунальность западнизма оформлена и закреплена в особых органах, учреждениях и организациях людей. Это эмпирически наблюдаемые подразделения общественного организма, которые мы суммарно обозначаем словами «государство», «право» и «гражданское общество». Сфера коммунальности не исчерпывается этим, но я намерен рассматривать ее в дальнейшем лишь в этом воплощении.
Классический образец
Западные страны («национальные государства») внутри себя разделяются на более мелкие территориальные единицы, а в другом направлении образуют более крупные объединения – группировки, блоки, союзы. На всех уровнях этой иерархии имеют место феномены коммунальности. Но в полном объеме и в наиболее завершенном виде коммунальность в наше время сконцентрирована на уровне суверенных стран («национальных государств»). Это фиксировал еще Т. Гоббс. Этот уровень определяет прочие. От него какая-то часть элементов коммунальности «опускается» вниз, на более мелкие деления, и какая-то часть «поднимается» вверх, на более крупные объединения. На этих уровнях возникают свои системы коммунальности. Однако в иерархии человеческих объединений возможна только одна полная и относительно завершенная система коммунальности, а именно та, которая обладает суверенитетом. Тот факт, что правительство одной страны может выполнять волю правительства другой страны, в данном случае не имеет значения. При этом будет иметь место зависимость одной суверенной в социологическом смысле коммунальности от другой. Чтобы понять коммунальность западнизма как таковую, надо в качестве объекта наблюдения взять ее состояние в современных суверенных (пока еще суверенных!) западных странах, то есть в классически завершенном виде. Если эти страны утратят национальный суверенитет и «растворятся» в более обширной общности, коммунальность будет деформирована и растерзана так, что потребуются усилия на выявление ее закономерностей, которые сейчас пока еще доступны для наблюдения без особых усилий.
При первом взгляде на сферу коммунальности западных стран бросается в глаза ее раздробленность и разбросанность сравнительно с тем, как эта сфера выглядела в коммунистических странах. Тем не менее в исходном пункте исследования ее следует рассматривать как единое целое, а ее раздробленность – как разделение функций и разделение частей при исполнении этих функций. Такой подход соответствует реальной связи элементов коммунальности между собою, как обнаруживает более пристальный анализ.
Возможны различные соотношения частей коммунальности в рамках системы одного и того же типа, а также колебания этих соотношений. Возьмем, например, политическую систему Италии. В течение почти 50 лет она находилась в состоянии перманентного кризиса. С точки зрения постороннего наблюдателя создавалось впечатление, будто Италия находилась на грани политической катастрофы. Но шли годы, а никакой катастрофы не было
[131]. Правительственные кризисы в Италии сами по себе не были кризисом системы государственности в целом. Как целое она оставалась достаточно сильной и устойчивой, чтобы сохранять страну как суверенно «национальное государство» и поддерживать на терпимом уровне общественный порядок. Во время Четвертой республики во Франции имели место частые и продолжительные политические кризисы, создаваемые партиями в парламенте. Однако это не мешало тому, что транспорт работал, мусор убирался, законы и порядок соблюдались, административный аппарат выполнял свои функции. Коммунальность в целом была достаточно сильна, чтобы поддерживать жизнь общества в более или менее нормальном состоянии. Аналогично «слабое» центральное правительство США не есть показатель слабости сферы коммунальности в целом. В США она, пожалуй, сильнее, чем в других странах Запада с сильной центральной властью.
Варианты
Коммунальные сферы западных стран разнообразны. Англия, Голландия, Бельгия, Дания, Швеция, Норвегия и Испания суть монархии, а Франция, Германия, Италия и Австрия суть республики. США, Германия и Австрия суть федерации, а Франция и Италия – нет. В США и Франции – «сильный» президент, а в Германии и Австрии – «слабый». В монархиях глава государства не президент, а монарх. В Англии первым лицом в системе политической власти является премьер-министр, в Германии и в Австрии – канцлер, в США и Франции – президент. В США большую роль играет Верховный суд, а в Западной Европе об этом третьем ингредиенте государства почти не слышно совсем.
Легко видеть и различия в конституциях. В Англии вообще нет конституции в собственном смысле слова. Ее заменяют законодательные документы, принятые в разное время
[132], и традиционная «политическая культура». Конституция США вступила в действие в 1789 году, а в 1790 году ее ратифицировали все 13 штатов. Конституция Бельгии была принята в 1831 году и изменена в 1988-м, Дании – в 1949-м и изменена в 1983-м, Франции – в 1958-м и изменена в 1976-м, Италии – в 1947-м и изменена в 1967-м и т. д. Одни конституции, как видим, менялись со временем, другие – нет.
