Я скалюсь ему в ответ.
– Дейл решил, что я ваша клиентка, но мне назначена встреча с профессором Фроммом.
Женщина изучающе смотрит на меня, быстро оценивая ситуацию. Забирая у меня из рук планшет, она кивает в сторону лестницы.
– Второй этаж, первая дверь слева. – Она передает планшет Кейлу.
– Меня зовут Кейл, – шипит он, напряженно удаляясь прочь.
Профессор качает головой.
– Новые студенты, – говорит она в неубедительной попытке извиниться, прежде чем отправиться в противоположном направлении.
Когда Кейл исчезает в конце коридора, я слышу приветствующий его высокий голос.
– Боже, это было так смешно. Ты правда принял эту девушку за испаноговорящую эмигрантку?
Я должна идти дальше, но мои ноги будто приросли к полу. Девушка на ресепшене с сотраданием смотрит на меня.
– Ты видел, во что она одета? – доносятся из коридора протесты Кейла. – Эту одежду не приняли бы даже на благотворительном сборе в пользу жертв домашнего насилия, который мы проводим каждый год.
Появляется новый голос.
– Над чем смеетесь, парни?
– Кейл принял студентку, пришедшую к профессору Фромму, за бомжа.
С горящими от стыда щеками я встречаюсь взглядом с девушкой на ресепшене.
– Вам стоит сделать что-нибудь с этой акустикой.
Она пожимает плечами.
– Если думаете, что это – худшее из того, что я слышу здесь каждый день, вас ждет большой сюрприз.
О, это утешает. Мысль о том, чтобы задержаться тут, уже не так привлекательна, так что я бегу, перескакивая сразу через две ступеньки. Дверь к профессору Фромм располагается в конце лестницы. Профессор разговаривает по телефону, но сразу же замечает меня.
– Сабрина, входи. – Прикрыв ладонью трубку, она жестом приглашает меня войти. – Я освобожусь через минуту. – Она прощается с собеседником на том конце провода. – Мне пора идти. Студент пришел. Не забудь забрать вещи из химчистки.
Офис заставлен книгами, большая часть – это юридические издания, отличающиеся твердыми оливковыми обложками с золотым тиснением на корешке: North Eastern Reporter.
Я присаживаюсь в черное кожаное кресло, стоящее перед письменным столом, и невольно задаюсь вопросом, каково будет находиться по другую сторону. Это будет значить, что я достигла цели, и никто больше не примет меня за человека, пришедшего за бесплатной юридической помощью.
– Итак… поздравляю! – Она лучезарно улыбается. – Я думала сказать еще тем вечером, но не хотелось портить сюрприз.
– Спасибо. Не могу передать, насколько я взволнована.
– Твои рекомендации безупречны, но… – она делает паузу, и сердце начинает бешено стучать.
Она же не может отобрать мое место, не так ли? Раз оно мое, оно не может быть аннулировано, верно?
– Келли упоминала, что ты трудишься на двух работах, – заканчивает она.
– Да, официанткой и сортировщиком корреспонденции на почте. – Профессор Гибсон точно знает, где я работаю официанткой, но объяснила, что Гарварду это знать необязательно. – Но я планирую уволиться с обеих работ до начала занятий.
Это радует Фромм.
– Хорошо. Я надеялась, что ты это скажешь. Хотя в системе образования уже не отчисляют, как раньше, каждого второго, у нас все же есть студенты, завершающие обучение после первого года. Не хочу, чтобы ты стала одной из них. Этой осенью нужно сосредоточиться на учебе. Предполагается, что за одну ночь вы должны будете усваивать информации больше, чем старшеклассники усваивают в семестр.
Она вынимает две книги из стопки на полу и толкает их ко мне. Судя по названиям, одна – по административному праву, а вторая – об искусстве письма.
– Когда у тебя будет время, предлагаю ознакомиться с этим, попрактиковать письмо. Ручка здесь – сильнейшее оружие. Если хорошо пишешь, то будешь много ездить по разным местам. Вторая книга – об административных законах. Многие люди заходят в тупик, когда сталкиваются с различиями между практикой регулирования и корпоративным и гражданским правом. Неплохо быть на шаг впереди них. – Она еще раз подталкивает книги ко мне.
– Спасибо, – благодарю я, забираю книги и кладу их на колени.
– Не за что. Передавай привет Келли, когда вернешься в Брайар.
Ладно. Очевидно, я могу идти.
– Спасибо, – неловко повторяю я, затем беру книги и встаю.
Я пропустила уроки, ехала на метро, попала в унизительную ситуацию с придурком по имени Кейл, и ради чего? Пятиминутного разговора и двух книг?
Когда я подхожу к двери, профессор Фромм снова окликает меня.
– И, Сабрина, позволь дать тебе совет. Потрать немного денег на свой гардероб. Это поможет почувствовать себя как дома, и играть сразу же станет легче. Одевайся так, как одевалась бы для работы, которую ты хочешь, а не для той, которая у тебя есть.
Я киваю, надеясь, что мои щеки не горят огнем. А я-то думала, время «унизь Сабрину» закончилось.
На обратном пути через кампус все выглядит немного мрачнее. На этот раз я замечаю, что большие участки лужайки на самом деле в основном порыжели, а деревья стоят голые, почти без листьев. Студенты до жути однотипны: богатые и привилегированные.
Я добираюсь домой, швыряю книги на комод и ложусь на кровать. Краска в углу рядом с окном потрескалась и пожелтела. Здесь все время текла вода, сколько я себя помню, но, заикнувшись однажды об этом бабушке и получив в ответ пустой взгляд, я больше не поднимала тему ремонта.
Переворачиваюсь на спину и лежу, уставившись в потолок. Штукатурка на нем тоже потрескалась, а кое-где проглядывают коричневатые пятна, которые всегда озадачивали меня. Может, крыша течет?
Я чувствую прилив стыда, но не знаю точно, чего стыжусь: своего уродливого, обветшалого дома, дешевой одежды или самой себя?
Жалеть себя будешь потом. Время платить по счетам.
Боже. Последнее, чего я сейчас хочу, так это оставить одно постыдное место и пойти в другое, но выбора особо нет. Моя смена в «Ковбойских сапогах» начинается через час.
Я заставляю себя подняться на ноги и хватаю укороченные шорты и лифчик – моя униформа. Осталось проработать там всего лишь десять месяцев, напоминаю я себе, когда натягиваю этот наряд и наношу макияж. Затем сую ноги в туфли стриптизерши на шестидюймовой платформе, накидываю свое поношенное шерстяное пальто и иду в стриптиз-клуб, который, к сожалению, является единственным местом, куда я действительно вписываюсь.
Я дрянь. Живу с дрянными людьми и вписываюсь в дрянные места.
Вопрос в том, смогу ли я когда-нибудь стереть свое прошлое и вписаться в Гарвард. Раньше думала, что смогу.
Теперь, если честно, не знаю.
