– Я вызываю тебе врача, – объявляю я.
– Нет. – Она хватает меня за запястье, но хватка очень слабая. – Я приду в норму через несколько часов, просто переработала на неделе. – На ее лице остались следы от слез. – Боже, это было отвратительно. Прости.
– Твою мать, детка, да кому какое дело? – Я прижимаю ее к груди, откидывая одеяло.
Уложив ее, отхожу, чтобы взять маленькое полотенце для лица и еще стакан воды. По пути к кровати прихватываю ведро для мусора и ставлю его на пол рядом с кроватью.
Она выглядит очень бледной. Во мне просыпается моя заботливая натура, и я кладу полотенце ей на лоб.
– Как долго у тебя эта ежедневная рвота?
– Не знаю. Уже какое-то время. Я подхватила вирус. Сначала заболела бабушка, но она в конце концов поправилась. Надо просто переждать, я почувствую себя лучше через несколько часов.
– У тебя жар? Может, нужно принести аспирин? – Я прикасаюсь к ее лицу тыльной стороной ладони. Непохоже, чтобы у нее была температура.
– Жара нет, – бормочет она. – Просто тошнит и усталость.
В моей голове звучит тревожный звонок.
Закусив губу, я мысленно пробегаюсь по всем симптомам: тошнота по утрам, уменьшающаяся днем, очень чувствительная грудь, чувство усталости. Никаких признаков жара. Кроме того, у нее ни разу не было критических дней, или, по крайней мере, она не говорила о них, в последние два месяца, что мы спим вместе.
– Ты беременна? – выпаливаю я.
Она распахивает глаза от удивления.
– Что?
– Беременна. – Загибая пальцы, я перечисляю ее симптомы, заканчивая отсутствием менструации.
– Нет. Я не беременна. У меня были месячные всего… – Она замолкает и думает, а потом ее лицо бледнеет. – Почти три месяца назад. Но они всегда были недолгими, даже на таблетках. К тому же были небольшие выделения последнюю пару месяцев. Мне казалось…
Я встаю на ноги и начинаю одеваться.
– Куда ты идешь? – всхлипывает она.
– Купить тест на беременность. – Или пять. Я сметаю с мини-бара пачку крекеров и бросаю ей. – Постарайся поесть, хорошо? Я скоро вернусь.
Она все еще возражает, когда я выхожу из комнаты.
Круглосуточная аптека есть в восьми кварталах отсюда. Я бегу туда с такой скоростью, словно пытаюсь пройти квалификацию на Олимпийские игры, забыв о том, что оставил пальто в отеле.
В аптеке я нахожу три разных теста и покупаю их все.
Фармацевт сочувственно смотрит на меня и открывает рот, чтобы сказать что-то глупое, но убийственное выражение моего лица заставляет его закрыть рот.
Когда возвращаюсь, Сабрина сидит на краю кровати и ест крекеры. Кажется, тесты тут неуместны – она может сниматься в рекламе для беременных.
На удивление спокойно я открываю коробку.
– Вот. Три разных.
– Мы предохранялись, – говорит она, и ее тон звучит так отстраненно, будто она говорит с собой, а не со мной. – Я пью таблетки.
– Кроме того первого раза.
Она морщится.
– Это был всего лишь кончик.
У меня вырывается невольный смешок.
– Тогда, если ты пописаешь на тест, мы всего лишь успокоимся, верно?
Сабрина молча доедает крекеры. Не могу решить, сесть мне рядом с ней или расположиться на диване, но в конце концов выбираю второе, чтобы не беспокоить ее. Иногда эту девушку сложно понять. Прямо сейчас я даже представить не могу, о чем она думает.
Сабрина медленно встает и подходит к маленьким картонным коробочкам на столе так, будто те полны ядовитых змей. Наконец она протягивает руки, сгребает их и исчезает в ванной.
Я не стою у двери, прижав кружку к стене, хотя у меня есть дьявольское искушение так поступить. Вместо этого я включаю телевизор и наблюдаю, как две дамы пытаются продать зрителю велюровый спортивный костюм с принтами разных животных – всего за шестьдесят девять баксов девяносто девять центов.
Смотрю это одуряющее шоу бесконечных десять минут, прежде чем дверь в ванную открывается. Лицо Сабрины примерно того же оттенка, как и накинутый на нее белый банный халат отеля.
– Положительный? – спрашиваю я, не нуждаясь в ответе.
Она протягивает пустую коробку.
– Нужно купить еще десять.
Я показываю, чтобы она присела рядом.
– Больше не куплю ни одного. Иди сюда.
Она топает ногой, словно рассерженный ребенок. Затем падает рядом со мной и закрывает ладонями лицо.
– Я не могу рожать, Такер. Не могу.
Чувствую внутри мерзкое ощущение – смесь разочарования и облегчения. Слова «я люблю тебя» — те, которые так хотел произнести раньше, когда лежал, обнявшись с ней, – застревают в горле. Я не могу сказать их сейчас.
– Делай, что считаешь нужным, – шепчу я, уткнувшись в ее волосы. – Я тебя поддержу.
Это все, что я в силах выдавить из себя, хотя знаю, что слов сейчас недостаточно.
19
Такер
Мне всегда казалось, что, если кто-нибудь залетит от меня, я смогу поговорить об этом со своими друзьями. А теперь уже почти неделю знаю, что моя девушка беременна, и еще не сказал никому ни слова.
На самом деле никто даже не знает, что у меня есть девушка.
Кстати, так же как и я.
С тех самых пор, как Сабрина пописала на три теста и получила положительные результаты, она избегает встреч со мной. Мы переписываемся каждый день, но она говорит, что слишком занята, чтобы видеться, потому что хочет в новом семестре больше времени посвящать учебе. Я пытался дать явно необходимое ей личное пространство, но мое терпение на исходе.
Нам нужно сесть и обсудить это, ведь речь идет о возможном ребенке. О ребенке! Боже, я тут с ума схожу. Я, непоколебимый парень, способный легко принимать и отбивать любые удары судьбы, сейчас думаю о том, как мое сердце бьется в груди с удвоенной скоростью.
И не знаю, черт возьми, что с этим делать. Сабрина сказала, что не может рожать ребенка, и я планирую поддержать ее решение, но хочу, чтобы она поделилась им со мной, черт возьми. Сердце просто разрывается при мысли о том, что она может пройти через все это одна.
Я нужен ей.
– Ты что-то готовишь или тебе по приколу пялиться на плиту?
Голос Гаррета отвлекает меня от мучительных мыслей. Мой сосед по комнате входит в кухню с Логаном на хвосте, оба идут прямиком к холодильнику.
– Серьезно? – раздраженно ворчит Логан, глядя внутрь. – Покорми нас, Так. Тут нет ничего съедобного.
Да, я всю неделю ничего не покупал. А когда ты живешь в доме, полном хоккеистов, отлынивать от шопинга – нелучшая идея.
