Мое лицо каменеет.
– Я по-прежнему собираюсь в Гарвард.
То ли мой тон, то ли выражение лица убеждают их, что я приняла окончательное решение. Как бы там ни было, они понимают это и, несмотря на явный скептицизм на лицах, переходят к другим вопросам.
– Девочка или мальчик? – спрашивает Карин. – Стой… Отец ведь Такер, верно?
– Конечно, отец – Такер, а пол я не знаю. Мы еще не делали ультразвук.
– Что он сказал, когда ты ему сообщила? – вклинивается Хоуп.
«Что я не одна».
– Он воспринял все нормально. Не разрыдался и не впал в бешенство. Не перевернул стол и не злился из-за несправедливости жизни. Просто обнял меня и сказал, что я не одна. Думаю, он немного напуган, но собирается быть со мной до конца. – Я сглатываю ком в горле. – И хотя мне бы очень хотелось оградить его от этого, я буду держаться за него и принимать помощь, пока возможно. Это так чертовски эгоистично с моей стороны, но прямо сейчас мысль о том, чтобы столкнуться со всем этим в одиночку, заставляет меня просыпаться посреди ночи.
– Ну, его реакция радует, – утешает меня Карин.
– Он удивительный. Я его не заслуживаю. – Боже, даже если мои лучшие подруги выступили против ребенка, даже представить не могу, что свалится на голову Такеру.
Хоуп хмурится.
– Почему ты так говоришь? Ты же не сама залетела.
– У него не было выбора.
– Чушь собачья. Каждый раз, занимаясь сексом, ты рискуешь. Нет на сто процентов эффективной контрацепции, даже при вазэктомии. Любишь кататься, люби и саночки возить.
– Это высокая цена.
Она отмахивается.
– Которую ты тоже платишь.
– Мы можем не быть настолько депрессивными? – робко спрашивает Карин. – Давайте поговорим о важных вещах. Когда ты делаешь ультразвук? Хочу начать делать покупки.
Я открываю рот, чтобы сказать, что не знаю, но нас перебивает телефон Карин.
– Черт. – Она вытаскивает его и выскальзывает из-за стола. – Это мой куратор. Нужно ответить.
Когда она уходит в уборную, Хоуп устремляет свой обеспокоенный взгляд на меня.
– Проклятье, Би. Очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Как и я. – Знаю, она любит меня и поэтому так озабочена, но, как и Карин, я не хочу зацикливаться на негативе. Решение принято, и все эти мысли об аборте лишь заставят меня чувствовать себя плохо.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – мягко говорит она.
– Знаю, – на этот раз моя очередь тянуться через стол. – Я так напугана, но правда хочу этого. Клянусь.
Она сильно сжимает мою руку.
– Окей. Тогда я с тобой. Что бы ни понадобилось.
Карин возвращается и подталкивает Хоуп.
– Я собираюсь научиться вязать, – объявляет она.
– Вязать? – повторяю я с ухмылкой.
– Да, пинетки. Ты на пятом месяце? Значит, у меня примерно четыре месяца, чтобы научиться вязать, так что будь готова удивляться и восхищаться моим новым навыком.
На моем лице наконец появляется улыбка.
– Считай, что я готова.
Более чем. У меня есть друзья и есть Такер, а это больше, чем я когда-либо мечтала, и, вероятно, больше, чем заслуживаю.
Но я приму все это.
25
Такер
На кухне так тихо, что я чувствую себя как в церкви. Не то чтобы я часто бывал в церкви. Мама таскала меня на пару воскресных служб, когда я был ребенком, пока наконец не признала, что лучше уж поспать пару лишних часов в выходные. Я был целиком и полностью «за».
Но прямо сейчас не Бог и не пастор Дейв судят меня, а мои самые близкие друзья.
– Почему ты не сказал нам раньше? – Гаррет.
– Вы серьезно оставите этого ребенка? – Логан.
– Сабрина, мать ее, Джеймс?! – Дин.
Я крепче сжимаю бутылку с пивом и скалюсь на Дина. Именно он виноват в этом маленьком собрании. Через две секунды после того, как я сообщил новости им с Элли, он послал SOS Гаррету и Логану, велев им тащить свои задницы домой. Они были в общаге со своими подружками, и теперь я чувствую себя сволочью, потому что испортил им ночь.
– Парни, почему бы вам не дать ему слово, вместо того чтобы заваливать его вопросами? – осторожно спрашивает Элли.
Уверен, она не хочет быть тут, но Дин притащил ее к нам на кухню, положил руки на плечи и не отпускает. Не понимаю, почему он так взбешен всем этим, ведь не он собирается стать отцом. И я точно знаю: он не влюблен в Сабрину, потому что смотрит на Элли так, словно других девушек не существует. Они оба прошли сложный путь со времени смерти Бо, но последние пару месяцев просто омерзительно влюблены друг в друга.
– Так, – подталкивает Элли, заправляя за ухо прядь светлых волос.
Я молча делаю глоток пива.
– Тут нечего рассказывать. У нас с Сабриной будет ребенок. Конец истории.
– Как давно вы встречаетесь? – требовательно спрашивает Логан.
– Некоторое время. – Судя по хмурым лицам, такой ответ их не устраивает, так что я добавляю: – С начала ноября.
Логан удивленно смотрит на меня. Гаррет выглядит спокойным, так что я смотрю на него, прищурившись.
– Я подозревал, – признается он.
Другие парни поворачиваются к нему, глядя с укоризной.
– Что значит, ты подозревал? – переспрашивает Логан.
– Это значит, я подозревал. – Гаррет бросает на меня косой взгляд. – Видел, как ты держал ее за руку на церемонии прощания с Бо.
Глаза Дина говорят о том, что его гложет сильное чувство вины. Скорее всего, он думает о том, как напился в стельку в своей комнате, вместо того чтобы пойти на церемонию прощания со своим лучшим другом.
Логан снова поворачивается ко мне.
– Так между вами все серьезно?
У меня вырывается невольный смех.
– У нас будет ребенок. Конечно, это серьезно.
Или, по крайней мере, я так планирую. Хотя Сабрина все еще нуждается во мне. Кажется, настало время полностью взять под контроль всю эту ситуацию с беременностью. Время избавить ее от этой настороженности и дать понять, что она может мне довериться. Пусть она осознает, что любит меня. Потому что я знаю, что любит. Просто боится признаться в этом мне… или себе.
– Почему она не сделала аборт?
От вопроса Дина Элли задыхается, парни хмурятся, а я начинаю огрызаться.
– Потому что мы решили сохранить ребенка, – резко отвечаю я.
Все вздрагивают. Уверен, они никогда не слышали, как я огрызаюсь на кого-то. Обычно я не делаю этого, но Дин находится в опасной близости к территории «забью до потери сознания». Понимаю, он не любит Сабрину, но будет уважительно к ней относиться, даже если ее нет рядом.
