– Хочешь сказать, теперь, когда она знает, что ты меня любишь?
– Да.
С минуту я изучаю ее прекрасное лицо, прежде чем вновь улыбнуться.
– С самого гребаного начала, да?
– Ну, может, не прямо с начала, – уступает она. – Не буду врать, Так. Помнишь про ту связь, о которой ты говорил, когда мы впервые встретились? Что наши взгляды пересеклись и ты почувствовал что-то в тот момент? – Сабрина вздыхает. – Той ночью я чувствовала одно лишь желание.
– Знаю.
– Но это больше не так. И уже давно.
– С каких пор? – я не могу удержаться. – Когда ты поняла, что безумно любишь меня?
– Не знаю. Может, на том нелепом двойном свидании. Может, когда ты заботился обо мне, когда я думала, что больна, когда подарил мне портфель. Или когда ты вырубил Рэя из-за меня. Не знаю, когда точно, Так, но знаю, что люблю тебя.
В горле встает ком.
– Почему ты ничего не говорила раньше?
– Потому что боялась. И потому что не была уверена, любишь ли ты меня…
– Шутишь? Я потерял голову, как только мы познакомились, и ты это знаешь.
Она упрямо выпячивает подбородок.
– Я решила, что ты думаешь членом. Парни склонны к такому.
Это правда. Но я никогда не был таким парнем.
– А когда забеременела, боялась, что ты путаешь свои чувства к ребенку с чувствами ко мне. – Она проводит рукой по своим темным шелковым волосам. – Но самое главное – это то, что я… я…
Я провожу пальцами по ее губам.
– Что?
Слезы блестят на ее длинных ресницах.
– Не хотела разрушать твою жизнь. Я и так сделала тебя отцом раньше, чем ты планировал, и не собиралась все усложнять. Я не хотела… – она быстро моргает, – чтобы ты проснулся однажды с ненавистью ко мне.
Я рычу.
– С ненавистью к тебе? Боже, женщина. – Крепко прижав ее к себе, я зарываюсь лицом в ее шею. – Ты все еще не поняла, да?
– Не поняла что? – тихо спрашивает она.
– Себя. Меня. Нас. Все это. – Я произношу слова, пытаясь выразить то, что сейчас в моей голове. – Ты единственная, Сабрина. В этом мире для меня нет больше никого, кроме тебя. Если бы я ехал и увидел тебя на обочине, то выдрал бы одну-другую свечу зажигания, лишь бы побыть с тобой лишних пять секунд.
У нее перехватывает дыхание.
– Даже если бы ты не подарила мне Джейми, а это величайший, мать его, дар в мире, я все равно хотел бы быть с тобой. Даже если бы ты не сказала, что любишь меня, я бы довольствовался тем, что ты была бы готова дать, лишь бы оставаться с тобой. И меня не колышет, насколько жалко это звучит…
– Ты не жалкий, – говорит она с жаром. – Ты не можешь быть жалким.
– Мне было бы неважно, если бы ты считала иначе. – Я беру ее лицо в ладони и вытираю слезы большими пальцами. – Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной, Сабрина Джеймс.
– Нет. – Она улыбается. – Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной.
И, прежде чем я успеваю наклониться и поцеловать ее, из квартиры доносится громкий детский крик.
– А это, – шепчу я, – лучшее, что когда-либо случалось с нами.
Слезы срываются с ее ресниц и катятся по щекам.
– Да, это так.
Джейми издает еще один душераздирающий крик, и мы оба спешим в коридор, ведущий в ее спальню. Но прямо перед дверью детской я останавливаю Сабрину, взяв ее за руку.
– Она может поплакать еще пару секунд, – решаю я. – Нужно испытать этот концепт самоуспокоения, помнишь?
Ее губы изгибаются в улыбке.
– Я думала, ты против этого, – она говорит низким голосом и растягивает слова, пытаясь подражать мне: – Не позволю, чтобы моя принцесса страдала. Какой отец на такое согласится?
Я открываю рот в притворном негодовании.
– Что, так и сказал?
– Возможно.
Я закатываю глаза и прижимаю ее крепко к себе, закусывая зубами ее нижнюю губу. Сабрина стонет в ответ, и от этого мой член встает.
– Я хотел поцелуя, – шепчу ей, – а не сексуальных стонов.
– Очень жаль. Ты получил и то и другое. – Она проскальзывает языком мне в рот, и мы целуемся до тех пор, пока оба не начинаем сексуально стонать.
Затем отрываемся друг от друга, тяжело дыша, и начинаем смеяться, а Джейми все так же кричит, пытаясь донести свое недовольство до всех, кто ее слышит.
– Идем, посмотрим, что с принцессой, – с улыбкой говорит Сабрина.
Она игриво шлепает меня по заднице, и затем мы рука об руку входим в детскую, чтобы посмотреть на нашу дочь.
Эпилог
Сабрина
Год спустя
Такер ведет меня в частную ложу на стадионе «ТД-Гарден». Он держит извивающуюся Джейми, но ее попытки выкрутиться из его хватки тщетны, потому что папочка чертовски силен. С тех пор как малышка начала ходить, она хочет делать это сама, на двух маленьких, некрепко стоящих ножках. И она ужасающе быстрая. Клянусь, стоит отвернуться, как этот ребенок исчезает. В последнее время я изменила свое мнение о родителях, которые не отпускают детей ни на шаг от себя.
– Прошу прощения, мы опоздали, – говорит Такер.
Несколько человек поворачиваются к нам. Я не знаю половины людей в этой ВИП-ложе, но те, кого узнаю, заставляют меня счастливо улыбнуться.
– Вы здесь! – Грейс вскакивает с места и несется к нам. – Логан будет так рад, что вы смогли выбраться.
– У нас с трудом вышло, – с сожалением отвечает Такер, а затем ерошит каштановые волосы нашей дочери. – Маленькая принцесса не могла решить, футболку какого дядюшки она хочет надеть.
– Ха, – фыркаю я. – Она не могла решить? – Я тепло обнимаю Грейс и поворачиваюсь к Ханне, которая подошла поздороваться. – Это Так все стонал и ныл по этому поводу.
– И все же не выбрал ни одну, – подчеркивает Ханна, улыбаясь, глядя на розовую хоккейную футболку Джейми с вышитыми на спине словами «Папина дочка».
Сделано на заказ, конечно же. Такер любит вещи, сделанные на заказ. Вероятно, потому, что нелепости, которые приходят ему в голову, не продаются в обычных магазинах.
– Она будет чередовать их, – обещает Такер. – На одну игру наденет футболку Гаррета, на другую – Логана. Эй, Джин. Рад вас видеть. – Он делает шаг, чтобы обнять мать Логана, которая светится от гордости.
Я ее не осуждаю. Ее сын готовится дебютировать как профессиональный хоккеист, после того как год провел, играя в «фермерской команде», как выражается Так. Я все еще не озаботилась тем, чтобы ближе изучить хоккей. Слишком занята, надрывая задницу на втором курсе Гарварда. Мне как-то удалось окончить первый год, не получив нервного срыва. Я даже попала в юридический обзор, к большому неудовольствию репоголового, также известного под именем Кейл.
