«Всё могло бы быть иначе, если бы он любил нас так, как любит Звёздного Цветка и этих котят…»
Гром встряхнулся, отгоняя от себя непрошенные мысли.
«К чему все эти пустые раздумья? Я не собираюсь себя жалеть и никому не позволю это делать! Моя жизнь сложилась так, как сложилась, и всё, что со мной случилось, сделало меня тем, кто я есть сейчас. Да, когда-то я отчаянно нуждался в любви Чистого Неба, но теперь вырос и сам стал вожаком. У меня есть свой лагерь, друзья и верные мне коты – что ещё нужно для счастья?»
– Цветик сказала, что ты вечером и ночью посылаешь в лес патрули. Думаешь, Шрам может исполнить свои угрозы?
Чистое Небо дёрнул хвостом, его глаза потемнели.
– Один раз я проявил беспечность, но второй раз этого не случится! – прорычал вожак. – Я не позволю Шраму и его банде приблизиться к моим котятам!
– Хорошо, – кивнул Гром.
В глубине души он не был уверен, что отец сделал всё возможное для защиты от бродяг.
«По крайней мере, он не говорит о мести, это уже хорошо», – решил он про себя. Честно признаться, Гром был уверен в том, что всю последнюю луну его отец вынашивал планы нападения на бродяг. Зная о болезненном самолюбии Чистого Неба, казалось невероятным, что он может простить Шраму похищение подруги и унижение, которому тот его подверг.
Внезапно Гром напрягся.
«Что если Чистое Небо не говорит мне всей правды? Может, он всё-таки планирует ответный удар…»
Он впился взглядом в отца.
– Ты ведь не собираешься связываться с бродягами?
Из глубины палатки послышался громкий писк, и Чистое Небо молниеносно обернулся, готовый сорваться с места и броситься утешать своих котят.
– Зачем мне ворошить осиное гнездо? – прошипел он. – Разумеется, Шрам заслуживает наказания за свои злодейства, но я не могу рисковать безопасностью Звёздного Цветка и своих котят! Сейчас они для меня важнее всего на свете!
– Конечно, – кивнул Гром. Он отлично понимал своего отца.
«Совсем недавно я отказался помочь Чистому Небу, потому что безопасность моих котов показалась мне важнее его беды», – признался себе Гром.
– Защищать своих важнее, чем затевать битвы, – задумчиво произнёс он вслух.
Из палатки донёсся плач.
– Мне надо бежать! – встрепенулся Чистое Небо, нетерпеливо пятясь назад. – Звёздный Цветок ещё очень слаба, я должен ей помогать! Нехорошо надолго оставлять её одну.
– Конечно, – бросил Гром, поворачиваясь к выходу. – Я вернусь, когда котята подрастут!
Но отец уже скрылся в палатке и не услышал его слов.
– Приходи ещё! – донеслось из глубины куста его приглушённое мяуканье.
Гром даже не обернулся, радуясь тому, что его сердце больше не сжимается от боли. Судя по всему, Чистое Небо впервые в жизни был по-настоящему счастлив, и Гром был за него очень рад.
«Пусть у него всё будет хорошо, – великодушно подумал он. – Пусть его котята растут в любви и никогда не узнают того, что довелось пережить мне».
Негромко мурлыча, он сбежал по склону и направился к выходу из лагеря.
– Ну что, тебя пустили взглянуть на котят? – спросила Желудёвая Шёрстка, когда он пробегал мимо.
– Пока нет, – ответил Гром, протискиваясь в узкий лаз. – Но я ещё вернусь!
Подбежав к подножию холма, он увидел Цветика и Подберёзовика, которые сосредоточенно вынюхивали что-то в зарослях побуревшей от морозов крапивы.
– До встречи! – громко крикнул он, взлетая на холм.
– Ага, будем ждать, – рассеянно ответила Цветик, не поднимая носа от земли.
Гром помчался в сторону оврага, то и дело принюхиваясь на бегу.
Чистое Небо мог сколько угодно уверять себя в том, что его лагерь неприступен, но Цветик и Подберёзовик выглядели не на шутку взволнованными. Гром разделял их опасения. Он не сомневался, что Шрам не простил лесным котам унижения, постигшего его на поляне Четырёх Деревьев.
«Он непременно попытается нам отомстить, – мрачно подумал Гром. – Шрам не похож на кота, умеющего проигрывать. Хотел бы я знать, где и когда он нанесёт свой первый удар…»
Согретый быстрой пробежкой через лес, Гром остановился на вершине холма, резко обрывающегося к оврагу. Холодный ветер приятно остужал кровь, перебирал густую шерсть на боках. Кот вытянул шею и посмотрел вниз, вдыхая знакомые запахи лагеря. Напружинив усталые мышцы, он помчался вниз, торопясь поскорее очутиться дома.
Легко перепрыгнув на очередной камень, Гром вдруг услышал яростные вопли, доносящиеся из-за колючей ограды лагеря. Он весь напрягся, насторожив уши. Рыжий кот знал, что его товарищи очень редко затевают ссоры. Значит, случилось что-то серьёзное. Неужели в лагерь проник незваный гость? Гром ещё быстрее помчался вниз, холодея от нехорошего предчувствия. Доносившиеся снизу незнакомые запахи не оставляли сомнений в том, что дело плохо.
Распушив дыбом шерсть, Гром вылетел на поляну.
– Как мы могли дать им отпор? – возмущённо вопил Облачник. – О чём вы говорите? Мы были в меньшинстве!
– Это не повод уползать на брюхе, как трусливые мыши! – прорычал Лист.
– Они напали на нас исподтишка! – оправдывался Молнехвостый.
Тревога жаром опалила шкуру Грома. Он со всех лап бросился к друзьям.
– Что случилось?
Лист, Облачник и Молнехвостый разом повернулись к нему. Гром увидел, что их взъерошенная шерсть стоит дыбом, словно они только что вышли из потасовки.
– Их ограбили! – пропищала Клевер, подскакивая к Грому.
Чертополох кругами носился вокруг Облачника и Молнехвостого.
– Бродяги напали на них прямо по время охоты! – взвизгнул он, выпуская коготки.
Молнехвостый раздражённо отогнал котёнка хвостом.
– Пятеро бродяг выскочили на нас из-за большого платана, – сквозь зубы процедил он. – Мы как раз подбирали свою добычу, чтобы отнести в лагерь. Сегодня день выдался удачный, мы поймали пять мышей и большого дрозда. Разумеется, мы попытались дать ворам отпор, но их было больше. И мы решили, что будет благоразумнее уступить и отдать им добычу. В результате никто не пострадал – кроме нашей гордости, конечно.
– Наша гордость была бы в полном порядке, если бы мы задали хорошую трёпку этим негодяям! – оскалился Лист.
Гром повёл ушами.
– Уязвлённая гордость заживает быстрее, чем царапины на шкуре! – напомнил он.
– Значит, мы больше не можем чувствовать себя в безопасности на нашей собственной территории? – воскликнула Молочайка, всё это время молча их слушавшая. Она испуганно покосилась на Клевера и Чертополоха, словно гадая, не стоит ли отправиться на поиски нового убежища.
