– Да что мог бы мне сделать твой Дождь? Он был настолько глуп, что превратился в падаль под лапами чудища на Гремящей Тропе.
Фиалка отшатнулась.
– Дождь не был глупым!
– За всю свою ничтожную жизнь он совершил единственный умный поступок – взял в подруги тебя, милая, – голос Шрама вдруг изменился. Теперь он сделался обманчиво вкрадчивым и сладким, словно мёд.
Гром содрогнулся, увидев, с какой жадностью предводитель бродяг смотрит на съёжившуюся Фиалку. Казалось, перед ним была не кошка, а кусок сочной дичи.
– Когда же и ты будешь умницей и позволишь мне занять место Дождя? Как только ты станешь моей подругой, то никогда больше и не вспомнишь о том, что такое голод!
– Ни за что! – отрезала Фиалка. Она подобрала с земли скворца и удалилась.
У Грома зачесались когти. Как смеет блохастый Шрам издеваться над этой хрупкой красавицей, вынуждая стать его подругой? Он почувствовал, как Молнехвостый завозился рядом.
– Почему они сохраняют верность этому негодяю?
Гром не ответил. Он смотрел на Фиалку и не мог отвести глаз. Её шерсть была цвета грозового неба, а длинный густой хвост был таким пушистым, что сам напоминал облако. Мягкие широкие уши чудесно обрамляли очаровательную мордочку. Когда Фиалка направилась к группке котов, сидевших в тени на краю поляны, её густая шерсть плавно заколыхалась.
Внезапно внимание Грома привлекло какое-то движение. Шрам неторопливо приблизился к огромной куче с добычей. Пустой живот Грома прилип к позвоночнику при виде жирных голубей, небрежно брошенных поверх груды кроликов. Мыши и полёвки россыпью валялись на земле. Шрам вальяжно обошёл вокруг кучи, вытащил оттуда тощую лягушку и швырнул её коту, сидевшему возле Фиалки. Другому коту досталась высохшая землеройка. Раздача добычи продолжалась бесконечно долго. Шрам по очереди бросал самую мелкую дичь своим котам, а потом поманил хвостом двух из них, молча стоявших на краю поляны.
– Эй, Щепка! Подойди сюда, выбери себе кусочек!
Чёрно-белый кот бросился к куче, жадно облизывая усы.
– Иди-иди, не робей! – снисходительно подбодрил его Шрам. – Сегодня ты заслужил жирный кусочек.
Когда Щепка с довольным мурлыканьем вытащил для себя большого кролика, Шрам кивнул второму коту.
– Подходи и ты, Жук! Ты тоже сегодня старался вовсю. Возьми вот этого, он ещё тёплый, – Шрам подхватил лапой второго кролика, и Жук поспешно бросился подбирать дичь.
Гром снова окинул взглядом лагерь. Остальные коты, сгорбившиеся над своей скудной добычей, смотрели на вожака прищуренными глазами.
– Почему они не возмущаются? – прошептал Гром на ухо Молнехвостого. – Эта добыча сгниёт без толку, а Шрам заставляет их голодать!
Молнехвостый задумчиво повёл ушами.
– Ума не приложу! Я бы с него шкуру спустил!
– Лягушка! – заорал Шрам на всю поляну.
Пёстрый кот стремительно вскочил.
– Да? – мяукнул он, со страхом и надеждой глядя на вожака.
Шрам порылся в куче, вытащил крупного дрозда и пододвинул его к пёстрому коту.
Лягушка со всех лап бросился к куче, но оказавшись возле Шрама, опасливо замедлил шаг. Гром увидел, что бедняга совсем исхудал, из-под его пёстрой шкуры угрожающе выпирали острые рёбра. Только теперь он понял: коты в лагере Шрама почти ничем не отличаются от лесных обитателей – они такие же тощие, голодные и измученные. Только вожак и двое его приспешников лоснились от сытости.
«Зачем же он крадёт у нас столько добычи? – в полном недоумении подумал Гром. – Для того, чтобы прокормить себя и своих дружков, Шраму хватило бы и пятой части того, что он у нас отнимает!»
Лягушка робко остановился перед Шрамом, не сводя жадных глаз с дрозда.
В глазах Шрама зажглись недобрые искорки.
– Ты голоден, Лягушка?
Пёстрый кот шумно сглотнул и кивнул.
Шрам подцепил дрозда когтями.
– Так голоден, что готов сесть эту птичку?
Лягушка снова кивнул.
– Какой стыд! – скривился Шрам, брезгливо отшвыривая дрозда обратно в кучу. – Если бы ты принёс с пустоши больше добычи, я бы позволил тебе съесть этот кусок. Мне очень жаль, Лягушка, но я не могу поощрять лень! Если буду раздавать лучшие куски бездельникам, вроде тебя, что скажут мне те, кто день и ночь трудятся, не покладая лап? – с этими словами Шрам посмотрел на весело скалящихся Жука и Щепку.
– Я не лентяй! – вскинулся Лягушка.
Шрам задумчиво склонил голову.
– Ты полагаешь? – с издевательским участием спросил он. – Что же тогда помешало тебе принести больше еды? Может быть, глупость? – Его вкрадчивое мурлыканье сменилось нарастающим рычанием. – Но ты же знаешь, Лягушка, как я ненавижу глупость! Малый котёнок может принести в лагерь и то больше еды, чем ты!
– Это неправда…
Шрам молниеносно выбросил вперёд лапу и полоснул Лягушку когтями по носу.
Пёстрый кот попятился, обливаясь кровью.
Шрам, мгновенно потеряв к нему интерес, снова повернулся к куче и стал неторопливо рыться в ней, пока не отыскал помятого крапивника. Птичка была не больше землеройки. Покачав головой, Шрам швырнул её к лапам Лягушки.
– Скажи спасибо, что я не даю тебе умереть с голоду!
Несколько мгновений Лягушка молча смотрел на Шрама.
Гром напрягся. Неужели тощий пёстрый кот собирается бросить вызов вожаку? Он очень надеялся, что у Лягушки хватит на это отваги, но тот покорно опустил голову, подобрал с земли жалкую дичь и отошёл к своим товарищам.
Приглядевшись, Гром узнал в чёрной кошке, возле которой опустился Лягушка, свою старую знакомую. Папоротник! Она прильнула к пёстрому коту, обняла ею хвостом и стала слизывать кровь с его расцарапанной морды.
Шрам порылся в куче, выбрал для себя жирную куропатку и понёс её через поляну.
Гром торопливо отпрянул в глубину камышей.
– Он идёт сюда! – прошипел он Молнехвостому, когда вожак подошёл ближе. Щепка и Жук следовали за ним, неся свою еду, а когда Шрам улёгся, чтобы с удовольствием поужинать, они устроились рядом.
– Идём! – прошептал Молнехвостый на ухо Грому.
– Ещё рано! – остановил его Гром. – Давай послушаем!
Он не мог заставить себя уйти прямо сейчас. Он должен был узнать, что скажет Шрам.
Шрам откусил кусочек куропатки и окинул взглядом поляну.
– Держи их в голоде, и они сделают всё, что прикажешь, – негромко сказал он Щепке, не переставая жевать.
– Все они бесхребетные, как черви, – презрительно хмыкнул Жук.
Щепка оторвал кусочек мяса от своего голубя.
– Не знаю, зачем ты вообще их кормишь, Шрам.
