– Привет, Таниэль. Я нашел вашу записку. Пойдемте… со мной, – сказал он тихо.
Таниэль проследовал за ним мимо рядов из столов и шкафов. Через маленькую дверь они вышли в коридор, неосвещенный и погруженный в полную темноту, так что Таниэлю пришлось ориентироваться на серебряные отголоски от ботинок шагающего впереди Уильямсона, затем они оказались снова на свету – в маленькой комнатке с прислоненными к одной из стен швабрами. В центре комнаты за столом восседал мистер Спиндл, держа руку на почерневших останках часового механизма, сложенных перед ним на столе.
– Не могли бы вы рассказать о ваших находках мистеру Стиплтону? – попросил Уильямсон, на этот раз не заикаясь.
– С какой стати? – раздраженным тоном спросил Спиндл. Без трехслойной лупы его глаза оказались обычного размера, и на вид он не отличался от любого другого хозяина лавки. – Я полагал, вы пошли за министром внутренних дел.
– Министр внутренних дел не живет здесь вместе с нами. Слушаем вас.
Поджав губы, Спиндл взял в руку пинцет и вручил Таниэлю увеличительное стекло.
– Как скажете. Вам надо подвинуться ближе, – сказал он.
– Мне хорошо видно.
– Прекрасно. Видите эту ходовую пружину? Я вам ее уже показывал. Золото и сталь, все в стиле мистера Мори. В главном механизме, конечно, использованы драгоценные камни, как и во всех хороших часах, но это алмазы технического сорта. Гораздо чаще используются рубины. У меня здесь есть для сравнения часы, которые я купил на прошлой неделе в мастерской Мори; как видите, внутри у них алмазики. Даже в сравнение не идет с количеством алмазов в ваших часах, – сказал он, обращаясь к Таниэлю и бросив при этом выразительный взгляд на Уильямсона. – Я по-прежнему отказываюсь верить, что у него могут быть такие деньги для…
– Я видел его документы в Министерстве иностранных дел, – перебил его Таниэль. – Он прибыл в страну, имея титул барона Мори, с сопроводительным письмом от министра внутренних дел Японии.
– И каким же образом можно проверить подлинность письма от министра внутренних дел Японии? – засмеялся Спиндл.
– Посредством телеграфа, – ответил Таниэль. – Из моего департамента. Это всего лишь Япония, не Марс.
Он сделал это на прошлой неделе, отправляя ответ на дипломатическую почту. Таниэль послал служебный запрос, адресованный не столько официальным инстанциям, сколько оператору на другом конце провода. Ответ пришел спустя всего несколько часов: клерку даже не потребовалось проверять информацию. Он сам встречался с Мори, которому часто по поручению министра Ито приходилось бывать в посольстве в качестве переводчика. Это тот же человек: примечательное северное произношение, умение выдерживать уместный стиль в одежде, несмотря на принадлежность к нации, чьи государственные служащие любят щеголять в визитках с бутоньерками в петлицах. Опасный соперник при игре в бридж.
– Ну что же, думаю, в вопросах разведки я должен уступить профессионалу. Давайте вернемся к часам. Видите эти маленькие шестеренки? Они необыкновенно мелкие. Для работы с ними руки должны быть очень маленькими.
– Дети из работного дома делают часовые детали.
– Так же, как и восточные часовщики. И, наконец, большая шестеренка. – Спиндл взял в руки почерневшую, погнувшуюся при взрыве из-за чудовищного жара, но до сих пор отсвечивающую в отдельных местах серебром деталь. – Посмотрите на выгравированный на ней узор. Вьющиеся растения и листья, не так ли? Насколько я знаю, его имя переводится как «лес». – Спиндл положил шестеренку и открыл купленные им часы, в которые был вложен бумажный кружок с выполненным рукой Мори рисунком. – Тот же узор. Он, конечно, не оставил на механизме своей подписи, но, думаю, все это выглядит вполне убедительно.
Таниэль повернулся к Уильямсону:
– Все это лишь означает, что тот, кто сделал бомбу, использовал для этого надежный часовой механизм, а Мори делает самые надежные часы в Лондоне. Если бы мистер Спиндл был равен ему в мастерстве, в бомбе вполне могли бы оказаться его часы.
При этих словах Спиндл вздрогнул.
– Я знаю, – сказал Уильямсон, – именно поэтому я до сих пор не отправил полицейский наряд, чтобы его арестовать. – Он вздохнул и взял Таниэля под руку. – Пойдемте отсюда. Спасибо, мистер Спиндл. Не могли бы вы еще немного подождать?
Таниэль позволил Уильямсону сопроводить себя обратно в полицейский подвал, но затем резко высвободил руку.
– Долли, вы не можете пойти к министру внутренних дел с такого рода доказательствами, вы об этом прекрасно знаете.
– Конечно, не могу, я просто хочу, чтобы он подождал еще час, а потом скажу ему, что министр не может его принять. Этот напыщенный идиот впился в меня как клещ, мне хочется помариновать его как следует. Меня уже тошнит от его вида. Он тут у нас подвизался еще со времени взрыва на вокзале Виктория.
Таниэль почувствовал некоторое облегчение, но все же его не отпускало внутреннее беспокойство. Они молча подошли к столу Уильямсона. Заказанные Таниэлем канцелярские принадлежности нашли своего адресата: рядом со столом стояла настоящая корзина для бумаг, а под служившей пресс-папье пачкой чая лежала стопка чистой бумаги.
Уильямсон набрал в легкие воздух и после паузы продолжил:
– Тем не менее я собираюсь изъять найденные вами взрывчатые вещества.
– Сейчас? – с трудом выговорил Таниэль.
– Завтра. Сегодня мы устраиваем облаву в другом месте. Мы до сих пор гоняемся за некоторыми другими участниками преступления. Теми, которые непосредственно подкладывали эту проклятую штуку.
– Хорошо, а с ним что случится?
– Как вы думаете, что?
– Вы войдете в дом и затем…
– Мы будем удерживать его там, пока производится обыск. Когда нам удастся что-нибудь найти, мы его арестуем.
– А что, если я ошибся, и это просто какая-то ерунда? Вы просто вытрясете из него признание?
Уильямсон наклонил голову, как будто разговаривал с ребенком:
– Завтра вечером… вам лучше будет снять для себя номер в гостинице, – сказал Уильямсон, снова начав заикаться и заканчивая на этом дискуссию. – Я знаю, вам нравится этот парень, – добавил он, втягивая воздух носом, – но, даже не беря в расчет все остальное, дюймовый брикет динамита в часовой мастерской не может не тревожить меня. Подумать только, сколько еще таких же пакетиков может быть припрятано в его мастерской, и… маленькие объемы приобретают популярность. Их проще спрятать в часовом механизме, труднее дезактивировать. Бомбы сейчас представляют собой нечто более изощренное, чем просто связка динамитных шашек.
Таниэлю нечего было на это возразить. Они обменялись рукопожатием через стол.
– Оставайтесь с ним до завтра, – сказал Уильямсон. – Мы выходим на финишнюю прямую.
XVI
Снизу послышался грохот. Оба ее брата были дома. Шесть часов – время ужина для слуг, поэтому ни дворецкого, ни Элис не было поблизости и некому было их утихомирить. Грэйс вздохнула и снова проверила колоду игральных карт.
