– Я ему покажу, что такое международные отношения, когда он, наконец, пожелает немного развеяться и выйти в море на военном корабле. Почему у этого заведения такое идиотское название? Какое отношение иностранцы имеют к оленям? Павильон Оленьего Крика, – произнес он, отчеканивая слова, и, повысив голос, прибавил специально для Ито: – Звучит как название трактира.
– Это китайское стихотворение. Генерал видит оленя, пасущегося возле его лагеря, и думает о том, какой прекрасный гость к нему пожаловал.
– У меня в саду есть олень. Прежде росли орхидеи.
– Американцев не интересует китайская поэзия, – заметил Мори, и его речь вдруг заискрилась алмазными гранями аристократического выговора, свидетельствуя о том, что он устал от всех этих игр. – Они не поймут, если мы невзначай назовем их сбродом. Весь смысл тут в присутствии. Конечно, было бы забавно посмотреть, как император будет топать на вас ногами, после чего разжалует в мичманы, но у меня, право, нет времени на то, чтобы унимать после этого ваше пьянство. Бал заканчивается в час ночи.
– Ладно, я приеду туда к десяти.
Затем послышался звук, похожий на удар локтем под ребра, и внезапный громоподобный рев Куроды, адресованный рикше. Ито не сомневался, что Курода смотрит назад, проверяя, не обернется ли он. Он не обернулся.
Подошел Мори и встал с ним рядом.
– Добрый день.
На запястье у него висел кожаный саквояж, судя по форме, не предназначавшийся для документов.
– А, добрый день, – сухо ответил Ито, помня об их грубости в свой адрес.
– На что мы смотрим?
– Ни на что в особенности.
– Знаете, – с присущей ему серьезностью сказал Мори, – мне иногда кажется, что эта страна могла бы быть замечательным местом, не поглощенным ни британцами, ни китайцами, если бы вы и Курода могли смотреть друг на друга без отвращения.
– А мне кажется, что было бы замечательно, если бы он понял, что эти приемы оказывают несравненно более сильное влияние на внешнюю политику, чем любой его военный корабль. Надеюсь, вы взяли с собой смену одежды, – добавил он. На Мори были серые брюки и твидовый пиджак, и он выглядел, как, впрочем, и всегда, удручающе неофициально. – Нужен белый галстук. Я говорил вам об этом раз десять.
– Я бы взял его с собой, но вы ведь велели, чтобы мне его принес ваш помощник.
Ито не стал спрашивать, откуда он об этом знает. Мори получал жалованье за то, чтобы знать многое, и было бы странно, если бы ему было неизвестно местонахождение собственного вечернего костюма. Но все же это раздражало. Ито чувствовал себя так, словно для него была заготовлена ловушка.
Мори положил руку на перила моста за мгновение до того, как Ито тоже ощутил вибрацию. Поначалу все выглядело как обычное небольшое землетрясение, но затем земля стала уплывать у них из-под ног, а на мостовой падали рикши и еле удерживались на ногах лошади. Горшки с цветами, украшавшие подоконники на верхних этажах вокзала, рушились на тротуар и разлетались вдребезги. Баржи на реке накренились. Груз из связанных между собой бочек сполз в воду, и выстроившиеся в одну линию бочки, покачиваясь, поплыли прочь.
Землетрясение оказалось долгим, оно продолжалось около минуты и, когда земля перестала колебаться под ногами, потрясенный Ито выпрямился и одернул сюртук. За исключением разбитых цветочных горшков и опрокинувшегося экипажа, вокруг не было заметно каких-либо очевидных повреждений, хотя в некоторых городских районах, застроенных старыми деревянными домами, разрушения, конечно, будут. В отличие от новых каменных построек деревянные дома во время землетрясений рушились довольно часто и почему-то всегда до основания, как будто были специально построены с таким расчетом, чтобы сложиться, как карточный домик. Ито представил ряды маленьких плоских холмиков вдоль каналов и закрыл лицо ладонями.
– Ладно. Пойдемте посмотрим, устоял ли наш павильон для сброда, – сказал он и стремительно двинулся вперед, оставив Мори позади.
Мори с легкостью догнал его. В последнее время стало очевидным, что он относится к категории мужчин, которым зрелость идет больше, чем юность. Если Ито похудел и у него в волосах появилась первая седина, то Мори окреп, исчезли подавленность и болезненность, свойственные ему в двадцатилетнем возрасте, и весь он как-то посветлел.
– Простите меня насчет Куроды, – сказал он.
– Ну что вы, я вас просто немного поддразнивал.
Твердо решив не говорить о Куроде, Ито прокручивал в голове другие темы для разговора, но не нашел ничего достойного. Мысленно он перебрал уже все, что можно было обсудить, но они по-прежнему шли молча. Мори отвернулся, следя за полетом стайки стрекоз.
Они вошли в парк Хибия через маленькие ворота в южной стене. Тропинка привела их к озеру, листья на растущих вокруг него деревьях уже начали менять свой цвет. Последние цикады умолкли еще пару недель назад, и вокруг стояла тишь, нарушаемая лишь вороньим карканьем. Там, где деревья склонялись над тропой, с их нижних ветвей свисали на паутине довольно крупные пауки. Раздался резкий свистящий звук, и Ито отпрыгнул в сторону, полагая, что это боевой клич какого-нибудь потревоженного арахнида, но это был лишь Мори, срывающий метелку с семенами с какого-то злака; он всегда так делал, когда они проходили здесь. Ито расправил складки своего жилета, мысленно разговаривая с самим собой. Он привык к твердой почве Лондона и Нью-Йорка, и только что пережитое землетрясение вывело его из равновесия.
Обернувшись, Ито заметил среди деревьев фигуру мужчины. Человек стоял неподвижно, наблюдая за ними. Это не был садовник: он был облачен в вечерний костюм. Ито помахал ему рукой, полагая, что это ранний гость, решивший прогуляться по парку, но тот не сделал ответного жеста. Встревоженный, Ито посмотрел вперед, чтобы не сойти с тропинки, но затем снова обернулся: мужчина по-прежнему смотрел в их сторону.
Земля снова вздрогнула, на этот раз не так сильно, но с деревьев посыпался дождь из увядших листьев и насекомых. Ито опять посмотрел назад: человек исчез. Ито отряхнул с рукавов сюртука веточки и попытался выбросить из памяти неподвижный взгляд незнакомца. В конце концов, люди всегда глазеют на тех, кто известен им по газетным фотографиям.
Миновав озеро, они оказались в разбитом на английский манер парке с фонарями на каменных столбах и красными мостиками, перекинутыми тут и там через ручейки. Несколько помощников Ито сидели под крышей пагоды и пили чай из английских фарфоровых чашек. Они еще не успели переодеться для бала и были в кимоно, при этом на головах у них были котелки, а у одного даже феска.
– Добрый вечер, сэр! – обратился к Ито один из них. – Мы собираемся сыграть в бейсбол, не хотите ли присоединиться к нам?
– О, господи, я не умею играть в бейсбол, – засмеялся Ито. – Но я не хочу мешать молодым и сильным быть молодыми и сильными.
– Господин Мори, – обратился он к нему с надеждой; все его помощники побаивались Мори, но тот славился своей ловкостью, – пожалуйста. Бейсбол для современного мужчины – это все равно что умение владеть мечом в старину!
