Кратос не расслышал его ответа. Он позволил горю проникнуть в сознание. В его голове промелькнуло слишком много мыслей, пробудивших лишь смущение и сожаление.
– Я сказал, что смогу, – повторил Атрей, отвлекая Кратоса от его размышлений.
– Хорошо.
Кратос снова повесил топор за плечи.
– Куда идем теперь? – спросил Атрей, заметив тонкую вертикальную расщелину вдоль отвесной скалы впереди.
Кратос пару секунд осматривал препятствие, а после припал на колено, чтобы Атрей забрался к нему на спину.
– Вверх, – сказал он.
– Я справлюсь сам.
Кратос продолжал стоять на колене.
– Я смогу, – настаивал мальчик.
Кратос хмуро посмотрел на него.
– Ну ладно.
Атрей взобрался на спину отцу и крепко держался за плечи, пока тот взбирался по скале. Кратос тщательно ощупывал поверхность, выбирая самое надежное место, чтобы уцепиться за него рукой или поставить ногу. Атрею же подъем показался нетрудным, и он был уверен, что справился бы с ним и сам, если бы отец хотя бы дал ему возможность проявить себя.
– Что еще? – спросил он.
– Что «что еще»? – недоуменно переспросил Кратос.
– Я еще что-то должен знать, если мы встретим этих существ?
– Тщательнее целься, когда стреляешь. Точность важнее скорости.
– Понял.
Наконец Кратос добрался до вершины и поставил Атрея на землю рядом с собой. Какая-то его часть захотела улыбнуться, но бог внутри него сдержал человека.
– И думай. Думай, прежде чем действовать. Знай, что ты должен сделать, прежде чем сделаешь.
– Как мне узнать, что я должен сделать, прежде чем сделаю, если я не знаю, что мне делать?
Положив на землю мешок, Кратос сел и вынул из него скудные припасы. Неровные скалистые выступы вокруг них послужат неплохим убежищем для ночлега.
– Что теперь? – спросил Атрей.
– Будем спать.
В ветвях деревьев над ними порхали птички, похожие на жаворонков.
– Мать рассказывала тебе о богах?
– Да, – ответил Атрей, но почему-то не совсем уверенно и как будто осторожно.
– А она говорила о том, кто не чувствует боли, и кого нельзя убить?
– Наверное, это Бальдр. Сын Одина.
– Что она рассказывала про Одина?
– Это правитель богов-асов. Он живет в Асгарде.
Вновь на долгое время наступила тишина.
– Еще что-нибудь? – спросил Атрей.
Не дождавшись ответа, мальчик заснул.
Кратос разглядывал мозаику из пятен проникавшего сквозь листву лунного света. Мать мальчика поведала ему о богах; он же научит его выживать в суровом мире, а заодно научится сам быть хорошим отцом. Последняя мысль пробудила сонм воспоминаний о его собственном отце. Поморщившись, он поспешил отогнать их, прежде чем они не улеглись тяжким грузом в его сознании. Теперь в любое мгновение бодрствования его должна заботить только одна мысль: как сохранить своего сына. После этого Кратос позволил себе заснуть.
С первыми лучами солнца они встали и продолжили путь. Кратос целеустремленно шагал по тропе, которая убегала в густую рощицу в сотнях шагов от места их ночевки. Чуть в стороне Атрей разглядел древние руны, выцарапанные на камне высотой чуть больше роста отца. Он побежал вперед, бормоча себе под нос слова.
– Тут написано, что впереди поселение ётунов.
– Ётунов? – переспросил Кратос.
– Великанов.
Пока они шли дальше, Атрей задумался о великанах. Никогда раньше он не уходил так далеко от дома, и никогда еще у него не было таких приключений. С матерью они охотились неподалеку от хижины, и она всегда защищала его от опасностей, встречавшихся им на пути, – если можно считать опасностью встречу с рассерженным барсуком. Мать, похоже, обладала каким-то чутьем, позволявшим ей заранее предвидеть такие встречи и по возможности избегать их. Наверное, потому их охотничьи вылазки всегда заканчивались успехом, и им никогда не грозила настоящая смертельная опасность.
Атрей вовремя вернулся к настоящему, чтобы разглядеть драугров, приближающихся к дороге.
– Еще двое! Вон там! – хватая лук и вынимая стрелу.
– Не стреляй, пока они не подберутся достаточно близко, чтобы ты не промахнулся.
Борясь с тревогой, Атрей ждал, пока драугры поднимали свои ржавые мечи и готовились к атаке. Выстрелив, он попал ближайшему в висок, а Кратос, метнув топор, угодил другому в голову. Оба врага тут же рухнули.
– Ну, как? – спросил Атрей.
– Лучше. Но в следующий раз дай мне достаточно места для сражения, – требовательно сказал Кратос.
Похвала из уст отца почему-то всегда звучала не как похвала. Атрей думал, что справился хорошо, вовремя наложил стрелу, прицелился, не теряя времени, и выстрелил, когда решил, что не промахнется. Ну ладно, «лучше» – тоже неплохо.
– И рассчитал время, – пробормотал Атрей.
– Верно, – бросил Кратос небрежно.
Вскоре тропа привела их к разрушенному мосту. Потрепанные и пострадавшие от непогоды веревки поддерживали полусгнившие деревянные доски, внушавшие мало уверенности в том, что мост их выдержит.
В возбуждении Атрей побежал по мосту, подпрыгивая на досках.
– Стой! – крикнул Кратос, но слишком поздно.
Атрей прыгнул на очередную доску, которая сломалась под его ногой, разлетевшись в щепки. В ужасе он вскрикнул и вцепился в веревки, чтобы не провалиться окончательно.
– Отец, помоги!
Кратос глухо зарычал, сердясь на то, что Атрей не послушался его. Мальчику и в самом деле нужно научиться думать, прежде чем действовать; нужно научиться просчитывать опасность, прежде чем бросаться на нее сломя голову. Но как преподать ему урок, не подвергая при этом настоящей опасности?
– Держись!
Кратос ступил на шаткий мостик. Держась за веревочные перила обеими руками, он шагал, переступая через сгнившие доски, полагаясь больше на веревки.
Атрей почувствовал, как слабеет его хватка. Нужно что-то предпринять. Он попытался раскачаться, в надежде перебросить одну руку к другой и уцепиться за веревку покрепче. Но при этом мостик опасно завихлял, наклоняя Кратоса из стороны в сторону и замедляя его продвижение.
– Не двигайся. Я доберусь до тебя, – приказал Кратос, подавляя гнев и стараясь говорить спокойно, несмотря на раздирающий внутренности ужас.
– У меня руки соскальзывают! – крикнул Атрей.
Конструкция не выдержала. Мост рухнул, и Кратос прыгнул вперед, к Атрею. Мальчик вцепился в протянутую руку отца, а тот рванул его к себе и прижал в груди. В полете он постарался развернуться так, чтобы упасть спиной, и чтобы сын остался сверху. Пролетев футов двадцать, они с грохотом приземлились. Для такого крепкого и выносливого мужчины, как Кратос, падение было не опасным.
