– Держи крепче, я сказала. Он теряет кровь, – сказала она.
Кабан содрогнулся от пронзительной боли и жалобно закряхтел. Дыхание его стало прерывистым и частым. Его огромная голова придавила колени мальчика. Атрей беспомощно поднял голову.
– Я не дам тебе умереть, слышишь, Хильдисвини? – сглотнула сухие слезы женщина.
Рядом валялась вырванная стрела Атрея.
Женщина вынула пригоршню трав из мешка на своем поясе. Растерев их в ладонях, она смешала их со своей слюной, подготавливая целебную примочку.
– Он последний во всем мире, а вы давай стрелять! Добывали еду? – выпалила она, лихорадочно завершая свои приготовления.
– Тренировались, – произнес Атрей.
– Тренировались они! – воскликнула женщина, глядя не на мальчика, а на Кратоса.
– Мне очень, очень жаль, – сказал Атрей, дрожащим от осознания вины голосом.
– Тебе жаль? Значит, тебе очень жаль! Прижимай сильнее.
Взгляд кабана метнулся от мальчика к Кратосу, затем к женщине, причем Атрею показалось, что животное и в самом деле понимает их речь.
– Это моя вина. Я рассердила Хильдисвини, и он сбежал. Я же предупреждала тебя, чтобы ты не ходил по лесу без меня. Почему ты меня не послушался! Нужно было строже следить.
– Он… он умрет? Спаси его, прошу тебя! – неожиданно для себя взмолился Атрей.
– Я не дам ему умереть. Ты слышишь это, Хильдисвини? Сегодня ты не умрешь, – сказала она так уверенно, что Атрей понял – это ей по силам.
Закончив делать примочку, она обеими руками приложила ее к ране.
– Стрела перебила артерию. Нужно раскрыть рану и найти оба конца.
Она махнула рукой, приказывая Кратосу сделать разрез ножом на мягком брюхе. Обнажилась разорванная артерия.
– А теперь крепко зажми оба конца, – продолжала женщина приказывать Кратосу, который глубже погружал руки в брюшную полость кабана.
Наконец ему удалось нащупать концы артерии и соединить их.
– Держи ровнее. Не шевелись.
Кратос послушался. Пока он удерживал артерию своими пальцами, женщина положила обе руки на рану.
– Суннан-тока, – произнесла она медленно и отчетливо.
Глаза Атрея расширились от удивления. Из сомкнутых ладоней женщины тут же вылетело облачко света. Хильдисвини с легким визгом дернулся. Потом целительница убрала руки, а после нее и Кратос. Смесь соединила края дымящейся раны.
– Да ты ведьма! – воскликнул Атрей.
– Здесь мне не закончить исцеление. Мой дом вон там, за деревьями. Ты его понесешь, – сказала она, не обращая внимания на слова мальчика.
Атрей умоляюще посмотрел на отца. Ведьма между тем бросила гневный взгляд на Бога войны.
– Он не должен умереть, – сказала она.
Кратос в ответ посмотрел ей в глаза. Поняв, что дело не терпит отлагательств, он подхватил раненое животное обеими руками и осторожно встал на ноги. Странно, но она почему-то убедила его слушаться. Прежний Кратос не стал бы так заботиться о каком-то умирающем звере. Или его сердце смягчил сын?
– Сюда!
Ведьма приблизилась к высокой каменной стене, футов десяти высотой, покрытой вьющимися стеблями. Встав перед ней, она нагнулась, зачерпнула пригоршню земли и провела рукой в воздухе, высыпая землю.
– Грейса.
Вьющиеся стебли зашевелились и расползлись в стороны, открыв проход сквозь стену.
Кратос с Атреем пошли следом, внимательно наблюдая за действием магии. Атрей взирал на происходящее с благоговением, Кратос с тревогой и настороженностью. Насколько сильной магией владеет эта ведьма? И может ли она представлять опасность для них? Ему не нравилось, как она грозно посмотрела на него в первый раз на поляне. Тогда он подумал, что она сердится на него за то, что они подстрелили ее зверя, но теперь он не был так уж уверен в этом.
Атрей нетерпеливо побежал вперед, беспокоясь о животном. Если ведьма и в самом деле сможет сделать то, что пообещала, то мальчика не будет мучить чувство вины. По крайней мере, она ослабит его боль от осознания того, что он поступил неправильно.
Кратос и сам не заметил, как ускорил шаг несмотря на тяжеленного кабана на руках. Но, поравнявшись с ведьмой, он замедлился. Ему казалось благоразумным не терять ее из виду и не поворачиваться к ней спиной.
– Этот лук для тебя великоват, – произнесла она, заметив, как мальчик вцепился в свое оружие – будто это был не простой лук.
– Его сделала для меня мама. Сказала, что это для меня на вырост, – гордо ответил Атрей.
– Твоя мать умная женщина.
Ведьма украдкой бросила взгляд на Кратоса.
– Долго еще? – спросил Кратос, перехватывая кабана поудобнее.
– Я вас раньше не видела в этих лесах. Наверное, твоя мать скучает по тебе, раз ты ушел так далеко от дома.
– Она… она умерла, – сказал Атрей, борясь с подступающим к горлу комком.
– Извини, мне жаль… – сказала ведьма, снова бросая на Кратоса взгляд, которого тот не понял. – Ну что ж, вот мы и пришли.
Атрей удивленно остановился. Они оказались у подножия странного холма, похожего на створку распухшей гигантской ракушки, на вершине которого рос вяз, простирающий свои ветви в серое небо.
– Ты живешь на дереве? – спросил мальчик недоверчиво и одновременно восхищенно.
– Не на нем. Под ним, – улыбнулась женщина. – Хеймили!
По ее приказу холм зашевелился. Оказалось, что на самом деле это вовсе не холм, а панцирь огромного существа, похожего на старую черепаху. С брюха черепахи свисали переплетающиеся между собой ветви и корни, словно она вросла в окружающий ее лес.
Глава 12
– Тут безопасно, – уверила ведьма Кратоса, когда он строго посмотрел на нее.
На этот раз он понял по ее глазам, что ей можно верить.
Нисколько не смутившись, Атрей подбежал к исполинскому созданию.
– Он мирный?
И тут же осекся.
– А это он или она?
– Мальчик, – предупредил его Кратос.
– Не волнуйся, тут ему ничего не грозит, – сказала ведьма. – И да, это он.
Существо склонило голову навстречу Атрею, который ответил тем, что встал на цыпочки и потрепал его по огромному подбородку.
– Он хороший, – удовлетворенно заметил мальчик.
Подойдя к покрытой вьющимися стеблями двери, ведьма взмахнула рукой, и дверь открылась.
– Быстрей.
Кратос прошел вслед за ней, а Атрей оставался снаружи, пока его отец полностью не скрылся в помещении. Подозрительность заставила Кратоса остановиться через несколько шагов. Через четыре окна без ставен проникал солнечный свет, освещавший каждый уголок. Пятое окно в дальнем углу оставалось темным, и через него открывался вид на мрачную равнину без растительности. Кратос не понимал, как вид из одного окна мог настолько отличаться от видов из остальных окон. По всему дому были расставлены и развешаны многочисленные столики, полки, лавки и стойки, усеянные различными приспособлениями для древней магии сейдр. Полки на внешних стенах были усеяны стопками чашек и рядами бутылочек.
