Атрей зашел внутрь только после кивка отца и тоже принялся восхищенно разглядывать внутренности этого странного жилища. Дом был в точности таким, каким его изображали истории о ведьмах, которые рассказывала его мать. Но она всегда описывала ведьм как безобразных, мерзких и злых старух. Особенно привлекли его внимание разбросанные у порога кости и отличающийся от остальных вид из пятого окна. А еще прялка со свисающей с нее шерстью. И маленький столик рядом с ней с побегами каких-то странных растений.
Мебель здесь была простой. Да и в целом обстановка, лишенная вещей, обладающих особой личной ценностью, наводила на мысли скорее о рабочем помещении, нежели о жилом доме. Возможно, это просто место для работы и сна. Наверное, настоящий дом ведьмы и ее личные вещи находятся где-то еще.
Атрей отошел от отца, чтобы подробнее рассмотреть любопытные диковинки.
– Положи его на эту доску, – сказала женщина, указывая на нарисованный рунический символ посреди деревянного пола. Вокруг символа по сторонам света были расставлены свечи, что указывало на его волшебные свойства.
– И не позволяй ему метаться!
Кратос не без труда опустился на колени, едва сохраняя равновесие с тяжелым животным на руках. Потом он осторожно положил зверя на символ. Он не знал, что этот символ означает, и только догадывался, что он важен для ведьмы, так что, наверное, важен и для спасения животного.
Пока ведьма искала что-то на полках и собирала ингредиенты, зверь стонал от боли и пытался вырваться, но Кратос крепко прижимал его к полу.
– Ах, знаю! Я этого не сделаю, – обратилась ведьма к животному. – Держи ровнее! – сказала она уже Кратосу, который сильнее надавил на плечо кабана.
Отогнав мальчика от одного из столиков, ведьма взяла ступку и тоже опустилась на колени рядом с животным, после чего сосредоточенно поместила в ступку ингредиенты и принялась их растирать. При этом она целиком сосредоточилась на своем деле и ни разу не посмотрела ни на Кратоса, ни на мальчика, ни на животное.
– Ты живешь одна? – отважился спросить Атрей.
Ведьма ответила не сразу, сделав вид, что не расслышала вопроса.
– Я живу тут с Хильдисвини, – сказала она все же немного погодя.
– Я… – начал Атрей.
– Так лучше, – прервала его ведьма.
– Мой отец тоже не любит людей, – добавил мальчик.
– Мальчик, – проворчал Кратос.
– Ну, правда же. Разве нет? – возразил Атрей.
Кратос хмуро посмотрел на него.
– Держи, чтобы он не повредил себя, – сказала ведьма.
Пересев поближе к кабану, она открыла какой-то пузырек и поднесла его к рылу животного. Через несколько мгновений зверь под руками Кратоса успокоился.
– Полегче… отдохни, – сказала женщина кабану, нежно поглаживая его бок. – Мне нужны еще две вещи. Краснокорень растет прямо за домом. Принесешь пучок? – обратилась она к Атрею.
До сих пор мальчик переживал, что бесполезен. Ему очень хотелось помочь животному, но он знал, что не сможет ничего из того, что могла бы сделать ведьма… или что сделал бы его отец. Он торопливо выбежал через дверь.
– Что еще? Ты сказала, две вещи, – проворчал Кратос, зашевелившись.
Подумав, что он собирается встать, ведьма схватила его за руку и привлекла к себе, словно собираясь поведать ему какую-то тайну.
– Я… – посмотрела она на Кратоса, плотно сжимая губы.
В ее глазах засветилось понимание. Она помедлила. Прежде чем продолжить, она оглянулась на дверь, через которую выскользнул Атрей, и глубоко вздохнула.
– Я знаю, кто ты. И ты не из этих земель. Я это чувствую, ошибки быть не может.
Кратос постарался скрыть удивление. Откуда ей это известно? Какими силами она обладает, что так легко проникает внутрь его разума? Не зная ответа, он предпочел промолчать.
– А мальчик не знает, верно? О твоей истинной природе… или о своей.
Кратос отвел руку, сердясь на нее за то, что она так легко узнала правду о нем и о его сыне. Никто не должен был узнать это. Никто в этих землях не должен был обнаружить истинную личность Бога войны.
– Не твое дело! – огрызнулся он.
Пренебрежительно фыркнув, ведьма встала и, словно оскорбившись, вернулась к столу, чтобы поставить на него ступку.
– Здешние боги чужаков совсем не жалуют. Уж поверь, я знаю.
Потом, поставив чашки и пузырьки, ведьма подошла к окну, выходящему в сад.
– Когда тебя найдут – а они найдут, – ты не обрадуешься. И мальчик захочет получить ответы.
– С этим я сам разберусь.
– Что бы ты там ни скрывал, ты не сможешь защищать его вечно. Но ты прав, это не мое дело.
Кратос рассматривал ее лицо, пытаясь понять, что у нее на уме. Казалось, чем больше у него возникает вопросов, тем больше она знает о нем, но не желает делиться ответами. Союзник она или враг? По ее непроницаемому взгляду этого не определишь.
– Еще нужен сердечник. Принесешь? Такой белый цветок в саду. Горсточку, – добавила она, обращаясь больше к себе, чем к Кратосу, и направляясь к дальней двери хижины.
– Ладно. Сердечник, – сказал Кратос.
– Время не ждет.
В саду Кратос подошел к Атрею, который продолжал искать нужные растения. Почувствовав, что его сыну есть чем поделиться, Кратос строго посмотрел на Атрея, вызывая его на разговор.
– Она мне понравилась. Ну, то есть, она же живет под гигантской черепахой! – выпалил мальчик.
– Мы не знаем, можно ли ей доверять, – сказал Кратос грубым шепотом.
– Она что, пыталась убить нас? Нет же, – улыбнулся Атрей.
– Пока нет, – отрезал Кратос.
Наконец Атрей нашел краснокорень и потянул за него, ожидая, что тот легко подастся, но растение крепко цеплялось за землю. Мальчик ухватился за него двумя руками и потянул что было сил. Растение упрямо отказывалось вылезать.
– Поможешь? Не получается.
– Может, нож пригодится? – предложил Кратос.
Атрей похлопал по ремню. Ножны оказались пустыми. Нож пропал. В панике он огляделся и принялся ходить кругами, осматривая землю, надеясь, что нож выпал где-то рядом. Потом отошел чуть дальше.
Кратос наблюдал за сыном, не говоря ни слова. Он видел, как на лице мальчика отражались растерянность и отчаяние, но урок есть урок. Атрей должен на собственном примере понять, что значит потеря нужной вещи.
– Я его потерял! – прошептал Атрей.
В этот мучительный момент в его памяти вновь всплыл погребальный костер у дома и льняной саван, которым он окутывал мать. «Теперь это твой нож», – сказал ему тогда отец.
– Я потерял свой нож, – признался Атрей и рухнул на колени.
