– Надеюсь, она вернулась из Альвхейма и оживит Мимира, – заговорил наконец мальчик. – Он вроде был хорошим… а ты ему голову отрезал. А что, если ни одна ведьма не сможет вернуть его из мертвых?
– Беспокойся о том, что есть сейчас, а не о том, что может быть.
– Разумно. Может, Один не заметит, что у пленника пропала голова.
Несколько часов они шли молча. С наступлением ночи они отошли от проторенной дороги в лощину и устроили привал в густых кустах. Поужинали они последними кусками вяленой барсучатины и оставшимися сухими фруктами, а также тем, что дала им ведьма.
– И сколько нам идти до ведьмы? – спросил Атрей, прежде чем заснуть.
– Может, день или чуть больше, – ответил Кратос.
– У нас кончилась еда.
– Знаю. Поохотимся на кого-нибудь завтра, если не дойдем до ведьмы.
– Поверить не могу, что к нам домой приходил сам бог Бальдр! – не вытерпел Атрей. – И ты с ним сразился. И победил!
– Да, – промолвил Кратос.
– Сын Одина. Брат Тора. И теперь он ищет нас со своими племянниками. Что ему надо?
– Если оживим голову, спросишь Мимира.
Атрей то и дело посматривал на мешок с головой, не решаясь прервать неловкое молчание и все еще до конца не веря в происходящее. Его мать никогда не рассказывала о волшебстве, настолько могущественном, чтобы вернуть отрубленную голову к жизни.
– А я втайне надеялся, что мы найдем на той горе великана. Видать, они и вправду все ушли из Мидгарда… Кроме Мирового Змея. Он, наверное, последний в своем роде…
Эта мысль пробудила в голове Атрея другую:
– А ты тоже последний среди своих? Поэтому не любишь говорить о…
– Своих?
– Ну, я про твою семью, которая была у тебя до меня и мамы. Откуда ты родом.
– Не время сейчас для такого разговора, – отрезал Кратос.
Через несколько часов пути они дошли до лодки на краю озера в кратере.
– Помнишь, как отсюда добираться до ведьмы? – проверил мальчика Кратос.
– Вон туда, проплыть мимо большой статуи Тора, – махнул рукой Атрей.
– Верно, – подтвердил Кратос, садясь в лодку и хватаясь за весла.
Атрей сидел на носу лодки, чтобы следить за тем, что происходит вокруг.
– Я знаю, ведьма многое умеет, но сможет ли она оживить голову?
– Она вроде искусна в своем ремесле. И терять нам нечего.
– А если не получится, то мы оставим голову себе?
– Нет. Но тогда ты сможешь скормить ее рыбам.
Кратос подвел лодку к причалу. Отсюда двинулись по густому лесу, пока не подошли к хижине ведьмы. Не потрудившись постучаться, они вошли в хижину и увидели, что внутри никого нет. Место казалось покинутым.
– Она умерла… – прошептал Атрей настолько мрачным тоном, что у Кратоса забегали мурашки по коже.
Глава 30
– Кто умер?
Голос донесся со стороны приставной лестницы в углу, на которой стояла ведьма и развешивала под потолком травы для просушки. При виде Атрея ее лицо озарилось улыбкой.
– Я так рад тебя видеть! Я знал, что ты жива! – воскликнул мальчик.
Он подбежал и обнял ведьму, очень удивив ее этим.
– И тебе привет! – рассмеялась она, переводя взгляд на Кратоса, чтобы поприветствовать и его.
– Ой, а ты можешь оживить голову? – спросил Атрей.
Ведьма посмотрела на все еще обнимавшего ее мальчика с изрядной долей удивления.
– Я не… не очень понимаю, что… – пробормотала она, немного отстраняя Атрея от себя. – Погоди, где ты это взял?
Тон ее стал строгим, едва ли не обвиняющим. Она внимательно пригляделась к стрелам с омелой в колчане мальчика, и лицо ее посерело.
– Это просто стрелы! Почему ты так смотришь на меня?
Кратос встал между сыном и ведьмой.
– Стрелы. Дай мне их. Быстро! – потребовала она, не отводя взора от колчана.
– Но это подарок…
– Делай, что тебе говорят, – приказал Кратос.
Крайне серьезное выражение на лице ведьмы убедило его в том, что ей можно верить, хотя он не имел ни малейшего представления о том, что происходит.
Атрей нехотя протянул пучок стрел с омелой, который ведьма тут же швырнула в огонь и проследила за тем, чтобы не уцелела ни одна из них.
– Это очень опасные стрелы, колдовские. Если найдешь еще, уничтожь их. Обещаешь? – спросила она строго.
Атрей, открыв рот, просто смущенно поглядывал на нее.
– Понял? Повтори! – почти крикнула она с такой яростью, которой они никогда еще в ней не видели.
– Да, я понял! Если найду, обещаю уничтожить! – испуганно крикнул Атрей в ответ.
На лице ведьмы отобразилось облегчение. Она еще немного пристально посмотрела на мальчика и смягчилась.
– Это все, о чем я прошу. Прости, – последовала долгая пауза, после которой она добавила: – Возьми мои стрелы взамен, пожалуйста. Они мне больше не нужны.
Атрей с опаской подошел к висевшему поблизости колчану ведьмы и оглянулся, чтобы убедиться в том, что стрелы можно брать. Она ободряюще кивнула.
– Так что там с головой?
Кратос вынул из мешка голову Мимира и приподнял ее, чтобы ведьма как следует ее рассмотрела. В изумлении ведьма шагнула назад, словно потрясенная зрелищем. С отсеченных сухожилий и болтавшихся сосудов на пол упало несколько капель крови.
– Ты хоть сам понимаешь, кто это? Его убил ты?
– По его просьбе. Он сказал, что ты его оживишь.
– Я? А ты не ослышался?
– Пожалуйста! – попросил Атрей с умоляющим взглядом, от которого дрогнуло бы любое сердце.
Ведьма вздохнула и изучила голову, словно раздумывая, приниматься за дело или нет.
– Неси его к столу!
Взяв банки с какими-то снадобьями с полок, она расставила их на столе возле отрезанной головы.
– Давно я не занималась древней магией. Подержи его так, пока я рассматриваю.
На этот раз она изучила голову внимательнее. Если в нее не проникли личинки или черви, то вполне может получиться…
– Давно он мертв?
– Три дня, – ответил Бог войны.
– Срез выглядит чистым, никакого заражения, да и разложение едва началось.
Ведьма принялась смешивать ингредиенты в густую пасту, а потом смазала ею срез шеи. Она не была уверена в том, что ее колдовство сработает, как и в том, что это хорошая идея – оживлять отрезанную голову. Чаще всего мудрее бывает оставить мертвых мертвыми.
