– Почему Фрейя плюнула тебе в лицо? – спросил Атрей.
Перед ответом Мимир немного подумал.
– Ну, Фрейя винит меня во многом. В чем-то она права, в чем-то нет.
– Она была первой из ванов. Почему она теперь живет одна в лесу, вдали от всех? Наверное, это интересная история… – задумчиво произнес Атрей.
– Думай о своих делах, – прервал его Кратос. – Ее прошлое – это ее дело.
– Лучше не сплетничать, – согласился Мимир.
– Мимир, а что это за странное окно в ее доме? – вдруг спросил Атрей.
– Ага! Ты тоже заметил! Похоже, это окно со стеклом из кристалла Биврёста, настроенное на Ванахейм. Магия Одина мешает Фрейе покинуть Мидгард и вернуться домой. Только так она может посмотреть, что происходит в ее родном мире, но, конечно же, горечь потери от этого становится только сильнее.
– Почему Один так поступил с ней?
– Все просто – он еще тот сукин сын, вот почему. А Фрейя стояла во главе ванов, смертных врагов асов.
– Наверное, она скучает по дому, – предположил Атрей.
– Могло быть и хуже. Она могла стать головой, болтающейся у кого-нибудь на поясе, – съязвил Мимир.
Когда они выплыли в озеро в кратере, Кратос повернул к причалу, где они и высадились. В сотне шагов от причала они повстречали синего коротышку Брока, который сидел у костра с вертелом, на котором жарился огромный кусок мяса. Гном держал в руках жареную ногу какого-то существа и с аппетитом откусывал от нее большие куски.
– Брок! Брок! – воскликнул Атрей, у которого при виде этого пиршества потекли слюнки.
Коротышка продолжал лакомиться мясом, делая вид, что ничего не слышит.
– Брок!
– Что? – сердито отозвался гном. – Дай пожрать спокойно! Я же не ору у тебя над ухом, когда ты у себя в пупке ковыряешься.
– Оставь его, – буркнул Кратос и повернулся, чтобы идти дальше, хотя в животе у него заурчало, и он подумал, что сын тоже проголодался.
Атрей разочарованно двинулся за ним.
– Да чтоб… Ладно, вы уже не дали мне спокойно поесть, так что можете составить компанию, – в голосе Брока не было и капли радушия.
– Мы не голодны, – солгал Кратос. Он никогда не позволял человеческим слабостям взять верх над собой, и к тому же не хотел никому быть обязанным.
– Славно. Я вам и не предлагаю, – парировал Брок.
Нанизав кусок мяса на вертел, он вытер руки о штаны и выдавил из себя подобие улыбки в адрес подошедших поближе путников.
– Ладно, ешьте. Мясо хорошее.
Атрей не стал дожидаться повторного приглашения, схватил кусок мяса, разорвал его надвое и вцепился в него, стараясь прожевать его побыстрее и проглотить, чтобы продолжить разговор. Он невольно улыбнулся. Мясо и в самом деле оказалось неплохим. Не олень и не кабан, но уж точно не барсук. Гном передержал его над огнем, но оно оставалось вполне вкусным.
– Я воздержусь, спасибо, – сказал Мимир.
– А мы снова видели твоего брата! – выпалил Атрей.
– С чем и поздравляю. Что, теперь за это награду дают? Небось опять дали ему вдосталь поизгаляться над моим топором, а? Ну, показывайте, что он там натворил.
Кратос кинул ему Левиафан, который Брок ловко поймал, приглядываясь к двойному лезвию и что-то бормоча себе под нос.
– Хм. Этот засранец не мог бы выправить баланс и своей висюльки, какой бы маленькой она ни была, – громко посетовал Брок, чтобы Кратос точно услышал, и повернулся к Атрею. – Ты же знаешь, о чем я? А, не бери в голову.
Гном с почтением поднес топор к своему импровизированному рабочему месту.
– Он там не отощал? – спросил он чуть погодя, обращаясь к Кратосу.
– Мальчик?
– Да какое мне дело до твоего прыща?
– Да нет, – ответил Атрей.
– Хорошо, – процедил Брок сквозь зубы и принялся размахивать молотом. – Если делаешь то, о чем я догадываюсь, то лучше это делать хорошим топором.
С этими словами он кивком показал на пояс Кратоса.
Атрей оторвал еще кусок от жарящейся туши и принес отцу, оставив крупный подгорелый кусок себе.
– Когда Синдри уходит с головой в работу, он даже пожрать забывает. А если и вспомнит, пойди заставь его нормальной горячей жратвы состряпать. Похоже, в семье весь аппетит мне достался, как и мозги, – проворчал Брок с кривой ухмылкой.
– Похоже, между вам не все так и плохо. Разве нельзя помириться? Вы все же семья, – сказал Атрей.
– Вот еще, будет мне всякий сосунок лекции читать! Я-то не забываю, чем прославился наш род. То, что мы сотворили – то оружие, которое мы создали, – прославилось во всех девяти мирах. Не отказываться же от этого, только потому что…
Брок замолчал на полуслове, словно этот разговор задевал его за живое. Покачав головой, он вернулся к работе.
– Вот так-то лучше, – сказал он наконец, протягивая оружие его хозяину.
– А где Сраная Благодарность? – неожиданно спросил Атрей.
Брок кивком указал на вертел с мясом.
Атрей поспешил выплюнуть все, что оставалось у него во рту. Лицо его побледнело.
– Что с тобой не так? Ну вот, только зря мясо перевел, – упрекнул его Брок.
– Что не так со мной? Что с тобой не так?
– А что? Все равно молоко она давать перестала.
Кратос отложил недоеденный кусок в сторону и пошел прочь.
– Она была тебе другом, – пробормотал Атрей и побежал догонять отца.
– Ну, тогда она обрадовалась бы, увидев, что я сыт. Что еще за нежности… – раздавались вслед ему слова гнома.
– Голова, как нам поговорить со змеем?
Не дождавшись объяснений, Кратос повернул голову на поясе лицом вперед и посмотрел на Мимира суровым взглядом, требуя немедленного ответа.
– Ах, это… На середине моста есть рог. Отнеси меня туда.
Добравшись до середины моста, они приблизились к платформе, посреди которой на резном дубовом каркасе покоился огромный медный рог. Высунувший вдалеке из воды морду Мировой Змей наблюдал за ними.
Глава 32
– Хорошо. Приставь меня губами к рогу, – сказал Мимир.
Кратос сделал так, как было сказано. Мимир прижался губами к наконечнику и испустил жутковатый низкий звук, эхом отозвавшийся по всему кратеру. Змей приблизился, но, казалось, его отвлекла большая статуя Тора у берега озера. Змей встал на дыбы, оглушительно зашипел, бросился на статую и перекусил Тора пополам.
– Зачем он это сделал? – прошептал Атрей.
– Эту статую тут поставил Один в честь Тора. А Мировой Змей этого жирного болвана ну вообще терпеть не может. Наверное, змеюке надоело на него смотреть, – ответил Мимир.
