Атрей, не поморщившись, ткнул кончиком охотничьего ножа свой палец и кровью начертил Черную руну на поверхности каменного выступа – потайной двери на мост Биврёста.
– Вырежи, – показал он на знак.
Кратос вырезал очертания руны волшебным резцом. По всему задрожавшему камню пошли волны магического света. Каменный выступ раскололся, и из расширяющегося проема полилось ослепляющее сияние.
– Получилось. Идем! – воскликнул Атрей.
Они приблизились к мосту в иной мир, окутанному исходящей от врат энергией, и остановились, прикрывая лица руками, пока врата открывались.
– Ого, Ётунхейм… У нас получилось! – восторженно сказал Атрей.
– Он прекрасен, не правда ли? Помню, однажды… – начал было Мимир, но тут же его лицо побледнело: – Брат, берегись!
БАХ!
Сзади на Кратоса налетел Бальдр, толкнувший и впечатавший его в колонну моста с такой силой, что камень едва не треснул. Ударная волна даже сшибла Атрея с ног. Сорвав Левиафан с плеча Кратоса, Бальдр рубанул им по плечу Бога войны. Когда Кратос потянулся за своим оружием, Бальдр дернул его руку, скрутил ее под рукоятью топора, и крепко зажал. Потом сжал затылок Кратоса и снова стукнул головой о каменный столб.
– Скучал? – спросил Бальдр со злобной ухмылкой.
– Беги за врата! – крикнул Кратос.
Поспешно выпущенная стрела пронзила левую щеку Бальдра, прошла через рот и вышла из правой.
– Нет! Я тоже бог! Я справлюсь!
Атрей быстро выпустил одну за другой еще несколько стрел, подбегая ближе и целясь в спину и плечи Бальдра. Несмотря на то, что все стрелы попали в цель, он, похоже, даже не обратил на них внимания.
– Неужели? – ехидно произнес Бальдр (не совсем четко из-за древка стрелы во рту).
Атрей остановился в дюжине шагов от него и поднял лук, целясь прямо в висок врага.
– Отпусти его!
Молниеносным движением рукой назад Бальдр ударил мальчика, отчего тот рухнул на землю. Потом с презрением вырвал стрелу из щеки.
– Ой, как неудачно приземлился, – насмешливо процедил Бальдр.
– Я убью тебя! – взревел Кратос.
– Ага. Если сможешь.
Кратос схватил Бальдра за горло и обрушил на его лицо град стремительных ударов кулаком. Не почувствовав их, Бальдр оттолкнул Кратоса.
С пошатнувшегося каменного столба упал булыжник, приземлившись рядом с Бальдром. Когда вслед за ним прилетел другой, Бальдр схватил его и ударил Кратоса по голове, оглушая. Пока Кратос приходил в себя, Бальдр воспользовался этим, чтобы схватить первый камень с острым концом, и пронзил им Кратоса, прижимая к колонне врат. По каменной поверхности побежали трещины.
– Бальдр, отпусти их! Возьми меня! Я все сделаю! – умоляюще выкрикнул Мимир, но Бальдр только ткнул его коленом.
– Заткнись! – отрезал он и снова обратился к Кратосу: – Я дурак! Все это время я думал, что мне нужен ты! Но ты просто мясо! А мозгом оказался мальчишка. Отец получит от него все, что нужно, чего бы это ни стоило.
С каждым словом Бальдр ударял по лицу и по голове Кратоса. Затем загнал острый осколок еще глубже в окровавленный живот Бога войны.
Тем временем Атрей в двадцати шагах от них поднялся на ноги.
Кратос испустил дикий вопль, полный ярости, и отломил кусок острого камня, освобождаясь. После чего согнулся пополам от пронзительной боли, и Бальдр топнул ногой по его спине. Кратос попытался подняться на ноги, но Бальдр толкнул его лицом на траву, прыгнул на спину и принялся дубасить кулаками по голове.
Повинуясь, казалось, только боли, Кратосу удалось-таки оторваться от земли, подняться на ноги и сбросить Бальдра, осыпая градом ударов его лицо и живот. Бальдр отступил, и Кратос бросился на него, прижимая плечи противника к каменному столбу. Камень содрогнулся, наконец-то раскололся на куски и посыпался обломками.
– Нет! – одновременно воскликнули Бальдр и Атрей.
Врата обрушились, просияв напоследок ослепительной вспышкой. Обломки засыпали Кратоса с Бальдром и подняли облака густой пыли. Атрей пробрался через обломки в поисках отца, но первым на ноги встал Бальдр. Слегка пошатываясь, он опирался на обломок, готовясь к продолжению драки. Не дожидаясь отца, Атрей выхватил нож и пошел на Бальдра.
– Ты сломал врата! Это был единственный проход в Ётунхейм!
– Ах ты тупой ублюдок! – выпалил Бальдр.
В это мгновение Кратос наконец-то поднялся среди обломков, отталкивая большой валун, не дававший ему выпрямиться.
– Уходи отсюда, мальчик! – приказал он, не сводя взгляда с Бальдра.
– Да, разумеется, малыш, беги прочь, как испуганный кролик. Пусть твой папочка сам как-нибудь разберется. Не мешай взрослым.
Атрей зарычал, поддаваясь приступу ярости и в бешенстве бросаясь на бога-аса.
На полпути к неминуемой гибели его перехватил Кратос.
– Пусти меня! – завопил мальчик.
– Успокойся! К этому ты не готов.
– Я готов! – крикнул Атрей и со всей силы оттолкнул отца.
Кратос инстинктивно ответил на силу силой и отбросил от себя Атрея. Тут же он понял, что позволил своему гневу одержать верх над рассудком, направил свою ярость на сына – сделал то, что тысячу раз в прошлом обещал себе никогда не делать.
Бальдр хрипло расхохотался, взирая на жалких, по его мнению, отца и сына.
– Мальчик, я… – начал Кратос.
Атрей ловко натянул тетиву, и, не задумываясь ни на мгновение, наложил стрелу.
– Трума! – выкрикнул он заклинание.
И выпустил стрелу в отца. Удар заряженной магической энергией стрелы отбросил Кратоса назад, и он упал на колени, доламывая то, что осталось от ворот.
– А я-то думал, это у меня так себе семейка! – театрально захлопал в ладоши Бальдр.
Утратив остатки благоразумия, Атрей побежал на Бальдра, размахивая ножом. Тот ловко схватил мальчика за горло и приподнял его, держа на вытянутой руке. Атрей в отчаянии погрузил нож в предплечье Бальдра, но, судя по лицу аса, не причинил тому никакого вреда.
– Повезло тебе, что я не собираюсь убить тебя прямо сейчас.
– Нет, – слабо выдохнул Кратос.
Бальдр лишь равнодушно скользнул взглядом по торчавшему в его руке ножу.
– Твой отец прав. Ты совсем не готов, – ухмыльнулся он. – А теперь будь так добр, подержи это для меня.
С этими словами он выдернул из предплечья нож, словно это была безвредная колючка, и без всякой жалости воткнул его мальчику в плечо. Атрей завопил от пронзившей его боли, пробежавшей по шее и едва не разломившей голову. На лице его отобразился ужас, дыхание надолго задержалось. Желудок выворачивался наизнанку и рвался наружу.
