– Кажется, я что-то вижу, – доложил Атрей.
Кратос налег на весло, чтобы развернуться направо.
– Вон там! – воскликнул мальчик.
За поворотом они увидели наполовину погруженную статую Тора с лицом в желудочном соке. Кратос подгреб ближе к шлему.
– Мимир, у тебя есть какие-то предположения, где Один мог бы спрятать твой глаз? – спросил мальчик.
– Нет. Я же им не вижу, – ответил Мимир.
– Вон там молот, – сказал Кратос.
Он перепрыгнул из лодки на статую. Восстановив равновесие, он взобрался на молот, подошел к тому месту, где заметил подозрительное сияние, и ударил по нему рукоятью своего топора.
– Внутри что-то есть, – сообщил он.
Расшатав внешнюю пластину, он откинул ее и обнаружил внутри сундук. Порывшись в нем, Кратос нашел глаз Мимира и торжественно поднял его.
– А теперь осторожней… – сказал Мимир.
Если бы у него до сих пор было сердце, оно бы сейчас бешено застучало. Кратос приподнял голову и посмотрел на нее.
– Вставь мне его в голову для надежности, – продолжил Мимир.
Когда Кратос вставил глаз в пустую глазницу, его собеседник тут же принялся вращать им и оглядываться по сторонам.
– Спасибо, брат. Я уже и забыл, как это здорово – видеть все двумя глазами.
Кратос перебрался обратно на лодку.
– И как нам теперь выбраться? – поинтересовался Атрей.
– Подадим змею сигнал, – ответил Кратос.
– Ладно. А как?
– Подплывем к глотке и выгребем через узкий проход. Когда Мировой Змей почует нас, он откроет пасть, – сказал Мимир.
– Замечательно, – согласился Атрей.
– Теперь у нас есть все, что нужно, – напомнил им Кратос.
– Как ощущения? – спросил Атрей.
– Ну, не могу сказать, что чувствую себя снова целым, но стало лучше.
– Биврёст цел? – спросил Кратос.
– Выдержит.
– Наконец-то мы отправляемся в Ётунхейм. Теперь нас никто не остановит! – восторженно произнес Атрей.
– Парень, ты не слыхал выражение «искушать судьбу»?
– Судьба – еще одна ложь богов, – ответил Атрей.
– Ложь богов, конечно. Ты истинный сын своего отца.
Послышалось тихое урчание, желудочный сок заволновался и пошел пузырями.
– Держись крепче! – крикнул Кратос, когда в лодку попали брызги зеленоватой слизи.
Урчание переросло в оглушительный рык. На маленькую лодку обрушились едкие волны, окатившие сначала Кратоса с головой Мимира, а затем заляпавшие и Атрея, после чего их вновь окутала тьма. Не обращая внимание на жжение кожи, они цеплялись за борта, чтобы не вылететь из лодки. Течение несло их по внутренностям змея к глотке.
– Что происходит? – в страхе крикнул мальчик. – Ты здесь?
– Да! Держись, сын!
Рев воды усилился до высоких нот. Затем снова понизился до гудения. Темнота не рассеивалась.
– Ты все еще тут? – спросил Атрей.
– Да.
– Я тоже тут, если кому интересно, – добавил Мимир.
– У меня онемели руки, – пожаловался Атрей.
БАМ!
Неожиданно со всех сторон послышался громовой раскат, эхом прокатившийся по всему телу змея.
Глава 53
– Что это? – снова испуганно заговорил Атрей.
Пошарив вокруг себя руками, он нашел голову Мимира и поднял ее. Мимир осветил своими глазами стены из плоти, мимо которых они продолжали двигаться к глотке.
БАМ!
По телу змея пробежала очередная волна, как будто его кто-то очень сильно ударил снаружи.
– Что это? Его кто-то бьет? – спросил Атрей.
Они выплыли в пещеру побольше – это была закрытая пасть змея. Впереди замаячила полоска белого света, частично перекрытая зубами.
БАМ! БАМ!
– Снаружи явно происходит что-то плохое! – крикнул Мимир.
– И как нам теперь быть? – спросил Атрей.
Они прислушались. Удары доносились снаружи. Лодка от них ходила ходуном. Атрей выронил голову Мимира; их относило обратно.
Затем тьму прорезала вспышка света. Змей открыл пасть и заговорил:
– Маааааааааа-дооооооооооо-тууууууууууу.
Выдуваемый воздух обрушился на лодку и швырнул ее на щеку.
– Что он говорит?! – прокричал Атрей сквозь завывание, обращаясь к Мимиру.
– Невозможно! – крикнул в ответ Мимир.
– Что невозможно?
– Нет, он говорит: «Невозможно».
– Почему?
– Откуда мне знать?
Из распахнутой пасти открывался головокружительный вид на горы и леса внизу. Вдруг змей закинул голову назад, наклонил ее в сторону, отчего вид на землю перевернулся, и с шумом рыгнул, выплевывая их из своего рта. Путешественники полетели вниз в окружении обломков лодки, стремительно приближаясь к мерзлой земле. Кратос успел заметить, что их относит далеко в сторону от озера в кратере.
С оглушительным треском они упали на лед. Кратос потряс головой, унимая головокружение, и осмотрелся. Едва он встал на ноги, как огромная голова Мирового Змея рухнула на отвесные скалы на берегу замерзшего озера.
– Атрей? – крикнул Кратос с тревогой в голосе.
Мальчик выбрался из-под обломков и выплюнул комок снега.
– Фу! Вроде даже привыкать начинаю, – отозвался он и посмотрел на возвышающегося над ними змея, который, казалось, потерял сознание. – Что с ним? Это мы его?
– Нет. Что-то еще, – сказал Кратос, внимательно оглядываясь по сторонам.
Они оказались как раз неподалеку от трупа великана-каменщика.
– Мертвый великан… Почему змей выбрал это место?
Мелькнувшая тень заставила Кратоса поднять голову. Над ними пролетел одинокий сокол, размером почти с Кратоса, с горящими красным огнем глазами. Кратос дернул сына за руку, разворачивая его к птице, которая через секунду опустилась на лед и превратилась в Фрейю.
– Фрейя? Будь осторожен, – предупредил сына Кратос.
– Почему? – спросил Атрей.
Не успел Кратос ответить, как Фрейя подошла к ним и показала на рухнувшего змея.
– Мировой Змей… Что тут произошло?
– Это не мы, – поспешил ответить Атрей.
– Далеко ты забралась от дома, – сказал Кратос.
– Я ищу своего сына. Вы двое… помогли мне многое понять, – Фрейя немного помолчала и продолжила: – Когда я смотрю на вас вместе, то многое мне кажется более ясным.
