– У меня синдром маниакально-депрессивного психоза. Сейчас – депрессивная фаза, и бог знает, сколько она продлится.
– Не переживай, у меня в роду тоже были сумасшедшие, – попытался утешить Скутари.
Рано утром они тронулись в путь. Элстела расплатился за номер. Аксакал уже с утра был навеселе и вряд ли вообще спал ночью. Он предложил гостям задержаться на пару дней или на неделю и даже привести девушек для компании. Но заманчивое предложение гости вежливо отклонили.
Полет из Казахстана в Турцию прошел с несколькими посадкам – самолет надо было дозаправить, а пассажирам подкрепиться и отдохнуть. Хемми не мог не восхититься непринужденной уверенностью, с которой Скутари управлял самолетом. Турок оказался настоящим мастером пилотажа. Он быстро ориентировался по воздушным картам, а сообщения диспетчера его не сильно интересовали.
– В азиатских степях нужно мало: держать штурвал, поглядывать изредка на компас и на горизонт, да пусть винты ревут.
Хемми тем временем изучал карту. Он предложил не лететь через Афганистан и Иран, там слишком взрывоопасная политическая обстановка, хотя и говорят, что сейчас там мирно. Элстела считал, что безопаснее будет облететь их с севера вдоль Каспийского моря и уже оттуда взять курс на Турцию.
Пролетев над Средней Азией, они приближались к побережью Каспия, к маленькому городку Красное, где снова заправились горючим и отдохнули на дерматиновых диванах аэропорта. Было уже довольно поздно, но Скутари уверял, что проще и безопаснее пересекать Каспий ночью. Вскоре Элстела убедился, что пилот был прав. По берегам, словно тысячи светлячков, горели огни нефтеперерабатывающих заводов. Скутари взял направление на Баку и Ереван. Элстела тут же вспомнил, что в советские времена эти города были известны финнам: Баку – как один из самых богатых нефтяных центров, а Ереван – своим ироничным армянским радио, которое бойко высмеивало тогдашних политиков.
Разговор зашел о политической ситуации в Турции. Скутари ответил, что он пилот и больше разбирается в самолетах, чем в политике, но считал, что Турция никогда не войдет в Европейский союз, если не начнет уважать права человека. У него в семье за последние годы нескольких братьев арестовали. Обычное дело.
Турецкие власти недавно наказали лидера оппозиции, обвинив его в том, что он на площади на свою беду прочитал стихотворение. Скутари даже помнил слова: «Наши казармы – мечети, наши штыки – минареты, наши шлемы – купола, а солдаты – верующие». Ему вынесли приговор, но исполнить не успели – власть поменялась. Не вечно же военные и консерваторы будут подавлять народ. Скутари признался, что он сам – правоверный мусульманин. С Аллахом надо поддерживать хорошие отношения, если добываешь свой хлеб под облаками. Он считал, что на новом дирижабле Элстела должен непременно нарисовать красный полумесяц. Международный проект по спасению людей – хорошая вещь, почти как ислам. Красный полумесяц защищает от земных несчастий, ислам – от небесных.
Курдов Скутари не любил. Странный народ, живущий на дальних горах Турции, Ирака и Ирана, кровожадный, грязный, с непонятными обычаями.
– Упертые, как черти.
Хемми хотел было защитить бедных курдов, но не мог достаточно твердо обосновать свою позицию, еще свежа история о курдской девушке, которая влюбилась в шведа, и отец убил ее за то, что она опозорила честь семьи. Курдские девушки не сами решают, с кем встречаться, и точно уж не с иноверцем-шведом. Хемми попытался заикнуться о том, что Турция и ее соседи должны дать курдам хоть какое-то право на самоопределение и прекратить их убивать, по крайней мере на время.
– Не лезь ты, Элстела, в турецкие дела.
– Но это же и курдские дела!
Скутари спорить не хотел, а Хемми не мог. Чтобы сменить тему, пилот предложил помощь в качестве консультанта, если в Финляндии будут строить новый дирижабль. У него большой опыт воздухоплавания, а выступления воздушного цирка все равно придется отменить, потому что трое его акробатов проваландаются в Китае неизвестно сколько. На подготовку новых уйдет еще лет пять. Такие таланты, чтобы в пирамиду встали на крыле или тащили колодку самолетного шасси на высоте ста пятидесяти метров над тысячной толпой, на дороге не валяются.
Стамбульские радости не прельщают
Солнце еще не взошло, а специалист по развитию хозяйства Хемми Элстела и турецкий герой Скутари Ёрвести уже прибыли в стамбульский аэропорт. Самолет откатили в тень, разобрались с таможенными формальностями, сели в автобус и поехали в город. Шел дождь. Скутари прибывал в бодром настроении: дождь прибьет пыль, город станет чистым, а воздух – свежим. Элстела, напротив, устал и приуныл. Позади – бесполезное путешествие в Среднюю Азию, впереди – вообще неизвестно что.
Друзья заселились в маленькую гостиницу рядом с мостами через Босфор. Сам Скутари был родом из деревни к юго-востоку от столицы, там аэропорта и в помине не было. Да и самого дома у него не было – последние лет десять он провел в небе, ночлежках и аэропортах.
С минаретов доносились жалобные причитания – мулла созывал верующих на молитву. Неописуемо безнадежными они казались финну.
Приняв душ, Хемми включил компьютер. Пришло около двадцати новых писем, и читать их совсем не хотелось. Друзья позавтракали, и Хемми снова завалился спать. Скутари отправился звонить родственникам акробатов и решать другие насущные вопросы. На предложение встретиться через пару часов и пойти в турецкий хамам Элстела пробурчал из-под простыни, что не может, но, хорошенько подумав, согласился, что идея неплохая. Есть все-таки что-то общее у финнов и турков – например, сауна. Проснувшись незадолго до полудня, Элстела открыл почту. Он связался с посольством Финляндии в Пекине и попросил посла выяснить судьбу шестерых финских граждан. Китайцы по-прежнему хранили молчание. О судьбе «Феи равнин» не было никакой информации.
Второе письмо – от Лильероза, точнее, от его жены Мимми и дочери Тиины, которые придумали замечательный план по маркетинговому продвижению дирижабля совместно с финским Красным Крестом. Красный Крест обеспечит им неприкосновенность и свободу передвижений. Во имя добра, помощи и, разумеется, черепицы они смогут пересекать любые границы. Жена и дочь Лильероза считали необходимым наличие на борту дирижабля полевого госпиталя, который можно будет опускать в эпицентр катастрофы. В зону землетрясений гораздо проще долететь на дирижабле, не нужно долгой подготовки. На самолете это сделать невозможно, так как взлетная полоса, как правило, разбита, а вертолетов в бедных странах может вообще не быть, конечно, не считая военных. Зато в тени огромного дирижабля без труда мог укрыться от дождя и солнца современный госпиталь, помогая пострадавшим в ожидании тяжелых фур с гуманитарной помощью. Что думает Элстела по этому поводу? Элстела мрачно согласился, что идея хорошая, вот и Скутари об этом говорил. Но не считал себя способным осуществить такой грандиозный проект. Еще чего не хватало – летающий госпиталь!
Милла Сантала сообщала, что вопросы со страховкой и возмещением убытков решены. Оставалось лишь дождаться, чем все закончится, после чего страховое агентство «Ллойдс» возместит убытки Лильерозу и родственникам рокеров. Но это случится только в том случае, если сам дирижабль и члены группы разобьются насмерть, что сейчас казалось вполне реальным. Тогда «Ллойдс» придется выплатить компенсации родственникам турецких акробатов и издержки оставшегося в живых Скутари, плюс аренду самолета, стоимость горючего, командировочные и т. д. Милла Сантала займется этим, как только получит компенсации для Лильероза и «Блэк Шоттон». Деньги, конечно, большие, но теперь «Фея» прославилась на весь мир, и у страховой компании не было ни малейшего шанса отвертеться. В заключение Ларс Лильероз предлагал, раз уж Элстела оказался в Турции, пусть исследует территорию какого-нибудь сильного землетрясения и узнает, когда планируется следующее. Неплохо бы также слетать в Германию и пообщаться со специалистами в области цеппелинов, зайти в Музей дирижаблей, который, если верить интернету, находится где-то во Фридрихшафене.
