Она все-таки умудрилась повернуться к нему лицом. Павел глубоко и спокойной дышал, обнимая ее. Длинные черные ресницы дрожали. Между бровей залегла уже знакомая морщина. Он и во сне не мог расслабиться.
Вика ощутила, как в бедро уперся его твердый член. И даже во сне он был возбужден. Она может помочь ему… немного скинуть напряжение. При условии, что снится ему.
Вика просунула руку между их телами и легонько обхватила горячий ствол ладонью. Она вспомнила вчерашнюю бешеную реакцию на каждое свое действие. Похоже, на удовольствие Павла никак не повлияло отсутствие у нее опыта. Она с лихвой восполнит это старанием.
Вика сжала пальцы, до сих пор удивляясь, как он в ней поместился. Слишком большой для ее маленького тела, пальцы даже не обхватывали его до конца. Но она уже влюбилась в эту сладко-мучительную боль от растяжения, когда он проникал в нее. Без нее удовольствие теперь казалось неполным. Оставив только большой и указательный пальцы, Вика протянула это «кольцо» от середины ствола до головки. По ней уже текла густая жидкость. Увеличивая скорость, Вика начала размазывать влагу по бархатистому стволу. Она ощущала выступившие ручейки вен. Не удержавшись, Вика прочертила пальцем путь каждой, от головки до основания.
Павел со свистом втянул в себя воздух и открыл глаза. Вика сжала основание, несколько секунд удерживая давление, а затем опустилась еще ниже, к тяжелой мошонке.
– С добрым утром…
Павел прикрыл глаза и застонал, дернувшись бедрами в ее сторону.
– Мне снится?
Боже, какой же он потрясающий… Вика улыбнулась и погладила чувствительный мешочек.
– Нет. Твоя учительница русского и литературы пытается устроить тебе приятное пробуждение.
Вика прижала ладошкой член Павла к его же животу и начала быстро его гладить сверху вниз, не касаясь головки.
– Снишься.
Вика снова улыбнулась.
– А если бы это был сон, что я сделала бы или сказала?
Павел снова поднял веки. Кажется, он не вполне проснулся. В глазах – сонная истома и зеленая дымка. Бедра неконтролируемо поднимаются навстречу ее руке.
– Что-то ужасно грязное и развратное, чего никогда не сказала бы настоящая Виктория Сергеевна.
– Например?
Павел вдруг покраснел. Скулы, щеки, даже шея. Неужели, он стеснялся? Что же она творила в его фантазиях, если он смущался рассказать ей об этом?!
Вика ногой стянула с него одеяло.
– Ну же, смелее, пока твоя фантазия может стать реальностью.
Для убедительности, Вика снова обхватила его член, уже не скрытый одеялом и погладила пальцем уздечку. Павел тяжело откинулся на спину.
– Что ей хочется, чтобы я отодрал ее после уроков…
Мышцы жадно сжались, требуя член Павла внутрь. Вика закусила губу. Какой же он горячий. Это просто несправедливо – так ее возбуждать.
Вика поудобнее устроилась рядом с Пашей, наклонилась и несколько раз лизнула горячий ствол, надавливая языком на набухшие вены.
– А она не говорила, что у тебя потрясающий член, от которого она сходит с ума?
Павел не ответил. Он, не отрываясь, смотрел на нее, и так тяжело дышал, словно гнался за кем-то.
– Так что, Паша? Такого она не говорила?
Вика быстрее заскользила ладонью по влажной коже. Павел помотал головой и снова выдохнул тяжелый стон сквозь стиснутые губы.
– Знаешь, – Вика легонько погладила щель, из которой одна за другой появлялись густые капельки, – тебе досталась ужасно развратная и гадкая училка.
Вика наклонилась, обхватила головку губами и с силой всосала в рот. Павел выгнул спину, толкая бедра вверх. С тихим хлопком Вика выпустила головку изо рта и снова нежно погладила языком уздечку.
– А еще ты дико вкусный…
Двигая рукой вверх-вниз, Вика сползла чуть ниже и легкими движениями начала лизать мошонку. Павел захрипел. Его ладони легли на ее затылок, не давая отстраниться. Поощренная такой реакцией, Вика с упоением облизывала нежную кожу, обхватывая губами и осторожно оттягивая.
Павел шумно и часто дышал, не произнося ни звука. Его бедра двигались все быстрее, врываясь в ее ладонь. Вика ускоряла движения, продолжая ласкать мошонку, от которой Павел не давал ей отстраниться. Какой же он… Вика посмотрела ему в глаза.
Дыхание Павла сбилось, кожа блестела от пота. Вены на шее вздулись, когда он мощным рывком снова поднял бедра вверх. Из члена вырвалась горячая струя. Капли брызнули на его живот. Вика не прекращала движений, пока не выжала из него все до последней капли. Только когда Павел устало откинулся на подушку, убрала руку и подползла вверх.
– Мое утро начнется с чего-то вкусного. – Вика лукаво улыбнулась и начала слизывать капли спермы с Пашиной кожи.
На вкус, как и вчера, он был великолепным. Непередаваемым. Вика медленно скользила языком по коже, покрытой волосками, собирая все до последней капли.
Павел потянул Вику на себя.
– Иди ко мне.
Она снова хитро ухмыльнулась:
– А ты уверен, что я реальная?
Паша ответил заторможенной счастливой улыбкой:
– Теперь да. Сам бы я никогда так не кончил.
Неужели, ему понравилось? Вика довольно потянулась и слизнула последнюю капельку. Мышцы Пашиного живота сократились, и Викино тело ответило приливом горячей влаги. Она встала на четвереньки и, улыбаясь поползла к Павлу. Трель дверного звонка оглушила и напугала. Вика упала на кровать и тут же закуталась в одеяло. Паша чертыхнулся.
Вика неловко поерзала:
– Надеюсь, меня не ждет встреча с твоей… хм… Девушкой? Любовницей? Соседкой?
Павел выбрался из кровати и, как был голый, прошагал к шкафу. Звонок не унимался. Натянув на себя спортивные штаны и майку, Павел ухмыльнулся:
– Скорее всего, это отец. Я вчера его просил завезти дневник.
Вика по самую макушку закуталась в одеяло.
– Он же не останется на завтрак?
Паша рассмеялся.
– Нет. Я быстро.
Он в два шага преодолел разделявшее их расстояние, наклонился и жестко поцеловал ее в губы.
Оставив после себя лишь прохладный порыв воздуха и сводящий с ума аромат, Павел ушел.
Вика свесилась с кровати в поисках хоть какой-нибудь одежды, но на полу не было ничего. Черт! Ведь все осталось в гостиной. Ладно, все равно. Вика выбралась из кровати, закуталась в одеяло и на цыпочках прокралась к двери. Осторожно приоткрыла ее, прислушалась. Ощущая себя самой худшей женщиной в мире, Вика открыла дверь еще шире. Ни Павла, ни его гостя видно не было, но зато она хорошо их слышала.
– Ну и что за срочность? – Пашин отец.
