– Он заслужил. Я ни капли не жалею. Рома тоже должен заплатить за мои услуги. Я десять лет пробыла его домработницей.
– Это дело времени, Вик. На следующей неделе встречаемся с юристом и подробно обо всем беседуем.
– А на этой нельзя? Рома должен скоро вернуться. Из… «командировки». Он уже вчера приезжал. Якобы за какими-то документами.
– Козлина. Он же готовится в штаты лететь. С него наш главный какие-то проекты требовал. Ор стоял на весь офис. А он все никак не мог найти. Наверное забыл, у какой жены оставил. Урод! Короче, ты не переживай. Никуда он от нас не денется. Встреча с юристом в понедельник. А на этой неделе у нас с тобой оргии и разврат!
Вика не была уверена, что способна выдержать что-то еще. Ей совсем было не до развлечений.
– Ты же помнишь про открытие «Минора»? Уже в эту пятницу. Заеду за тобой в десять. Будь готова.
Вика прикрыла глаза. Все, чего ей хотелось, – закопаться в постель, спрятаться под грудой одеял и не думать ни о чем. Паша в больнице. И наверняка его родители позаботятся о том, чтобы он больше о ней и не вспоминал. Интересно, как быстро подействует материнская промывка мозгов? Какими еще словами ее назовут?
– Спасибо, Лен. Но мне сейчас совсем не до веселья…
Лена категорично ее перебила:
– Значит так, дорогая моя. Либо ты затыкаешься и усиленно готовишься к вечеринке, либо никакого юриста и в глаза не увидишь. Если к десяти не будешь готова, то забудь о моей помощи.
Вика закусила губу, сдерживая улыбку и слезы. Как хорошо, что они снова встретились. Не так одиноко, как раньше.
– Ты всегда была сучкой.
Лена рассмеялась:
– Ты мне еще «спасибо» скажешь. Там будет вся элита города. Озаботься нарядом. Чем провокационнее, тем лучше. Нужно найти тебе нормального мужика. Я уже просмотрела список приглашенных. Нашла пару приличных кандидатов.
Вика закатила глаза. Сейчас ей нужен был только Павел. Чтобы он побыстрее оправился от ужасных ран. Вику бросило в холодный пот. Она ведь так и не узнала, как он их получил. Что с ним случилось? Кто оказался настолько сильным, чтобы одолеть его? На ее глазах Павел легко справился сначала с одним, потом – с другим противником. Оба были хоть и ниже, но крупнее.
– …Эй, Вик, ты меня слушаешь?
Вика очнулась от раздумий.
– Да, Лен, прости. Конечно, слушаю. Что ты говорила?
Было слышно, как Лена недовольно вздохнула.
– Слушает она, конечно. Значит так, к пятнице ты должна привести себя в порядок. Буду у тебя ровно в десять. Поняла?
Вика кивнула в пустоту.
– Поняла.
– Вот и умница.
***
Дни превратились в сущее мучение. Пожалуй, это были самые тяжелые несколько суток в ее жизни. Павел не звонил и не писал. Вика больше не предпринимала попыток попасть в больницу. Зато измучила себя догадками. Ему стало хуже? Господи, хоть бы нет… Но тогда, выходит, он прислушался к словам матери. Уж лучше бы лежал без сознания!
Вика снова и снова ругала себя за эти мысли. Но верить в то, что он молчит, потому что согласен с матерью, не хотела. И когда она успела так вляпаться в него?! Совсем недавно мечтала, чтобы оставил в покое, а теперь…
Вика закончила отглаживать выстиранную Пашину рубашку. С огромным трудом, но ей все-таки удалось вывести пятна крови. Собственно, именно этому и были посвящены среда и четверг. Хоть где-то ее навыки унылой домохозяйки пригодились. Теперь рубашка ослепительно белела на гладильной доске. Но запах Павла исчез. Исчезли и складки, оставленные его движениями. Просто рубашка… Его рубашка.
Платье, купленное в ателье, по-прежнему было надежно спрятано. Сначала Вика думала идти на открытие именно в нем. Но потом вдруг поняла, что хочет воплотить в реальность ложь, придуманную для Ромы. Украденные у него деньги были потрачены на самые узкие в жизни брюки, которые Вика только надевала. Под кожу, матово блестящие, черные. Обтягивали ноги так плотно, что выделялись даже самые тонкие трусики. Вика еще никогда не тратила столько времени на выбор нижнего белья. Зато теперь она была полностью готова… Готова забыть про всех мужиков на свете. К черту предателя Рому. К черту искателя легкого секса Арсения. К черту Пашу, не дающего ей спокойно спать по ночам. Она устала гадать, что с ним. Две ночи практически не смыкала глаз, думая о нем. А вдруг ему стало хуже? А вдруг он уже… Нет! Нет. Конечно, нет. С ним наверняка все уже отлично. Иначе быть не может. Он крепкий, молодой, полный сил. А она… Она начинает жить для себя. А не для мужиков.
Наверное никогда в жизни она не красилась так ярко и вызывающе. Черные тени, розоватые румяна и такие же губы. Волосы завиты в пышные локоны и беспорядочно растрепаны. Вика нравилась самой себе. Наконец она выглядела так, как хотела выглядеть. Чувствовала себя прежней и хоть немного живой. Вика была с собой честной: это максимум, на что она способна. После Паши большая ее часть превратилась в робота. Все, что она теперь могла чувствовать, – крошечные искорки радости из-за удавшейся прически. Все остальное осталось замерзшим и превратившимся в лед по дороге от больницы до дома.
В голове вертелось «Паша. Паша. Паша». Хватит о нем думать… «Ты глупая и наивная. Он бы позвонил. Если бы хотел. Забудь. Больше ничего не будет. Пора думать о себе.»
Но Вика никак не могла себя заставить. Надевая Пашину рубашку и застегивая пуговицы до середины, так, чтобы был виден черный бюстгальтер, она гадала, как отреагировал бы Паша на ее вид. Что бы сказал? Что бы сделал? Подойдя к зеркалу, Вика накинула на шею галстук-«бабочку» – последний штрих ее наряда. Получилось очень даже ничего. Пашина рубашка мягко льнула к телу, ласкала. Но не могла заменить его горячих прикосновений.
Вика надела туфли на высоченном каблуке. Когда-то она покупала их, чтобы удивить Рому… Теперь же единственным желанием было вогнать чертов каблук ему в глаз. Что ж она такая глупая? Совершает одну ошибку за другой и ничему не учится. В мысли снова вернулся Павел. Она хотела снова увидеть его татуировки. Потрогать их. Поцеловать каждую. И мозг, и душа отказывались принимать то, что дальше ничего уже не будет. Вика надела куртку. Сегодня она думает только о себе. Веселится. Ведет себя глупо. Развлекается. Танцует. И пьет до помутнения. Ладно, кого она обманывает? Будет сидеть в стороне и завистливо оглядываться на красоток и их восторженных парней. Звонок телефона спас от очередной волны боли.
– Надеюсь, ты готова? Потому что я уже на месте. – Голос Лены был суров и строг и чем-то даже напоминал Викины учительские интонации.
И когда это они успели поменяться ролями?
– Я как раз выхожу.
– Супер! – Лена облегченно выдохнула в трубку. – А то я уж думала, придется тащить тебя силой. А у меня новый маникюр – совсем не хотелось его портить. – Лена хихикнула.
Вика подхватила телефон, клатч и вышла из квартиры. Голос Лены был маячком среди черного океана и клубов тумана. Вика и впрямь ощущала себя безжизненным роботом, механически выполняющим какие-то функции. Закрыла дверь. Спрятала ключи. Спустилась по лестнице. По еще одной. Только вот душа все равно болела. Там вовсю хозяйничал Павел. Разворошил все нутро, как угли кочергой. Его глаза сияли фонарями, заменив собой свет. У темноты теперь был цвет его волос. И у воздуха – цитрусовый аромат его туалетной воды. И вот как теперь с этим жить? Да никак. Без Паши все было не так. За несколько дней он показал ей, какими бывают настоящие чувства, каково это – испытывать неподдельные эмоции и что значит слово «взаимность». Вот она – настоящая жизнь. Он ушел. И все это пропало. Забрал с собой ее душу.
