То, что она ему ответила, было невероятной удачей, прямо-таки неслыханным везением. Он и сам в глубине души сомневался в том, что Светлана откликнется. Боялся в это поверить. Но ему достаточно было бы и того, что она просто прочитает его послание, узнает о том, что он есть, что он существует на этом свете, на одной с ней Земле…
Незадолго до дня рождения Светланы — пятого сентября — мальчик купил самую красивую, самую яркую открытку и сочинил для любимой актрисы трогательное поздравление. Отправлял письмо наобум, разумеется, не зная домашнего адреса — практически «на деревню дедушке»: Мосфильм, Светлане Звёздной. Но письмо дошло!
Обратную сторону конверта Тимофей украсил заклинанием:
ЖДУ ОТВЕТА КАК СОЛОВЕЙ ЛЕТА!!!
А внизу приписал для надёжности:
ЛЕТИ С ПРИВЕТОМ — ВЕРНИСЬ С ОТВЕТОМ!!!
Это было невероятной наглостью, даже дерзостью, с его стороны. Но ведь сработало!
Когда дней десять спустя, возвращаясь из школы, Тимофей по привычке, но уже без особой надежды заглянул в почтовый ящик и заметил там белеющий конверт, сердце его ушло в пятки. Он знал, что это ответ из Москвы. Иначе и быть не могло — родители не писали и не получали писем.
Выронив от волнения портфель, он дрожащими руками схватил бумажный прямоугольник и впился в него глазами. Так и есть — его адрес, выведенный нежным округлым почерком — её рукой! Тимофей осторожно вертел в пальцах конверт, плотный на ощупь, и боялся даже дышать. Что там внутри? Открытка? Фотография?.. Он осторожно понюхал бумагу. Кажется, она едва уловимо пахла женскими духами… А может быть, он себе это просто придумал.
Внутри оказалась фотография. Удивительно красивая, не любительская, а профессиональная, на которой Светлане было лет двадцать. Тимофея это не слишком расстроило — он знал, что Звёздная старше его, но от этого факта она не переставала быть менее прекрасной и чарующей. Он любовался нежным овалом её лица, милой улыбкой, озорными искорками в глазах… И снова и снова перечитывал несколько незамысловатых строчек, нацарапанных на обратной стороне фото:
Дорогой Тимофей, спасибо тебе за добрые слова и поздравление.
Желаю тебе хорошо учиться, слушаться маму и папу, и… просто быть счастливым. С горячим приветом из Москвы и самыми искренними пожеланиями.
Светлана Звёздная.
Удивительно, но Светлана помнила ту поздравительную открытку от Тимофея! И даже свой ответ на неё. Может быть, потому, что это трогательное послание от неизвестного мальчика прилетело к ней в период затишья? Ведь раньше, бывало, письма и телеграммы приносили ей пачками, буквально мешками. Мужчины и женщины, дети и пенсионеры писали на киностудию и даже на домашний адрес, каким-то непостижимым образом разузнав его… Наверное, почтальон тихо ненавидел артистку, доставляя ей очередную внушительную кипу корреспонденции.
Светлана читала письма от поклонников с большим интересом и неиссякаемым удовольствием, однако никому никогда не отвечала. Боялась, что её просто на это не хватит… Да и как можно было выбрать из десятков, сотен писем лишь некоторые, на которые следовало дать ответ? Ведь ответить всем физически невозможно. Поэтому, чтобы не терзаться понапрасну угрызениями совести, Светлана решила вовсе не вступать в переписку со своими обожателями.
В тот день она приехала на «Мосфильм», едва ворочая тяжёлый восьмимесячный живот. Секретарша Зиночка с опаской косилась на него, словно боясь, что актрисе вздумается рожать прямо тут, в директорской приёмной.
Светлана являлась сюда раз за разом, безуспешно пытаясь добиться, чтобы ей выплатили гонорар за съёмки в последнем фильме. На экраны он так и не вышел, поскольку режиссёр угодил в тюрьму за какие-то финансовые махинации, однако это был не повод оставлять её без заработка, выстраданного потом и кровью… особенно теперь, в преддверии скорых родов и статуса матери-одиночки.
— Ничем помочь не могу, — Зиночкино кукольное личико выражало неподдельную скорбь и искреннее сочувствие. — Вадим Николаевич сказал, что он тоже бессилен… Извините, принять вас он сегодня не сможет, у него иностранная делегация.
— Как же так, — устало и беспомощно выдохнула Светлана, чувствуя предательскую мелкую дрожь в руках и резкие, требовательные толчки внутри своего огромного, тугого живота. — Я на эти деньги так рассчитывала… ну нельзя же так — взять и просто не заплатить человеку?!
— Времена такие сейчас… смутные, — Зиночка виновато улыбнулась, словно извиняясь за тот бардак, что происходил нынче в стране. — В бумагах тоже полная неразбериха… А с вашим фильмом вообще всё плохо. Он ведь был снят не на мосфильмовские средства, а на деньги некоего кооператива «Синемания», в который ввязался ваш непутёвый режиссёр. В настоящее время данного кооператива просто не существует. Он развалился… — секретарша вздохнула. — Так что вам даже не на кого подавать в суд. Что касается фильма, то у нас сейчас нет ни лишних денег, ни желания на завершение этого проекта. Он же не смонтирован, не озвучен… Как вариант — можно поискать другие источники финансирования. Спонсоров, как теперь модно говорить, — Зиночка развела руками, давая понять, что и так уже сделала всё возможное и невозможное, чтобы помочь бедолаге.
Светлана только горько усмехнулась. Спонсоров… Да где же их искать? Тем более в её положении…
— Но… я сейчас не могу работать, — Светлана сама понимала, как жалко звучат её слова, как унизительно она выглядит в этой ситуации, и отчаянно боялась заплакать. Чёртовы гормоны!
— И после родов я некоторое время тоже не смогу сниматься. На что же мне жить? — заключила она с тоской и безысходностью в голосе. — Ведь декретный отпуск оплачивается лишь частично, а мне… столько всего нужно купить для малыша.
Секретарша отвела глаза. Светлана поняла, что аудиенция окончена. Не плакать. Не плакать. Не плакать!!!
Она тяжело развернулась и направилась прочь.
— А правду говорят, — не утерпела ей в спину Зиночка, падкая на скандалы, — что Кузнецов вас бросил? Я вообще-то не очень верю, но… девочки в курилке сплетничали, извините…
Похоже, весь «Мосфильм» уже знал о разладе в семье артистов. Светлана отозвалась ровным голосом, не оборачиваясь, чтобы не показывать своего лица:
— Неправда. Я сама от него ушла.
Затем она снова с трудом поволокла свой живот к выходу.
— Ой, постойте! — вспомнила вдруг секретарша. — Я совсем забыла, вам же тут кое-что прислали…
Светлана удивлённо обернулась и увидела протянутый ей конверт.
— Письмо? От кого?
— Поклонник, наверное, — пожала плечами Зиночка. — Хотя почерк, скорее, детский. Какой-то Тимофей Солнцев из Ярославля.
Кое-как доковыляв от метро до ближайшего скверика, Светлана с облегчением опустилась на скамейку, сбросила босоножки с отёкших ступней и вдруг вспомнила о письме, валяющемся у неё в сумке. Она достала конверт и разорвала его. Ей на колени упала разноцветная открытка, исписанная аккуратным мальчишеским почерком.
