— Не говори так.
— Ты думаешь, они уже на пороге храма?
— Вряд ли, — грустно усмехнулся Альберт. — Скорее, пьют где-нибудь, убеждая друг друга, что ничего не было.
— Сто процентов! Ну что, тогда я пойду?
— Спасибо тебе, друг мой…
— Альберт, не нарывайся. Ты ангел, я демон, какая, на хрен, дружба?! И заплати за мой кофе.
— Сегодня ты сделал доброе дело. Они изменятся. Их путь будет иным, и, быть может, они тоже найдут свою тропинку к небу…
— Пошёл ты, — уже от дверей фыркнул я. Ангел улыбнулся мне, и я понял, что не могу всерьёз сердиться на этого голубоглазого качка с белоснежными крыльями. — И не звони больше. Работать мешаешь.
— Хорошо. Передавай привет Азриэлле, — кротко поклонился он.
Я взялся за дверную ручку, постоял, подумал и решительно заявил ему:
— Какого лешего ты вообще сюда меня притащил?! Здесь не продают алкоголь, а знаешь, какая у меня была смена — все нервы винтом вокруг шеи, вместо сердца комок стёртых мышц и мозги кипят в башке, аж из ушей брызги. Понял ты?!
— Коньяк за мой счёт, — поднялся он.
— Но забегаловку выбираю я!
P.S. Наверное, это всё-таки называется дружбой.
Глава 18
Я красивый!
Настроение было отвратительным. С самого утра не задалось всё. Вообще всё, что возможно. Такое бывает, хоть и нечасто. В целом нам, демонам, почти не знакомо само понятие «невезение». Нам всегда везёт, мы же не ангелы и ловчим, как можем.
То есть всем понятно, что мы проиграем в перспективе и, так сказать, будем повержены в день Страшного суда. Но в отличие от тех же людей мы абсолютно точно знаем, что этот суд будет и мало кому после него поздоровится. Праведников во все времена много не набиралось, плюс ещё разница религий, перебежчики из одной в другую, внутренние распри из-за неточно понятой цитаты, и всё, приплыли — война! А в войне праведников не бывает, только грешники и мученики…
Так о чём это я? И ведь не вспомню уже. Мысли скачут, толкая одна другую. А всё из-за чего? Из-за того, что нервы расшатаны и настроение поганое-препоганое. Утром я поругался с женой. Просто так, на пустом месте, без повода. Ну или практически без повода, с моей стороны…
— Милый, ты меня любишь?
— Да.
— Я сейчас толстая, некрасивая…
— Глупости.
— Ты специально так говоришь, чтобы отвязаться!
— Нет.
— Вот видишь, опять «нет», всё время «нет»! А мне тебя не хватает, я почти всё время дома, перед дурацким телевизором, мне одиноко и скучно… Я тебя достала?
— Да!
Ну вот, собственно, это последнее слово и послужило искрой зажигания. Мне закатили такой скандал, что я едва успел сбежать из дому, оставив на полу отломанный рог, а на косяках полосы чешуйчатой кожи. И это ещё удача! Не будь Азриэлла беременна, а следовательно, неповоротлива, она бы уже раз шесть похоронила меня за плинтусом…
Бродить по Пеклу в таком настроении я не рискнул, а потому, как Маугли, просто ушёл к людям. Потрёпанная тачка верно паслась в гараже, я махнул на всё рукой, прыгнул за руль и, дождавшись нужного сигнала светофора, укатил в Юго-Восточный микрорайон.
Никакой определённой цели у меня при этом не было, так, тупо колесил по городу, не зная, чем занять ещё часа три, ибо только потом можно будет осторо-о-о-жненько вернуться домой. От нечего делать я позвонил Альберту, белый ангел долго не брал трубку, но куда он от меня денется?
— Здорово, братан! Чем занят, какие планы на вечер, куда прошвырнёмся, за тобой заехать?
— Нет.
— А что так коротко? Ты на меня обижен и до сих пор дуешься? Да брось, я не хотел, ты же знаешь, и твоей жене я после того раза больше не звонил!
— Знаю, но…
— Да у нас ничего не было! Третий день тебе об этом талдычу, ну сколько можно?! Ты уже выбил у меня зуб, и я…
— Извини.
— Нет, не извиню! Да фиг с ним, с зубом, уже новый вырос, но сам факт?! Ты дал мне в рыло ни за что ни про что, а теперь ещё и отказываешься приехать на кофе!
— Я не отказываюсь, — с безграничной кротостью и терпением наконец-то толком смог ответить он, — просто не могу вырваться, я на работе. Но как только закончу и, бог даст, будет свободное время, так я сразу же…
— Да пошёл ты!
Ну вот какие нервы нужны в этом мире бедному демону по вызову?! Я тут с ума схожу, левый глаз дёргается, пальцы трясутся, как взвод паралитиков, в колене стреляет, а этот зануда отказывается со мной выпить…
Вот попросит он меня в следующий раз, так я ему это капучино на голову вылью, надену чашку сверху, прихлопну блюдечком и скажу, что так и было! Плевать, что потом он меня по шею в кафельный пол вгонит…
— Тебе чего? — Я опустил стекло в машине и повернулся к маленькой девочке, стоящей в трёх шагах на тротуаре и не сводившей с меня круглых зелёных глаз.
В ответ на мой вопрос она так старательно замотала головой, что тощие рыжие косички с бантами полминуты хлестали её по щекам.
— Тогда чего уставилась?
Она меланхолично пожала плечами. На первый взгляд лет шесть-семь, в руках пластиковый пакет с батоном, одета в застиранные джинсы секонд-хенд с протёртыми коленками, футболку и вязаную бабушкину кофту с бабочками.
— Ты немая, что ли?
Девочка опять замотала головой.
— А-а, понятно, мама не разрешает разговаривать с незнакомыми людьми?
Малышка сурово кивнула.
— Со мной можно, я не человек.
— А кто? — впервые подала голос девчушка.
— Не скажу, — раздражённо зевнул я. — Ещё испугаешься и будешь бегать на горшок по ночам. Чё застыла-то, подруга? Дуй к мамке, она небось заждалась хлеба к ужину.
— Боюсь…
— Кого, маму?
— Дяденьку.
— Какого ещё дяденьку? — Мне просто было нечем заняться, в иной ситуации меня и пинками не заставишь с детьми общаться. Опасаюсь я их. Всех. Вот свой ребёнок родится, так и перестану, а пока ну их, от греха…
— Большой такой, в плаще. Он плащ открывает, а там трусов нет.
— Понятно. Эксгибиционист, значит, но это до первого брутального мужика, который ему в морду даст. Лечится на раз! И потом этот дяденька только плащ раскрывает, он же не хватает тебя руками.
Девочка опустила нос и всхлипнула.
— Чё, хватал, что ли?
— Он меня в угол зажал, а я убежала…
— Ясно. — Перед моим внутренним взором встала неприглядная до омерзения картинка. — Да он, наверное, ушёл уже?
