Ситуация самым решительным образом изменилась, когда в игру вступил подросший сын Матильды, девятнадцатилетний Генрих Плантагенет. Несмотря на молодость, он проявил нешуточный ум, волю и решимость, к тому времени правителем был отнюдь не декоративным. После смерти отца, Жоффруа, первого Плантагенета, Генрих стал герцогом Нормандии, графом Анжу, куда тогда входила Гасконь и еще несколько провинций, Турени и Мана. Когда он женился на герцогине Аквитанской, получил и это владение. Ему пришлось принести французскому королю Людовику вассальную присягу, но этот человек был весьма непрост, владел доброй половиной нынешней Франции.
Еще не достигнув двадцати лет, он начал с того, что, мастерски командуя войсками, разгромил баронов Нормандии и Анжу, взбунтовавшихся против него. Потом Генрих высадился в Англии, в сражениях под Малмсбери и Уоллингфордом начисто разбил Стефана и готов был воевать дальше. Сил и средств у него хватало, за спиной были мощные французские тылы, откуда он мог щедро черпать людей и деньги.
Стефан, человек слабохарактерный, не блиставший особенными способностями ни в военных делах, ни в интригах, запросил мира. После долгих переговоров двоюродные дядя и племянник заключили джентльменское соглашение. Генрих признал Стефана королем Англии и принес ему вассальную присягу. За это тот объявил его своим приемным сыном и единственным наследником английского престола.
Всего через год Стефан умер. Генрих был провозглашен королем. На несколько столетий случай с Матильдой так и останется примером эмансипации, достигшей высшей точки. Потом и в Англии начнется то, что в России называли бабьим царством применительно к своим монархиням. Но это произойдет гораздо позже. Мы с этим периодом познакомимся подробно, поскольку он как раз и касается главной темы нашего повествования.
Крест и корона
Генрих Второй Плантагенет, как и его отец, сидел на английском престоле тридцать пять лет, и это были далеко не худшие годы в истории Англии. Генрих начал с того, что отобрал множество замков у тех самых баронов-разбойников и заставил их вернуть королевские владения, захваченные ими под шумок. Что ему популярности в народе только прибавило.
Молодой король читал по-латыни, говорил по-французски, понимал по-итальянски и по-провансальски. А вот английского, то есть саксонского, языка он не знал. Собственно, ему негде было и научиться, Генрих до двадцати лет жил в Нормандии. Однако на его авторитет у подданных это нисколько не повлияло.
Надо заметить, что пройдет еще довольно много времени, прежде чем из смеси саксонского и нормандского возникнет новый язык, английский. Первым из тамошних королей на нем станет говорить в XVI в. Генрих Восьмой.
Чтобы навести в стране порядок, Генрих объявил недействительными все дарственные на земли и недвижимость, которые щедро раздавали и Стефан, и Матильда, чтобы привлечь сторонников. Они часто выписывали эти документы на одни и те же земли. Без аннулирования таковых Англии грозили новые серьезные междоусобицы знати. Государь укрепил вертикаль власти, королевские суды, выносившие решения по саксонским законам, сделал еще много толкового.
Вот только так уж сложилось, что самым известным эпизодом его царствования стала долгая и ожесточенная ссора короля с главой английской церкви, архиепископом Кентерберийским Томасом (Фомой) Бекетом. Закончилась она для этого иерарха самым печальным образом.
Происхождение этого человека крайне интересно. Биография его отца как две капли воды напоминает приключенческий роман, который лично я писать не стал бы, счел бы столь лихо закрученный сюжет явным перехлестом. Но, как ни удивительно, так оно и было. Жизнь порой своей неожиданностью превосходит любой приключенческий роман.
Богатый лондонский купец Гилберт Бекет, нормандец родом, отправился по торговым делам в Палестину, где попал в лапы к сарацинам и стал рабом некоего богача вместе со своим слугой. Красавица дочь хозяина влюбилась в Бекета без памяти и заявила, что если им удастся вместе бежать, то она примет христианство и выйдет за него замуж. Бекет с удовольствием закрутил с ней роман и воспользовался ее помощью, но в итоге бежал лишь со слугой, оставил девушку дома.
После этого она коварного изменщика не разлюбила, совсем наоборот. Барышня прихватила с собой свои драгоценности, удрала из дома и нашла подходящий корабль. Кто-то на небесах ей здорово ворожил. Красавица приплыла на остров целой и невредимой, зная по-английски лишь два слова: «Лондон» и «Гилберт». Первое из них помогло ей добраться из порта в столицу королевства.
Теперь девушке предстояло отыскать там Гилберта.
Для этого она избрала метод, который казался ей самым надежным, в своем причудливом, роскошном иноземном наряде бродила по лондонским улицам и звала:
– Гилберт! Гилберт!
И ведь сработало! Лондон в те времена был городком небольшим. В конце концов она добралась до улицы, на которой жил ее любимый. Там ее увидел и узнал тот самый слуга, который был вместе с Бекетом в плену.
Он вбежал к хозяину, себя не помня от изумления, и принялся кричать:
– Там наша бывшая сарацинская госпожа! Она идет по улице, окруженная толпой любопытных, и громко повторяет твое имя!
Гилберт отправился посмотреть. За сим последовала немая сцена. Кончилось все классическим хеппи-эндом. Девушка перешла в христианство, Гилберт с ней обвенчался, они жили долго и счастливо. Должно же быть в жизни хоть что-то хорошее и романтическое!
Единственный их сын Томас оказался человеком незаурядным. Он участвовал в нескольких сражениях во Франции, потом получил отличное по тем временам образование в Лондоне, Париже и Болонье, привлек внимание тогдашнего архиепископа Кентерберийского, уговорившего Бекета принять сан священника и взявшего многообещающего молодого человека к себе. Потом Томас оказался уже на государственной службе, стал фаворитом и другом короля, дослужился до поста лорда-канцлера – это нечто вроде премьер-министра – и хранителя большой государственной печати.
Король как-то отправил его в Париж. Постоянных представительств при чужих дворах тогда еще не было. Знатные персоны становились послами от случая к случаю. Такое назначение считалось крайне почетным.
Хотел бы я посмотреть на въезд посланника Бекета в Париж. Впечатляющее было зрелище. Современники оставили его подробное описание. Впереди шли двести пятьдесят мальчиков-певчих. За ними следовали псари с гончими. Следом ехали восемь фур, запряженных пятерками лошадей, при каждой из которых был свой форейтор. Они везли добрый английский эль, чтобы потчевать парижан. Еще четыре повозки были набиты золотой и серебряной посудой посланника и его роскошными нарядами, две – одеждой его многочисленных слуг. Двенадцать скакунов с мартышками в седлах! Воины со щитами, ведущие под уздцы боевых коней в роскошной сбруе. Верховые сокольничьи с благородными охотничьими птицами. Толпа рыцарей, дворян и священников. И наконец – сам посланник в одежде, усыпанной алмазами.
Да, вот это зрелище! Будь у меня машина времени, я прежде всего туда и отправился бы.
