Интересно, что один из вожаков саффолкского мятежа решил, очевидно, не мелочиться и провозгласил себя королем. Точных сведений о его участи у меня нет, но по головке за такое дело его безусловно не погладили.
В Норфолке восстание поднял городской ремесленник, красильщик Листер. Он тоже провозгласил себя королем, но не Англии, а общинников, держался чуточку скромнее. Мятежниками всего графства командовал благородный рыцарь Роджер Бэкон де Бэконторп.
Повстанцев Кембриджского графства возглавлял ремесленник, седельный мастер Симфорд.
Восстание в Йорке замутили сами власти, мэр и бейлифы, то есть городские и сельские чиновники. То немногое, что нам известно об этом восстании, чертовски похоже на классический рэкет. Горожане под руководством администрации посадили в тюрьму пятерых самых зажиточных жителей Йорка, угрожали поубивать к чертовой матери, вынудили их заплатить приличные суммы денег и написать обязательства, что никаких претензий те иметь по этому поводу не будут.
Кстати, занятный факт. После того как с мятежниками по всей Англии стали расправляться самым жестоким образом, Йорк оказался единственным местом, где никто не пострадал. Городские власти попросту купили всем амнистию за тысячу фунтов, определенно решили, что от повешенных пользы мало, так что выгоднее взять деньгами. Оборотистыми ребятами были жители Йорка, что уж там.
В городе Беверли мятеж опять-таки больше всего походил на вульгарный грабеж. Четырнадцать весьма небедных купцов и владельцев ремесленных мастерских собрали кое-каких подельников, ограбили городскую казну, выгребли деньги и векселя на приличную сумму. Процесс, как говорится, вышел из-под контроля. Насмотревшись на шалости местных олигархов, горожане попроще и победнее собрались в немаленькую толпу и в точности по «йоркскому методу» вышибли из городских богатеев немалые денежки.
В Сомерсетшире мятеж возглавил приходский священник Фромптон. О том, что там творилось, известно крайне мало, но это было явно что-то серьезное. Когда после кровавого подавления последних очагов восстания многим его участникам вышла королевская амнистия, жители одного из городов Сомерсетшира, Бридмуотера, под нее не попали.
Йорк и Беверли – отнюдь не какое-то исключение. Во время крупных смут, происходящих не только в Англии, некоторые личности под шумок устраивали свои делишки, не имевшие ничего общего с нуждами крестьян или ремесленников.
Можно опять обратиться к тому же пугачевскому бунту. Офицеры секретной комиссии, созданной для расследования этих событий, испытали нешуточный шок, когда узнали, что некоторые помещики во главе вооруженной челяди под шумок налетали на поместья соседей. Они грабили все подчистую, хозяев вешали на воротах, а потом с честнейшими глазами сваливали все на злыдней-пугачевцев.
Интересно, что никому из них за это ничего не было. В восемнадцатом столетии, еще до пугачевского мятежа, в совершенно мирное время, иные провинциальные помещики мало чем отличались от средневековых европейских баронов. Они устраивали самые настоящие частные войнушки с грабежами и поджогами усадеб, убитыми и ранеными. Особенно хороши в этом отношении были отставные офицеры, гулявшие вовсе не по-детски. Матушка Екатерина на это смотрела сквозь пальцы. Пусть забавляются, лишь бы заговоров не устраивали.
Самый яркий пример такой частной войнушки – события в Кембридже. Вообще-то в этом графстве полыхал совершенно «правильный» мятеж. Бунтовщики, среди вожаков которых снова оказался приходский священник, громили богатые поместья, увлеченно охотились на чиновников и судейских. Под раздачу попал и орден госпитальеров, обладавший обширными земельными владениями и прочим имуществом. Но кембриджцы в это не вмешивались, были увлечены своими проблемами.
Между городом и одноименным университетом давненько уже существовали споры и тяжбы чисто экономического порядка. Университет был не только цитаделью ученых знаний, но и феодальным сеньором, обладавшим и землями, и привилегиями, на почве чего он не раз судился и тягался с городом. Поднакопилось и немало конфликтов чисто бытового плана. Тогдашние студенты, в том числе и богословы, выпить любили ничуть не меньше нынешних и частенько буянили в городских кабаках. Если добавить, что они, подобно рыцарям, имели право носить меч, каковой привилегии горожане были лишены, то становится ясно, что особой скуки в Кембридже не было.
Позволю себе юмористическое отступление, к вопросу о почитании англичанами старинных традиций. Уже в наше время, не так давно, студент, явившийся на экзамены, на полном серьезе потребовал от преподавателей выставить ему предварительно внушительную баклагу пива, ссылаясь при этом на один из средневековых законов. Те отправились в университетский архив, порылись в нем и принялись смущенно чесать в затылках. Оказывается, и в самом деле был когда-то такой закон, до сих пор официально не отмененный, следовательно, действующий.
Однако пива этот хитрец так и не получил. Один из преподавателей оказался ничуть не менее изворотливым. Он извлек на свет божий другой закон, тоже средневековый и не отмененный, по которому всякий студент обязан был являться на экзамены при мече, в противном случае подвергался штрафу.
Крыть студенту было нечем. Поскольку он заявился на экзамен без меча, преподаватели с превеликим удовольствием оштрафовали его. Правда, по меркам нашего времени средневековый немаленький штраф представлял собой сущие копейки. Пива они ему не дали и заставили сдавать экзамены как миленького. Какую оценку он получил, я не знаю, но экзаменаторы наверняка изо всех сил старались завалить этого оригинала.
Так вот, горожане усмотрели в текущих событиях великолепную возможность свести старые счеты, отправились в университет немаленькой толпой, с мэром и бейлифами во главе. Программа была выдвинута незатейливая: разрушить дом университетского педеля – это нечто вроде современного ректора – Вигмора, а ему самому отрубить голову. Потом перевешать всех студентов, каких удастся поймать. А дальше видно будет.
Обезглавить и перевешать добрым горожанам никого не удалось. Педель и студенты заранее прослышали о злодейском выпаде, готовящемся против высшего учебного заведения, и разбежались кто куда. Жители Кембриджа смогли выполнить только первую часть своей программы. Дом педеля они разрушили, предварительно вынеся оттуда все мало-мальски ценное.
Потом горожане двинулись к зданию коллегии, то есть тогдашнего ректората. Они старательно искали студентов и там, но не нашли ни одного и с досады изрядно поколотили университетских служителей, попавшихся им под руку. Здание, как это ни удивительно, кембриджцы не разрушили и не сожгли, но выбили там все окна и двери, поломали все, что смогли, унесли имущества на тысячу фунтов стерлингов и документы о правах и привилегиях университета.
Коллегию они громили до утра, а с рассветом отправились к дому канцлера университета, что-то вроде нынешнего проректора. К великой радости горожан, он оказался дома. Ему был предъявлен ультиматум. Мол, мы тебя и всю ученую верхушку университета истребим лютой смертью, а само заведение и весь «академгородок» сожжем дочиста. Либо ты отдашь нам все документы насчет прав и привилегий, откажешься от всех бывших и будущих исков к горожанам и уплатишь к Рождеству три тысячи фунтов. В дальнейшем же университет будет во всем подчиняться городу.
